Конечно, у него был бар и планы на будущее, в основном касающиеся предстоящего столкновения, но составление и осуществление плана требовало времени. Ему просто необходимо было встретиться лицом к лицу с достойным противником в открытом бою, когда не надо притворяться и продумывать сложные комбинации. Линдейлу хотелось бы повторить этот бой, прервавший рутину существования, но он считал, что это, конечно же, невозможно. Буйные ковбои и пьяные гуляки, которых он вышвыривал из своего салуна, никогда не возвращались... По крайней мере в подходящем для продолжения настроении.

* * *

Холод освежил Моргана, и к нему, наконец, вернулась способность мыслить. Он рванулся из рук тащивших его парней и хотел броситься обратно; уязвленная гордость жгла сердце, а в память кислотой въелось слово "синебрюхий". Сопровождающие схватили его за куртку.

- Ты что! - закричал ему в ухо один. - С такой раной? Оклемайся сначала, иначе Линдейл тебя снова по полу размажет.

И Морган был вынужден согласиться с этим, хотя в душе его бушевала буря.

- Вы правы, парни. Пойду отлежусь где-нибудь.

- Меня зовут Райли, я игрок, - сообщил тот же парень и добавил, указывая на другого. - Он - Мортимер, мой брат. Работает на поселенцев из Сван-вэлли, хотя и не один из них. Ищи его там, если что понадобиться. Можешь рассчитывать на нас, если что. Только с Линдейлом поосторожней, он готов терпеть людей из Сван-вэлли, особенно если они приносят прибыль, но болезненно реагирует на янки.

- Буду иметь это в виду, - с вымученной улыбкой ответил Морган. - Спасибо, дальше я сам доберусь.

Он махнул рукой и побрел по улице дальше, а Райли и Мортимер вернулись в салун. Мысли Моргана все еще путались и никак не могли собраться в целую картину. Он все пытался сообразить в какой стороне находится дом Черрингтонов, потом двинулся наугад. В его затуманенном сознании без всякой связи то и дело вспыхивали бессвязные мысли: "Почему, несмотря на сильный ветер, многие листья все еще цепляются за ветки деревьев... Почему они цепляются за жизнь?" Внезапно он очнулся возле церкви и остановился в нерешительности, увидев две открытые повозки и галдящую толпу вокруг них. Люди были чрезвычайно возбуждены и громко спорили, стараясь перекричать друг друга, их голоса сливались в один непрестанный гул. Заметив в толпе миссис Черрингтон и ее мужа, Морган направился к ним, когда его взгляд напоролся на фигуру, застывшую в одной из повозок - маленькая женщина с огромными глазами и нездоровыми синими тенями на бледном, как мрамор, лице. Он узнал ее. Узнал, несмотря на прошедшие годы, хрупкую девушку шестнадцати лет, ночи напролет сидевшую у его постели в госпитале. Она держала на руках ребенка, завернутого в волчью шкуру, и в глазах ее не было жизни - только страшная, давящая на плечи, сгибающая и ломающая людей и посильнее ее усталость - та, которую Морган не раз видел в Анденсонвилле... Ни один из пленных с таким взглядом на его памяти не проживал и месяца. Ребенок плакал у женщины на руках - ей было все равно, ее взгляд блуждал ни на чем не задерживаясь, будто перекати-поле, в нем не осталось больше ничего, кроме мольбы о смерти. Позади нее в телеге громоздилась мебель: ножки стульев торчали вверх, стремясь проткнуть низкое небо, снег танцевал на небрежно брошенных в большие ящики осколках надежд, набивался в волосы и застывал тонкой ледяной коркой на ресницах; она даже не пыталась его смахнуть. Морган тоже стоял и смотрел, не в силах оторваться, один этот взгляд сказал ему больше, чем мог бы сообщить многочасовой монолог. Повозка тронулась, жалобно заскрипели колеса. Снежный вихрь закрутил волосы женщины, сорвав с них линялую розовую ленту, она не шелохнулась. Длинная полоска шелка летела по воздуху, потом упала, и ветер поволок ее по земле вместе с поземкой, пока она не зацепилась за сапог ганфайтера. Морган нагнулся и поднял этот кусок раннего весеннего рассвета, смотря, как повозка растворяется в холодной белизне, пока не исчез обугленный угол комода, лежащего сзади.

- Морган! - услышал он и, очнувшись, обернулся. Лицо миссис Черрингтон осунулось, черты его заострились. Она плотнее завернулась в шаль.

- Ты ранен... - она указала на его бок. Верно. Он и забыл про рану. Внезапно весь мир снова пришел в движение и исчез в черной пропасти небытия. Блуждая в пограничном пространстве, Морган почему-то снова припомнил Роя, а может, все это приснилось ему или он попал в мир, где прошлое, застывшее кристаллами вечности бесконечно долго ждало человека, которому могло открыться... Быть может, минувшее было разбужено той же безнадежностью, наполнявшей это воспоминание, снова поселившейся у Джуннайта внутри при виде повозки, уезжающей в снежную пустоту...

Рой принял его достаточно тепло и, препроводив в свой роскошный кабинет, предложил сесть. С удовольствием погрузившись в мягкое удобное кресло, Морган полуприкрыл глаза, созерцая сквозь узкие щелочки, беснующийся за роскошным каминным экраном огонь и наслаждаясь его теплом, проникающим в кровь. По крыше стучал тоскливый осенний дождь, и порывистый ветер сотрясал стекла высокого окна, разбрызгивая по ним капли воды. Рой задернул шторы, пробормотав под нос что-то весьма нелестное в адрес погоды и устроился в кресле напротив, открыв и подвинув гостю резной ящичек из слоновой кости, наполненный дорогими сигарами. Они закурили, хозяин осведомился у посетителя, откуда он приехал и что с ним произошло за минувшее время, потом, с вежливой равнодушной улыбкой терпеливо выслушал истории о других бывших военнопленных. Напольные часы, заключенные в резной корпус красного дерева, стоящие в углу, мерно отсчитывали секунды. Когда Морган закончил рассказ, а сигары истлели, Рой сказал:

- Да... Бывают дела на свете.

Потом поднялся, достал из шкафа графин, наполненный виски и стаканы и поставил их на тот же круглый полированный столик. Морган смотрел, как сверкающая в отблесках огня, бушующего и гудящего в камине, янтарная жидкость льется в стаканы, и ждал продолжения, хоть какой-то реакции на свой рассказ.

- А ты-то сам что делаешь? - перевел разговор Рой на другую тему, пододвигая ему стакан.

- Да так... Мотаюсь по стране, туда - сюда... - Морган отхлебнул виски и неопределенно повел свободной рукой из стороны в сторону в воздухе. - Нигде особо не задерживаюсь. Надолго.

Брови Роя удивленно вспорхнули вверх.

- И ты никогда не думал осесть где-нибудь?

- Нет, - покачал головой Морган, отпивая виски. Спиртное было отличного качества, не та самогонка, что подавали в салунах на границе.

- Отличное виски, Рой.

- И никогда не думал заняться бизнесом? - в изумлении Рой пропустил его слова мимо ушей.

- Нет. Мой бизнес - этот вот ремингтон, - Джуннайт извлек левой рукой револьвер из кобуры и покрутил в разные стороны, любуясь вспышками света на начищенном дуле, потом вернул обратно. - Знаешь, мне нравиться быть свободным, как птица, не связанным ничем и ни с кем. Хотел, было, в Коннектикут податься, как мы с Джеком мечтали - половить в озере форель, поглядеть на поля золотой пшеницы, на оленей, да не пускает что-то... Что-то внутри меня самого. Да и зачем... Как я его бабке на глаза покажусь, если она жива? Я часто думаю об этом и иногда мне кажется, что я не смогу увидеть этого места, пока не обрету гармонию с самим собой. Пока меня преследуют демоны, путь туда закрыт. Туда может попасть только абсолютно свободный Морган Джуннайт.

Рой, чуть не поперхнувшись виски, сплюнул питье обратно в стакан и рассмеялся.

- Абсолютная свобода... - протянул он, - вы с Джеком всегда были непрактичными мечтателями. Абсолютная свобода. Что это? Что есть свобода вообще? Это миф. Ее нет. Любое общество контролирует людей, ограничивая их свободу и давая взамен уверенность в завтрашнем дне и стабильность. Это к лучшему, попробуй, представь себе мир без запретов - это будет хаос. Что есть твоя абсолютная свобода? Свобода грабить и убивать в том числе... А если мне через минуту захочется пристрелить жену? Да, некоторые имеют свободу - те отщепенцы, кто презрел общественные нормы, нарушил законы и не попался. Человек свободен ровно настолько, насколько ему это позволяется, ни больше, ни меньше, его поведение почти всегда предсказуемо, и это хорошо для бизнеса.