Последнему солнце вообще было нипочем и на рабочие качества никак не влияло. В свободное же время он совершал умопомрачительные заплывы. Франц бурчал, что так ему скоро придется отлавливать телохранителя сетью у берегов Турции.

Организм самого полудемона на подобные перепады температуры не реагировал вообще, способный одинаково легко переносить и сильный холод, и сильную жару. Только загар ровной патокой ложился на кожу.

Не давая любовнику «погрязнуть в пучине книг», Франц сам занимался его досугом (большую часть времени). И это очень походило на медовый месяц.

Но не все было так радостно, как хотелось бы. Франц был невероятно счастлив подобному времяпровождению, но что-то его беспокоило. Тадеуш это нутром чуял. Хотя от расспросов воздерживался, справедливо полагая, что захочет – сам расскажет. Вот только мужчина с подобными откровениями не спешил.

Молодой Некромант тем временем начал подмечать некоторые странности. Например, однажды он увидел Франца, разговаривающим с зеркалом. Тадеуш застал самый конец странного разговора.

– Нет, твои усилия были напрасны. – Короткое молчание, словно ему отвечали, и снова: – Мне это не нужно. Я рад находиться здесь. Извини.

Кажется, Тадеуш также уловил свечение зеркальной поверхности и ощущение какой-то странной магии. Впрочем, юноша достаточно хорошо знал любовника, чтобы не заподозрить его в сумасшествии.

Во время этого инцидента Франц так и не заметил, не почувствовал, что его видели. Зато ночь последовала невероятно бурная. Едва отдышавшись, Тадеуш пробормотал:

– Ты прямо как в последний раз!

Развить эту мысль ему не дали, заткнув поцелуем, но было сегодня в ласках Франца что-то отчаянное. Тадеуш старался отвлечь, как мог, а потом еще пару дней не отходил ни на шаг. Кажется, любовнику так было спокойнее, а юноша был только рад хоть как-то помочь.

Постепенно Франца «отпустило», он стал почти прежним. Но спустя пару дней Тадеуш столкнулся с Эрминой, находящейся в полном раздрае. Парень еще никогда не видел эту сильную, непреклонную женщину такой.

Найдя укромный уголок в огромном саду виллы (на него-то и «повезло» наткнуться Тадеушу), она плакала. Причем с каким-то глухим отчаяньем, почти беззвучно, так как крепко прижимала ладонь ко рту, а слезы катились и катились по бледным щекам.

Тадеуш просто не мог пройти мимо. Подсев рядышком на старую мраморную скамейку, он осторожно поинтересовался:

– Эрмина, что-то случилось?

– Нет, – женщина даже вздрогнула, словно не слышала, как он подошел, и молодой Некромант впервые получил возможность разглядеть ее изменившиеся глаза: по-птичьи желтые, с более крупным зрачком. – Нет-нет, ничего не случилось!

– И поэтому ты сидишь здесь, поливая слезами окружающую растительность?

– Ничего, все прошло, – Эрмина попыталась принять прежний невозмутимый вид и ладонями вытереть мокрые щеки, вот только слезы все продолжали течь.

Тадеуш решил помочь ей своим платком, но едва белоснежная батистовая ткань коснулась щеки женщины, как она тихо всхлипнула и уткнулась юноше в плечо, желая хоть так заглушить рыдания.

Тадеуш на секунду застыл в ошеломлении, но руки сами собой обняли подрагивающие плечи, стараясь утешить. И уже показалось таким естественным прижать ближе, попытаться успокоить.

Впрочем, «истерика» прошла быстро. И пяти минут не прошло, как Эрмина снова взяла себя в руки. На этот раз окончательно. Использовав предложенный платок по назначению, она сказала почти своим обычным голосом:

– Прости. Ты не должен был видеть меня такой.

– Всякое случается, – пожал плечами Тадеуш. – Ничего страшного. Я никому не скажу.

– Еще раз спасибо. Ты всегда был чутким молодым человеком.

– Надеюсь им и остаться, – мягко улыбнулся Некромант. – Тебе получше?

– Да, уже все, – женщина попробовала ответить на улыбку, но получилось у нее не очень.

– Могу я чем-нибудь тебе помочь?

– Ты и так помог больше, чем думаешь, – на этот раз улыбка все-таки получилась, хоть и бледная.

– Вроде я ничего такого не делал, – попытался возразить Тадеуш.

– И, тем не менее, одно твое присутствие разрешило многие трудности. Ты еще так молод, – Эрмина материнским жестом погладила парня по щеке. – С годами ты поймешь гораздо больше. Не суди нас строго.

– Судить? О чем ты?

– Не обращай внимания. Наверное, это уже старческое брюзжание, – женщина уже полностью взяла себя в руки, от слез не осталось и следа.

– Ты вовсе не старая, – сразу же возразил Тадеуш.

– Спасибо. Но ни к чему скрывать года. Я же вижу Франца. Я вырастила его с очень юного возраста. Хотя уже тогда он многое понимал.

– Ты – его приемная мать?

– Фактически. Пусть договор опекунства и давно расторгнут.

– Договор?

– Да. Франц попал ко мне пятилетним ребенком, с условием, что я буду опекать его и выполнять прочие функции родителя до его совершеннолетия.

– И что было потом? – сам Франц не любил распространяться о своем детстве, и парень ухватился за эту возможность узнать хоть что-нибудь.

– Потом Франц стал взрослым, но не захотел отпускать меня. Мы сильно привязались друг к другу, и я осталась.

Женщина и молодой человек понимающе улыбнулись друг другу, потом Тадеуш все-таки спросил:

– С ним было сложно?

– Нет. Просто по-другому. Демоническое начало в нем все-таки сильнее. И обычные чувства или острее человеческих или отсутствуют вовсе. Демонам ведь не бывает стыдно или неловко. А чувственность, особенно у таких, как Франц, просыпается очень рано. Вот с этим было непросто. Единственное облегчение: рано определившееся лидерство крови влияет и на все остальные… способности. Раз он демон, то не может иметь детей от обычных людей без специального ритуала. В период его отрочества это было весьма важно.

– Но как же тогда появляются полукровки?

– Помимо простых людей есть и колдуны, ведьмы, спириты. Чистокровные люди, но с силой.

– Значит, будь я девушкой…

– Да, вполне мог бы заиметь дитя.

Тадеуш очень старался скрыть облегчение, но Эрмина лишь понимающе улыбнулась:

– Не беспокойся. У вас все так, как редко бывает. К тому же Франц никогда не стремился завести наследника. У многих рас, жизнь которых исчисляется не годами, а веками, подобные желания сильно приглушены.

– Я слышал о таком. Мне Эдвард рассказывал. И намекал, что большой магический потенциал мало совместим с воспитанием отпрысков.

– Да, такое бывает редко.

Кажется, Эрмина опять вспомнила что-то неприятное, так как глаза сделались грустными. Но расспросить, в чем же дело, Тадеуш не успел. Женщина поднялась с места, сказав:

– Прости, что видел меня в таком состоянии. И спасибо. К сожалению, дела не ждут.

Эрмина поцеловала юношу в лоб и спешно удалилась, словно опасалась, что ее остановят.

Тадеуш не понимал, какие срочные дела могут быть тут. Они же в отпуске! Но вопрошать пустоту бесполезно. Пожав плечами, юноша направился к дому.

На полпути что-то заставило парня остановиться. Он сам не понял, что именно, поэтому тщательно прислушался к себе и окружающему миру.

На первом «уровне» ничего. Значит, это не магическая ловушка и не творящееся заклинание. Углубив «исследование» Тадеуш все-таки обнаружил магические следы. Странные, не классические, с малой толикой примеси крови. Словно где-то здесь открывали портал для перемещения.

Сгорая от любопытства, молодой Некромант едва не перерыл всю поляну, но ничего больше так и не нашел. Возможно, вооружившись определенными… инструментами еще можно было что-то обнаружить. Например, ауру того, кто открыл портал, но едва парень вышел к вилле, как раздалось:

– Ах вот ты где!

Можно было не оборачиваться, юноша и так понял, кто это. Франца он узнавал всегда и везде. Это узнавание зажгло радостную улыбку на губах Тадеуша, которая стала лишь ярче, когда мужчина приобнял его за плечи.

– Где ты был? Лайнел уже отправился тебя искать, – попенял Франц.