- Ужас какой, - вздохнул я. – А что родители ее?

- А что – они? Живут себе. Они же не виноваты, что дочь такая.

- А может они бы мне долг отдали… за дочку, а? – быстро придумал я пусть глупую, но зацепку.

- Да где там деньги у них! – махнула рукою старуха. – Сами едва не голодают. Да и отреклись они от нее – на празднике Благодарения Судьбе, - в тот год и отреклись – и мать, и отец, и братья, и сестра тоже.

- А… Ана – сестра? – осторожно спросил я.

- Ну да, Ана. А потом она еще рассказывала, как Ая и над ней колдовала, когда та еще ребенком была – да приказала никому не рассказывать. Та боялась и молчала. А как стали говорить об Ае разное – то в Храм пришла и покаялась, рассказала, как с помощью колдовства на ноги стала… Теперь она раньше всех в Храм приходит, и уходит после всех – свою вину искупает…

- А семья у нее – есть?

- Есть, и деток двое. Только не здесь живут они с мужем – а в Кормовке соседней. Только тебе там делать нечего – Ана о сестре непутящей и слушать не будет. И тем более – долги ее отдавать. А родители – и поготов… А украла она у тебя – много?

- Да не так, чтобы очень… Ну и не украла, а в долг взяла, а потом пропала, - махнул рукою я. – А где бы мне мужа ее найти?

- Да и он от нее отказался! – старуха снова перешла на визгливые нотки. – Ничего он возвращать тебе не будет.

- Ну, эт я уже у него спрошу, - вздохнул я. – То где мне найти его?

∞

- Господин! К Вам – Его Святоликие – Первый Жрец Королевского Храма Судьбы! – сдавленным голосом выдавил из себя слуга, появившись на пороге спальни. Его глаза были абсолютными круглыми от страха и удивления.

Инальд Дурог - тоже с чувствами противоречивыми - подхватился с кровати, на которую не так давно прилег немного отдохнуть в послеобеденное время,. Первый Жрец? В его доме? Без предупреждения?

С какими бы целями он не явился, это не сулило первому министру ничего хорошего. Великому Жрецу было бы к лицу и к сану вызвать министра к себе, а не являться в его доме.

Но отказать ему он тоже, конечно, не мог.

- Проси его в кабинет, - коротко распорядился Инальд.

Он поправил свою одежду и, перед тем, как выйти из спальни, побрызгал на себя ароматной водою.

Великий Жрец уже успел устроиться в кресле перед столом, когда Инальд переступил порог своего кабинета.

Мягкая тень полускрывала его лицо. Склонившись в давно заученных ритуальных движениях приветствия, Инальд подумал о том, почему лицо его собеседника – такое картинно-правильное, на самом деле вызывает ощутимое отвращение? Может, это все из-за невероятной молодости этого лица – если верить ему, то священнику не более двадцати с лишним лет. Хотя на самом деле ему должно быть многим больше.

- Какая приятная неожиданность – видеть Вас в моем доме, - расползся в улыбке министр, но священник остановил его коротким жестом.

- Довольно… Я пришел к вам не за этим – выслушивать церемониальные речи. Давайте представим, что мы ими уже обменялись.

- Тогда – я слушаю Вас, - развел руками Инальд, приседая в кресло напротив.

Молодой священник вздохнул, прежде чем начать говорить.

- Я, конечно же, не могу не знать, что Вашими людьми ведется работа по поимке опасных злодеев, замахнувшихся на честь короны… И не только. – Первый Жрец пристально взглянул в глаза первому министру.

- Они замахнулись на нечто большее. И мы оба знаем, на что именно.

Первый министр нервно сглотнул, невольно отводя глаза.

- Я просто хочу, чтобы Вы знали – в моем лице Вы всегда найдете союзника. И защитника, если понадобиться, - добавил он, - но после короткой паузы продлил свою речь – Церковь Всеблагой Судьбы всегда на стороне тех, кто ищет правду.

- И я не сомневаюсь, что мятежники будут наказаны со всей строгостью закона. И переданы под крыло родной Церкви – дабы спасти свои заблудшие души, - еще один выразительный взгляд поставил точку в их разговоре.

- Конечно, мой господин, - почтительно склонил голову министр.

- Я не сомневаюсь, что у вас хватит сил довести дело до конца – во что бы то ни стало.

- Разумеется, - осторожно подтвердил Инальд.

- А Церковь не забывает своих верных слуг, - сказал он, уже поднимаясь с кресла. Инальд поднялся за ним.

- И дарует им исцеление – души и тела. Ведь только Церковь способна творить чудеса, - добавил он, словно размышляя вслух, но у министра от его слов все вдруг похолодело внутри.

«Что он знает?» - спросил он себя сам, склоняя голову в прощальном церемониальном поклоне.

«Все» - ответили водянисто-серые глаза Первого Жреца, задержавшись на куртке первого министра на миг больше, чем следовало бы.

А еще через два часа после его ухода первый министр был пьян настолько, что в его собственную спальню слугам пришлось своего господина нести …

∞

Если честно, я ожидал, что учитель Неман будет хоть немного помоложе – но мне навстречу вышел сильно потрепанный жизнью старик. Но что поразило еще больше – он был до боли похож на того самого Немана, которого я видел во сне. Только намного дряхлее.

- Здравствуйте, - как можно вежливее поздоровался я.

- И вы здравствуйте, - махнул головою старик. – Вы ко мне по делу?

- Да, по делу. Дело в том, что я ищу вашу жену…

Его лицо вмиг застыло, а потом стало словно каменным. Ответил он мне не сразу.

- После того, как Ая уехала отсюда, прошло четыре года. С тех пор она не давала о себе знать. Священник совершил обряд разделения – она больше не моя жена. И это все, что я могу вам сказать. Оставьте меня в покое.

С этими словами Неман отвернулся и зашагал прочь, слегка прихрамывая.

- Я был ее другом! – заявил я, но мои слова пролетели мимо его слуха – я понял, что этот человек не скажет больше ничего. И это значит, что я зря прошагал столько дорог сюда. И тут одна мысль кольнула под самые ребра – это был шанс…

- Она сама сделала вам предложение, когда пришла ночью в ваш дом в слезах! – почти крикнул я вослед Неману, который уже стоял на пороге своего дома.

Мужчина замер. Медленно, очень медленно он повернулся ко мне, окинул меня нерешительным взглядом – и вдруг сделал приглашающий жест войти.

Обрадованный, я не заставил себя долго ждать.

Молча мы прошли в его дом – чистый, но по стариковски застывший, как и сам его хозяин.

Долго, очень долго он сидел напротив меня и смотрел на свои руки – только на них. Мне трудно было представить, какие чувства обуревали сейчас его сердце.

- Как… она?

- Не знаю, - честно ответил я, и тут же соврал: - Я давно ее не видел. Поэтому и ищу. Чтобы предупредить…

Он сделал рукой останавливающий жест:

- Нет, не надо ничего говорить… Пожалуйста. Это меня не касается… И еще – если они придут сюда опять… - на глаза мужчины набежали вдруг слезы – и я от неожиданности растерялся.

- Они… Кто?

- Те, кто охотятся на нее – церковники… С ними были солдаты… Они пришли ко мне ночью… А я ничего, действительно ничего не знал о ней!...

Глаза мои вдруг остановились на неестественно прямой ноге старика. Наши взгляды встретились – и сердце мое сжалось. Передо мной был утомленный жизнью пожилой человек, все еще тяжело переживающий свои обиды. И такая волна чужой боли вдруг прожгла меня, что я сам чуть не застонал.

- Когда это было?

- Где-то год назад… Уже… Уже зажило… все.

- Я не знаю, в чем ее обвиняют – я не верю ни одному слову. Может быть, девочка запуталась, но… она добрая. Я знаю ее.

Мне не было чем возразить ему, но то, что я знал об Ае со слов церковника и этой женщины из их деревни, слабо вязалось с его словами о доброте.

- А книга, которая у нее была… она забрала ее с собой? – осторожно спросил я.

- Она показывала вам эту книгу? – оживился старик.

- Нет, только говорила о ней, - я старался говорить как можно более спокойно.

- Книга… Из-за книги все и началось, - вздохнул он. – Она так тянулась к знаниям – редко у кого я видел такую жажду – знать. Но.. вы сами понимаете, все настоящие знания у нас относятся к разряду запрещенных. А то, что осталось – не может утолить настоящую жажду…