– Интересная история. Надеюсь, мне не придется испытать половое бессилие, чтобы начать больше обращать внимание на то, что находится у женщины внутри, а не снаружи. Хотя скажу вам честно, Йорис, я всегда был большим поклонником красивого женского тела, поэтому не думаю, что мне удастся полностью сосредоточиться на внутреннем мире женщины.

– А тебя это никто и не просит делать, мой друг. Ты помнишь, что я тебе говорил раньше? Тело женщины – мост, ведущий к ее внутреннему миру. Ты не должен забывать о ее теле, да у тебя и не получится это сделать, так как мы, мужчины, созданы, чтобы обращать на него внимание. Тело женщины очаровательно. Так наслаждайся им! Но не спеши сунуть пенис внутрь него. Именно эгоизм в сексе убивает какую-либо красоту соития и не позволяет получить больше. Инстинкт будет довлеть над тобой, но ты должен научиться противостоять ему.

– Проще сказать, чем сделать. Когда я вижу обнаженную девушку перед собой, у меня словно крыша едет, и я не могу думать больше ни о чем, как побыстрее переспать с ней.

– Конечно, не можешь, – старик улыбнулся. – Тебя влечет ее внешняя красота больше, чем ее внутренний мир.

– Да я вообще о нем не думаю в такие минуты.

– Не думаешь, – согласился старик. – Но у меня есть идейка, как помочь тебе с твоей проблемой.

– И что это за идея?

– Всему свое время, мой друг. Всему свое время… Кстати, я тут подумал. Ведь я ничего толком о тебе не знаю.

– А что вы хотите знать? – Эрик посмотрел на старика.

– Ну, хотя бы, есть ли у тебя родители, – старик бросил печенюшку в рот и поднес к губам чашку.

– Это не самая приятная часть моей жизни. Отец бросил мать, когда мне было десять. Мать воспитывала меня сама. Второй раз замуж так и не вышла. Любила, наверное, отца. Не знаю… Когда мне исполнилось девятнадцать, она умерла от инсульта. Мы жили в Дорне, недалеко от Утрехта. Когда мать умерла, я перебрался в Амстердам, хотя родственники предлагали жить с ними. Не захотел. Хотел самостоятельности. С тех пор и живу, большей частью сам… Стриптиз – это все, что у меня есть, и что я умею делать лучше всего. Обучился ему, когда мне было двадцать пять. А до этого успел поработать и грузчиком, и на стройке. Больше всего официантом и барменом… Однажды с друзьями пошли в ночной клуб. Увидел выступление одного из стриптизеров, реакцию женщин на выступление и… и все. Вот уже как лет семь только стриптизом и занимаюсь. Престижа в этой профессии мало, но мне нравится. И деньги неплохие можно заработать. Но захватывает больше другое. Во время выступления часто вижу огонь в глазах женщин, желание. В такие минуты ощущаю себя едва ли не богом, властелином женских сердец… Я люблю женщин, – Эрик ухмыльнулся и оперся спиной на спинку стула. – Их тела.

– Не ты один, – рассмеялся старик. – Под этими словами готов подписаться едва ли не каждый мужчина на планете. Так уж мы устроены. Любить женщин.

– Что-нибудь еще желаете узнать? – Эрик посмотрел на старика.

– Нет, – легкая улыбка тронула губы Йориса. – Пожалуй, и того, что я узнал, мне будет достаточно.

Они стояли перед дверью, ведущей в квартиру в доме на одной из улочек в квартале Красных фонарей. Йорис кутался в пальто, то и дело посматривая на Эрика, стоявшего рядом с недовольным выражением. Взгляд молодого человека скользил по деревянной двери, руки смахивали капли воды с волос. День выдался прохладный и мокрый. Даже отсюда было слышно, как по булыжникам мостовой стучат тяжелые дождевые капли, а в подворотнях завывает ветер.

– Не понимаю, Йорис. Вы вообще смотрели на часы? Десять утра. У меня вчера было выступление, закончилось поздно. Думал, выспаться. Ага. Не тут-то было. И куда вы меня привели? Это не квартира Мелани… Чертов дождь, – проворчал Эрик, сунув руки в карман.

– О, ты стал наблюдательнее. Это действительно не квартира Мелани, – рассмеялся старик, но тут, заметив, как брови сомкнулись над переносицей Эрика, прекратил смеяться и положил руку Эрику на плечо. Куртка была влажной, но это нисколько не озаботило старика.

– Не сердись, мой друг. Я хотел встретиться с тобой позже, во второй половине дня, но обстоятельства сложились иначе. Женщина, с которой я хочу тебя познакомить, ближе к обеду уезжает из Амстердама, а вернется не скоро, поэтому мне ничего не оставалось, как назначить тебе встречу на это время. Надеюсь, ты простишь меня.

– Все нормально, – Эрик шмыгнул носом и взлохматил рукой мокрые волосы на голове. – Женщина, говорите. Красивая? – губы юноши расползлись в похотливой улыбке.

– Скоро увидишь, – старик улыбнулся, но больше ничего не сказал, рука потянулась к дверному звонку.

Резкий звук, напомнивший Эрику гудок парохода, разорвал царившую по ту сторону двери тишину, пробрался наружу и проник в уши Эрика. Тот скривился. Улыбка исчезла с лица.

– Лучше бы моцартовскую симфонию № 40 поставила на звонок, – пробормотал он. – Все равно лучше, чем этот вой.

Из-за двери послышались неторопливые шаги. Спустя миг входная дверь, скрипнув, отворилась, и перед Эриком возникла девушка. Невысокая, полноватая, рыжеволосая. Яркие веснушки избороздили ее лицо, точно звезды ночное небо. Из-под короткого белого халата, перехваченного на талии тонким ремнем, выглядывали толстые, как поленья, ноги. На груди халат был запахнут не полностью, поэтому от взгляда Эрика не ускользнула большая, даже сверхбольшая, по мнению Эрика, грудь девушки. Девушка явно не относилась к разряду красивых и даже просто симпатичных. Широкие скулы, большие зубы, толстые губы, пухлые щеки, нос картошкой – этого оказалось достаточно, чтобы у Эрика пропал к ней какой-либо интерес. Он перевел растерянный взгляд на Йориса, но тот лишь улыбнулся в ответ, посмотрел на девушку и сказал:

– Здравствуй, Янне. Хорошо выглядишь.

– Здравствуй, Йорис. Спасибо. Вы как раз вовремя. Я только из душа выскочила. А это и есть твой… эээ… друг? А он миленький, – губы девушки тронула широкая улыбка, широкая настолько, что при желании Эрик мог бы увидеть пломбы на нижних зубах Янне. Кончик языка выскользнул изо рта девушки, точно мышь из норки, пробежал по верхней губе и вернулся домой.

Эрик смутился. Не потому, что его назвали миленьким или он увидел язык девушки с явным намеком в его адрес. Нет. Его смутила та простота и легкая похотливость, с которой Янне все это проделала. Выглядело это так, будто она каждый день только то и делала, что говорила комплименты мужчинам, да лизала губы при этом.

Между тем девушка отступила в сторону и сказала:

– Проходите, не стойте в дверях.

Йорис прошел в прихожую первым. За ним проследовал Эрик. Едва переступил порог, как ощутил сильный шлепок по своей ягодице и тут же громкий смех Янне острым ножом вспорол тишину квартиры, заставив Эрика смутиться еще больше.

– Какой вкусный, – понеслось вслед Эрику.

Эрик поспешил за Йорисом, приблизившись, наклонился к его уху и спросил:

– Йорис, это что шутка такая? Что мы делаем в доме этой сумасшедшей?

– Наберись терпения, мой друг. Ты все скоро узнаешь.

Эрик скривился, точно проглотил лимон, но ничего не сказал, обежал глазами маленькую прихожую, заметил зеркало на стене, в нем отражение Янне и еще больше упал духом. Старик что-то задумал, но посвящать его в свои планы не спешил. У Эрика появилось желание покинуть эту квартиру, но удержался, вслед за стариком опустился на один из стульев и принялся расшнуровывать кроссовки.

Янне закрыла за ними дверь, прошагала через прихожую и скрылась на кухне. Тут же до ушей Эрика и старика донесся стук чашек и ложек. Они только успели снять обувь, как девушка вновь появилась в прихожей, помогла им снять верхнюю одежду и провела на кухню.

– Я собралась чай пить. Буду не против, если вы составите мне компанию.

– Ну, разве можно отказать такой милой девушке, – улыбнулся Йорис. – Правда, Эрик?

Эрик выдавил из себя некое подобие улыбки, что, по-видимому, должно было означать согласие со стариком, и сел за стол. Старик опустился на стул справа от Эрика. Янне налила им чаю, достала из холодильника торт, поставила на стол, сама села слева от Эрика, чем заставила того испытать неловкость. Он бы предпочел видеть ее напротив. Уж очень ему не нравились те взгляды, которые она раз за разом бросала в его сторону, да еще частое облизывание губ, точно они обветрились, хотя никакого ветра в квартире, конечно же, не было.