Глава 25. Значит, в муры подался?

— Вампир, нам нужна твоя криминалистическая экспертиза. — заключил Коготь.

Вампир подошел, грубо выхватил нож у Седого и поднял упавшее орудие мура, провел языком по лезвию обоих клинков, затем присосался к ране Утюга, сплюнул кровь и сказал:

— На ноже Урала, кровь Утюга. Значит, Утюг Чугуна грохнул. Жмура я проверять не буду. Я вам не падальщик какой.

Коготь зло ощерился.

— Урал, можешь отойти и волыну у него забери. Да и вообще обшманай его.

Седой отцепил пояс с кобурой и ножнами и надел на себя. Затем обыскал бандита и вытащил из рукавов пару заточек.

— Коготь, я тут не при делах в натуре. Меня Картежник за долги на это подписал. Он тебе так и не простил того случай, а когда ты его при всех обыграл — это последней каплей стало. Репутация и игры — это все, что у него осталось. Он сказал, либо так, либо на мясо меня пустит. А ты знаешь, его амбалы, сначала делают, потом думают.

— Вот урод! Я его на себе до стаба дотащил, а он обиделся как целка малолетняя. Завалю выродка! — Коготь потряс автоматом. — После тебя конечно.

— Не надо Коготь! Я все отработаю, я ради тебя горы сверну, это все Картежник. — взмолился Утюг. — Хочешь я его сам завалю? Грохну его для тебя. — мур пополз на коленях в сторону Когтя. Главарь шайки лишь брезгливо отпихнул предателя ногой и навел на него автомат.

— Жил как дерьмо и подохнешь также. — сказал Коготь. Потом опомнился и убрав «калаш» за спину, вынул нож и двинулся к Утюгу. Бывший подчиненный пополз назад, пока не уткнулся спиной в ноги Седого.

— Не убивай его, Коготь. — сказал рейдер.

— Да, да, не убивай. — заискивающе смотрел на него Утюг, вцепившись в ногу своему спасителю.

— Отвали, слизняк. — откинул его ногой Седой и вырубил рукоятью пистолета.

— Вамп, последи тут. — сказал он муру и на всякий случай отвел Когтя в сторону.

— Ну и? — выжидающе уставился на него главарь, скрестив руки на груди.

— Нельзя его убивать. Это как минимум слишком гуманно. Нас только трое осталось, а пленников наловить все еще надо.

— Ну допустим.

— Если его берем, уже, считай, половина залога за машину отбито. К тому же мы его даже толком не допросили: имена, явки, пароли и все в таком духе. Снайпер, который по вам бил, я думаю здесь не при делах, это кто-то из рейдеров шалит.

— С чего ты взял? — прищурился Коготь.

— Я в ваши расклады до конца еще не врубился и за терки местные не вкурсах. Но сам посуди, если я вас покрошить хочу, то нахрена беспилотник сбивать, он рейтинга стоит и на дороге не валяется, а случайно его никак не зацепишь — машинка быстрая. К тому же, те, кто выживут, скажут, что по ним долбили с такого-то агрегата. А я не думаю, что у вас со снайперкой каждый пятый гоняет. Шансы небольшие, но опознать могут. Так что это палево ни к чему.

Коготь кивнул.

— Едем дальше. Утюг выполняет работу, заводит вас в ловушку и дальше он не нужен, его убирают как лишнего свидетеля. Но фраерам, которые по нам стреляли нужно чем-то платить. Скорей всего вашим имуществом и пленниками, это объясняет, почему они уверенны были, что положат нас. Ты бы весь отряд не накрыл защитой.

— Не накрыл. — подтвердил Коготь.

— Вот. А такая толпа нас бы в клочья порвала. А по тем, кто выжил, уже стрелки отработали бы.

— К чему-ты клонишь?

— К тому, что в урале добра дохрена осталось. Саму машину не возьмут, она слишком приметная. Думаю, это немец как его там.

— Гюнтер.

— Ага. Он их потом по головке не погладит. А время позднее было, значит, они тоже где-то сныкались до рассвета.

— Я даже знаю где. Там у нас типо стоянка организованна. Со складом и прочими делами. Их много таких по территории раскидано. Если кому надо переночевать или раненных где-то скинуть, мы в таких местах останавливаемся. Как раз к нему и шли.

— Если выйдем сейчас, к утру туда успеем?

— Должны. Да ты псих. Нас трое осталось, а их хрен знает сколько! Не стоит ради хабара так рисковать. Я молчу про то, что ночью идти по Улью — это самоубийство.

— Ты не понял, Коготь. Я их живыми взять хочу. А кого мы еще втроем тебе наловим? А если снова на снайпера нарвемся — все пиши пропало. Мы щас наш электрический прибор допросим и узнаем все, что нам нужно. Ну так как, ты в деле?

Коготь тяжело вздохнул.

— Сначала с этой швали все вытрясем, а там видно будет.

Допрос длился не долго. Утюг сходу все выложил, лишь бы его оставили в живых. Догадки Седого подтвердились. Зараженных наловили в ближайшем кластере и привезли на свалку, заперев в контейнерах.

Наемников было семеро. Один с помощью своего дара контролировал зараженных, чтоб они не напали на наемников, еще четверо, с каждой стороны перекрёстка, должны были добить тех, кто выжил бы после атаки тварей, а оставшиеся двое караулили в лесу, на случай, если кто прорвется по прямой.

Но случилось так, что людей в группе было всего пять и Коготь смог всех укрыть. Противники не смогли подобраться к ним из-за разбежавшихся зараженных, которые вышли из-под контроля и попытались сцапать бандитов.

Муры кстати оказались из шайки некого Боксера. Как сказал Коготь:

— Тупой бык, но вот зам его — Шип, в натуре голова. Только за счет этого и тянут. Братва за ними серьезная, так что полюбас в стабе терки будут. Ну не беда, как-нибудь затележим.

На том и порешили. Утюгу связали руки, в предстоящем спектакле ему отводилась важная роль. Седому досталось все его имущество, а именно «Вепрь-12 Молот» и немецкая компактная машинка «MP-5», две гранаты «РГД-5», светошумовая «Заря-2», это не считая разгрузки и рюкзака. Вещи Чугуна поделили примерно поровну на три части. Все лишнее барахло сгрузили на Утюга, который теперь нес на себе два рюкзака.

Отряд спустился с сопки. Тяжелей всех конечно пришлось предателю. Так что Коготь выписал ему пару ободряющих пинков, и группа двинулась к цели. Идти по ночному Стиксу оказалось не так страшно, когда знаешь, что в команде есть баласт, который в любой момент можно бросить как приманку.

Но к рассвету, как планировали, они все равно не успели. Большинство местных элитников днем прячется от беспилотников и выходит на охоту только ночью. Поэтому им часто приходилось подолгу пережидать опасность. Коготь постоянно врубал свой дар, укрывая группу от взора очередной твари.

Добрались до места они только к семи утра. Им повезло. Наемники все еще были там. Незнающий человек никогда бы не заметил замаскированную в густых ивовых зарослях дверь в бункер. В упор вход в убежище выглядел как бетонная кабинка туалета с бронированной дверью.

Отряд спрятал рюкзаки, в последний раз проверил снаряжение и занял позиции. Седой расположился прям на крыше будки. Утюг подобрался к двери и начал в нее барабанить.

— Боксер, это Утюг, открывай!

Спустя пару минут массивная створка отворилась, оттуда высунулось дуло автомата, и чей-то грубый голос приказал:

— Два шага назад сделал!

Мур подчинился.

Из бункера высунулась большая лысая башка, со складками на затылке, она внимательно осмотрела округу и уставилась на Утюга.

— Лось, здарова!

— Здоровей видали. Чо приперся?

— Времени нет, Лосяра. Веди к боссу. — затараторил предатель. — Я всех своих кроме Когтя ночью прирезал. А сам он ушел, к «Уралу» поперся, хочет в стаб свалить.

— Кто там? — раздался снизу чей-то голос.

— Утюг приперся, говорит, к Боксеру базар срочный.

— Оружие отдай. — обратился Лось к незваному гостю.

Утюг покорно снял с плеча автомат без патронов и нож с пояса. Лысый громила небрежно обыскал визитера, запустил Утюга внутрь и потянул на себя массивную створку. В это время предатель всадил ему в бок спрятанную заточку и закрыл рот, а спрыгнувший с крыши Седой полоснул здоровяка по горлу, чуть не оттяпав Утюгу мизинец и воткнул нож в сердце.

Они вдвоем придержали тело Лося. Из кустов вынырнули Вампир и Коготь. Группа двинулась вниз по крутой лестнице, едва освещенной тусклой лампой. Утюг шел первый, за ним Седой, Коготь и Вампир.

Они спустились на один пролет и повернули налево в узкий коридор, который привел их в квадратное помещение, с тремя дверьми. Одна спереди и две по бокам. Вампир и Коготь, не сговариваясь, направились каждый в свою сторону. Левая была заперта, а вот правая оказалась туалетом, Коготь приложил кого-то прикладом по затылку и подхватил тело. Вампир тут же связал пленника и запихал ему в рот кляп.