Глава 2

Через полтора года у Нины с Валерием родилась первая дочь. Назвали её Евой. Ещё через пять с половиной на свет появилась вторая — Есения. Ева была спокойной девочкой, похожей на мать, без особых эмоций и видимого проявления любви и привязанности к кому-либо из родителей. Есения же от рождения кричала днём и ночью, а точнее сказать — невыносимо визжала.

Нина почти не спала из-за её криков. Дело дошло до того, что со временем она стала слышать их по-другому, как длительное и приглушённое р-р-р-р-р. Но при этом понимала, что это визжит Есения. Пугалась этих преломлений звука в своём восприятии и думала, что начинает сходить с ума. Лишь изредка Валерий давал жене поспать ночью. Он клал Есению рядом с собой на кровать. Кроха, уткнувшись носиком в его густые волосы на груди, надолго засыпала. Запах тела отца для неё стал родным и самым приятным на долгие годы. Когда он попадал в её поле зрения, она радостно чертыхала в воздухе всеми своими конечностями, довольно вытягивала трубочкой губы или улыбалась. Есения внешне была очень сильно похожа на отца.

В два года Есения кричать перестала, но была капризной, взбалмошной, одновременно миленькой, обаятельной и не по годам смышленой. Отец в ней души не чаял.

К матери Есения не проявляла особенной привязанности. Видела в ней только должный источник пропитания и ухода за ней.

В семь лет, как и положено, Есению отправили в школу. Уже через полгода обоих родителей пригласили к директору для разговора. Они волновались, не спали всю ночь, строили догадки. Но оказалось, что их младшая дочь очень способная, любознательная девочка и превосходит своих сверстников в изучении школьной программы. В третьей четверти первого класса учитель, чтобы чем-то заинтересовать её на уроках, вынужден был давать ей задания по программе второго, а затем и третьего класса. Нине и Валерию предложили поискать школу для вундеркиндов и перевести в неё Есению. Но они отказались это делать, решив, что не стоит отнимать у ребёнка детство.

— А нам, что с ней прикажете делать? — спросила их директор школы. — Ей ведь не интересно заниматься со своими сверстниками!

После долгих дебатов родители, учителя и директор школы остановились на том, что, в качестве эксперимента при ускоренном прохождении программы одного класса, Есения будет получать задания по программе следующего. В тринадцать лет она окончила десятый класс. При этом она читала и запоминала всё подряд. Любая интересная передача по телевидению, прочитанная статья давали ей повод, отыскать материал на эту тему в библиотеке, Интернете и досконально изучить. Её ответы на уроках превращались в интересную лекцию для самих учителей, так как девочка готовилась к занятиям, изучая интересную дополнительную научную литературу.

Дочери росли и хорошели, а Валерий сильно стал меняться внешне. Верхняя часть его головы быстро облысела. Зато брови стали густыми, длинными, лохматыми. Они наполовину прикрывали глаза, придавая лицу угрюмый и зловещий вид.

В пятницу вечером, придя с работы, он сообщил, что взял отпуск за два года и собирается как следует отдохнуть, начиная с понедельника.

В воскресенье в очередной раз сказал свои злобные, до припадка доводящие слова в адрес жены. Она ушла в комнату дочерей, села в кресло и горестно заплакала.

— Сил моих больше нет терпеть его издевательства, — тихонько поскуливала она. — Как же мне расстаться с ним без стыда, позора и осуждения дочерей? Душа моя его больше не приемлет, изболелась вся!

Плачь её был незлобным, а жалостным, безысходным, с надеждой ищущим помощи от кого-то сверхсильного, способного ей помочь.

Супруг, довольный достигнутым эффектом, вышел из квартиры, спустился вниз по лестнице, остановился у подъезда, поговорить с соседями, и закурил сигарету. Нина, поняв, что мужа дома нет, заголосила и забилась в истерике:

— Господи, освободи меня от супруга-тирана!

Слёзы потоком текли по щекам, а она зашлась от рыданий, воздев руки вверх. Вдруг начала задыхаться. Силы медленно покинули её. Немного погодя, безразличие проникло к ней в душу, глаза закрылись, и она замерла, словно задремала.

— Нина, — услышала она рядом с собой осторожный голос соседки.

Она повернулась в её сторону, не сразу поняв, как та оказалась в квартире.

— Нина, — повторила соседка тихим вкрадчивым голосом, — беда случилась. Соседи меня к тебе послали.

Но та её не услышала, лишь подумала:

— Вот паразит, вышел из квартиры, а дверь закрыть забыл.

— Нина, беда…

— Какая беда? Ты о чём? — наконец встрепенулась Нина.

— Ты только не волнуйся, пожалуйста…

— А я и не волнуюсь. Говори, о чём пришла мне сообщить?

— Валерий во дворе дома закурил сигарету, затянулся, упал и умер.

— Я поняла, — спокойно произнесла Нина Павловна, — ты Люся иди, мне надо скорую помощь вызвать и полицию. Скажи, чтобы его не трогали до приезда неотложки.

Соседка ушла, а Нина сжалась вся в комок, закрыла глаза и несколько секунд просидела так, не шелохнувшись. Потом резко встала, встряхнула руками, словно сбросила с них какую-то тяжесть, и спокойно произнесла:

— Услышал-таки меня Господь!

Она подошла к телефону набрала номер скорой помощи, а затем позвонила и в полицию. Прошла в комнату, достала из шкатулки с документами какой-то листок и вышла из квартиры. Медленно спустилась по лестнице, стараясь успокоиться, сконцентрироваться и ничего не упустить во время общения с врачом скорой помощи и представителем правоохранительных органов. Перед выходом из подъезда Нина напустила на себя вид убитой горем женщины.