Танки противника уже приближались к нашим позициям. Меня тревожило: почему молчат артиллеристы? Прошу Аню Пашенцеву соединить с батарейцами.

— Связь оборвалась, — ответила девушка. — Разрешите, я сейчас восстановлю?

Не успел я оглянуться, как она выбежала из блиндажа.

— Возвратите ее назад! — крикнул я ординарцу.

Собко побежал за ней, но Пашенцевой уже не было. Она словно растворилась в пламени разорвавшихся снарядов.

Аня Пашенцева, отважная и умная девушка, пользовалась всеобщим уважением в бригаде. Я удивлялся, когда она успевала все делать: тянула линию связи, устраняла повреждения, несла дежурство. Как-то накануне боя мы разговорились. До армии Аня работала в Челябинске. Едва упросила военкома, чтобы зачислили ее в бригаду. И вот теперь на наших глазах она бросилась в пекло, выполняя свой солдатский долг. Связь была восстановлена.

— Смотрите, дымит! — восторженно крикнул кто-то.

Батарея заговорила. Раздалось несколько артиллерийских выстрелов. Подбитый танк, из которого валил густой дым, описывал на месте круги, а другие продолжали ползти на батарею, отвечая огнем на залпы артиллеристов. Потом и они нехотя отвернули влево. Наткнувшись на сильный огонь на стыке, противник повел наступление в обход, на левый фланг второго батальона. Фашисты решили, видимо, добиться своего — отбросить нас с занятого рубежа.

Я связался по телефону с командиром приданной батареи:

— В сторону вашего фланга идут танки. Удержитесь?

— Не подкачаем, — заверил меня старший лейтенант Вялкин.

— Желаю удачи.

На левом фланге завязалась огневая схватка. С наблюдательного пункта нам хорошо было видно, как вспыхнули два фашистских танка, а другие вынуждены были уйти за линию своих траншей, к ржаному полю. Вскоре смолкли орудийные выстрелы, на время наступила тишина.

Я понимал — радоваться еще рано: фашисты нас в покое не оставят. Пока связывался с батальонами, в небе показалась новая группа юнкерсов. Они вытянулись в цепочку, начали сбрасывать бомбы на боевые порядки бригады. Я глядел на заходящие в пике самолеты с черными крестами и с тоской думал, как нам не хватает зенитных орудий.

Один из юнкерсов как-то неестественно завилял и, окутанный дымом, начал отворачивать в сторону. Самолет охватило пламя, и он плюхнулся в рожь. Это был первый вражеский самолет, сбитый зенитчиками бригады.

Через несколько минут гитлеровцы вновь начали давить на наш фланг. Одна группа танков, вслед за которой двигалась пехота, наносила удар справа, другая группа, насчитывавшая десять танков, пыталась пробиться на стыке танковых батальонов. Позже мне стало известно, что здесь особенно отличился орудийный расчет сержанта Петра Левшунова. Левшунов был, пожалуй, старше всех своих земляков. А оказался он в бригаде вот как. Когда стали подбирать добровольцев, Петр Андреевич, ветеран гражданской войны, работал слесарем-инструментальщиком на Челябинском тракторном заводе. Он написал заявление на имя начальника цеха, но получил отказ. Дома Петр Андреевич посоветовался с женой и пошел в военкомат.

— Вы здесь нужны, — уверяли его.

Но Левшунов стоял на своем.

— Мой старший сын погиб под Москвой, я отправил на смену младшего и сам хочу мстить врагам, — доказывал он военкому.

И вот солдат-коммунист, парторг батареи Левшунов уже в первых боях на орловской земле показал себя храбрым и отважных воином.

…Гитлеровцы продолжали наседать. Маскируясь в высокой ржи, их танки вплотную приблизились к нашему переднему краю. Челябинцы пустили в ход противотанковые гранаты.

В том бою отличились многие. Хочется упомянуть имя автоматчика рядового Тимошенко. Его окружили до десяти гитлеровцев. Но боец не растерялся. Он гранатами забросал их. Подвиг во имя Родины совершил и стрелок-радист сержант Дмитрий Николаев. Когда его танк оказался подбитым, Николаев с автоматом в руках занял огневую позицию, метко бил по гитлеровцам. Те засекли окоп смельчака и решили взять советского воина в плен. Николаев отбивался до последнего патрона, а когда вышли боеприпасы, вместе с гитлеровцами взорвал себя.

В те дни ожесточенные бои развернулись на подступах к Орлу. С севера, востока и юга наши войска все ближе подходили к городу. Нависая с севера, наша бригада вместе с другими частями корпуса создавала для противника угрозу окружения. Челябинцы смело уничтожали фашистскую нечисть. 5 августа 1943 года Орел был взят. Эта весть быстро облетела добровольцев. Стихийно возникали митинги, воины клялись и впредь беспощадно бить врагов, изгоняя их с родной земли. Салют Москвы озарил начало нашего боевого пути, возвестил всему миру об освобождении города Орел. В тот день я был безмерно счастлив. Ведь с Орлом у меня было связано многое. Здесь я окончил военное училище в 1937 году, а затем более года в нем служил командиром взвода.

5 августа наш корпус получил новую задачу: с рубежа Ильинское, Гнездилово прорвать оборону противника и овладеть железнодорожной станцией Шахово.

Ночью мы совершили 70-километровый марш. К утру 6 августа наша бригада сосредоточилась в районе Коробецкая, Шестаково. После авиационной и артиллерийской подготовки добровольцы рванулись вперед. Фашисты сопротивлялись с отчаянием обреченных. Челябинская бригада наступала на левом фланге корпуса и вскоре вырвалась вперед. Мощным ударом челябинцы взломали на своем участке фашистскую оборону и совместно с 30-й мотострелковой бригадой овладели населенными пунктами Китаево, Булгаково и Андросово.

Особенно сильные бои развернулись на подступах к Шахово. Обходным маневром наша бригада к исходу дня 8 августа ворвалась на окраины Шахово. На железнодорожных путях противник оставил эшелоны с награбленным имуществом, боеприпасами, продовольствием. Вскоре, однако, немцы предприняли мощную контратаку. Всю ночь шел ожесточенный бой. И все же утром станция была в наших руках.

В оперативной сводке Совинформбюро за 9 августа 1943 года сообщалось: Западнее Орла наши войска, продолжая продвигаться вперед, заняли железнодорожную станцию Шахово (34 км западнее Орла) и ряд населенных пунктов. В боях на этом участке противник несет тяжелые потери в живой силе и технике… В районе железнодорожной станции Шахово только в одном населенном пункте нашими частями обнаружены десятки немецких танков, подбитых в последних боях огнем советской артиллерии. Захваченные на этом участке в плен солдаты и офицеры противника сообщили, что их 253-я пехотная дивизия в боях за последние три дня потеряла до половины своего личного состава. Нам было приятно читать эту сводку: наша бригада уничтожила до десяти немецких танков, более 500 солдат и офицеров и многих пленила.

9 августа на НП бригады, располагавшийся в районе Щахово, приехал генерал Г. С. Родин. Командир корпуса, обычно скупой на похвалу, тепло отозвался о челябинцах.

— Освободим Орловщину — представьте к награде наиболее отличившихся, сказал он, вытирая платком вспотевшее лицо. — А сейчас слушайте новый приказ.

Генерал кратко изложил обстановку, данные о противнике и наших войсках. В 14.00 нам предстояло выступить в направлении Челищево, Прилепы, Клинск и нанести удар по гитлеровцам с целью перерезать шоссейную дорогу Брянск — Орел, последнюю коммуникацию, связывающую орловскую группировку врага с его тылом.

Генерал отбыл. Я вызвал командиров батальонов и рот, командиров приданных бригаде подразделений и поставил перед ними задачи. Времени оставалось немного. Офицеры быстро разошлись по подразделениям. В указанное время бригада снялась с занимаемого рубежа, а к вечеру подошла к речушке Лубна. В заболоченной пойме реки застревали танки, автомашины. Мы переправлялись целую ночь. На рассвете 10 августа вступили в бой.

11 августа бригада освободила населенный пункт Маяки, а к вечеру вышла на шоссейную дорогу Орел — Карачев. Вдоль шоссе мы расставили танки, артиллерию. Наступила ночь. Челябинцы окапывались, создавали оборонительные сооружения. Командиры торопили людей. Мы понимали, что враг вскоре заявит о себе. И не ошиблись. На рассвете наблюдатели доложили: со стороны Орла движется танковая колонна.