Взгляд Эрика неспешно скользил по обнаженной спине Эстер, скатывался на руки, перескакивал на лицо и возвращался назад на спину. Эстер уснула едва ли не сразу же, как они прекратили заниматься сексом. Только сбегала в ванную смыть остатки спермы с живота, после чего юркнула под одеяло, не забыв пожелать спокойной ночи, и отправилась в страну неуемных грез и сновидений. Эрик же погасил свет в комнате, лег рядом, но заснуть не смог, да и желания большого спать не было. Голова под завязку была забита всевозможными мыслями, начиная от мыслей о недавнем сексе с Эстер и заканчивая воспоминаниями о Йорисе и его Искусстве.

Эрик приподнялся на локте, склонился над обнаженной спиной Эстер, коснулся губами кожи, теплой и нежной, как дуновение тропического бриза. Ноздри защекотал аромат ее тела, приправленный изрядной долей фруктового аромата геля для душа. Он потянул носом воздух. Рука ожила, ладонь легла на спину девушки, доживающей свой век старухой, двинулась к шее, там замерла на миг и, касаясь кожи лишь подушечками пальцев, устремилась в обратном направлении, спустилась к ягодицам девушки. Эрик снова коснулся губами спины девушки. Ноздри вновь потянули запахи ночи. На миг замер, когда Эстер, что-то пробормотав сквозь сон, повернула голову в противоположную от него сторону. Тихий вздох достиг ушей Эрика. Он улыбнулся. Выждал минуту-другую и вновь отправился бродить губами и руками по телу девушки. Касания его были легки, поцелуи нежны. Он не хотел разбудить Эстер. Всего лишь следовал за внезапно возникшим желанием.

Ему нравилось тело Эстер. Оно влекло его, манило, обещало неземное удовольствие. Его пенис готов был действовать, но сознание Эрика было далеко от секса: слушал свои ощущения, действовал по наитию. Вот его ладонь забралась под одеяло и накрыла ягодицу Эстер, скатилась по ней как с горки на бедро, взобралась назад, приподнялась на подушечках пальцев и побежала по спине. На губах Эрика расцвела улыбка, отражая состояние того блаженства, что поселилось в его груди в эти ночные минуты. Девушка спала и никак не реагировала на его ласку, но для него это было и не суть важно. Важными были только те ощущения, что цвели сейчас внутри него. В какой-то миг Эрик поймал себя на мысли, что то, что он делает сейчас, нравится ему намного больше, чем то, чем он занимался с Эстер не более как час назад. Банальное спаривание самца и самки. Раньше он вполне удовлетворялся им. Может, потому, что не знал о том, что это банальное спаривание только часть того, что Йорис называл Искусством? Познание внутреннего мира женщины, в котором сексу отведена не такая уж и большая роль – закончить начатое до него. Наблюдать за женщиной, реакцией ее тела, замечать проявления ее внутреннего мира. Наслаждаться этим и стремиться к тому, чтобы увидеть больше, почувствовать больше и в итоге получить удовлетворение от осознания того, что именно благодаря тебе женщина, которая с тобой, чувствовала, да и продолжает чувствовать то, что, вероятно, никогда не чувствовала до тебя.

– Блаженство, – шепнул Эрик, касаясь тела Эстер губами и ладонью. – Увидеть в женщине нечто большее, чем самку. Не об этом ли говорил Йорис? Изменить отношение к женщине. Вот что важно… Я помню, Йорис. Помню. Отношение рождает удовлетворение. Я понял, Йорис. Источник мужского удовлетворения находится в груди женщины, а не у нее между ног. Я прав. Знаю, что прав… Это просто невероятно.

Эрик откинулся на спину и расплылся в улыбке.

– Я понял, Йорис, что ты мне все это время хотел сказать. Понял… Но, – улыбка слетела с губ Эрика, – но если сравнить те ощущения, что я получал, находясь с Янне, Мелани и Эстер, то почему самые сильные из них возникли у меня, когда я был с Янне и Мелани? Почему я не могу почувствовать с Эстер то, что чувствовал с Янне и особенно с Мелани? Знаю. С Эстер мы занимаемся обычным сексом. Мне нравится, но это не то, не то, что я получаю от Мелани. Я вижу Мелани как на ладони. Она раскрывается передо мной, словно выворачивает душу наизнанку. А Эстер… Эстер как будто находится за стеной, не пускает меня внутрь. Сдержанна и все время куда-то торопится, даже в сексе. Быстренько потрахаться и спать, чтобы завтра проснуться пораньше и бежать на работу – зарабатывать деньги, строить карьеру. Но Искусство не приемлет спешки. И Эстер этого не понимает. Быть может, стоит поговорить с ней. О чем? Об Искусстве? Нет. Я и так от нее слышу: «Перестань быть черепахой… Ты, что, уснул?.. Если ты не ускоришься, я усну». Она спешит жить, спешит даже тогда, когда стоило бы замедлиться, чтобы понять, что самые удивительные вещи мы начинаем видеть только тогда, когда замедляем движение по жизни… Хм. Надо же, как я заговорил… Ох, Йорис, Йорис. Твое Искусство – это действительно что-то большее, чем фантазия. И, черт бы тебя побрал, старик. Но ты прав.

Современная женщина не та женщина, что была когда-то, как и мир не тот, что был раньше. Все меняется. И… и не только в лучшую сторону… Внешне женщина, внутри мужчина. Гордый, амбициозный, независимый, жесткий, – Эрик побежал взглядом по темному потолку спальни. – Когда-то голова женщины была занята мыслями о семье, ребенке, муже. Сегодня она занята мыслями о работе, деньгах, карьере, процветании. Что же будет лет так через двадцать? К черту. Не хочу это знать. Не хочу об этом думать.

Эрик приподнялся на локте и окинул взглядом спящую Эстер.

– Ты мне нравишься, детка, – шепнул в темноту. – И я был бы не против жениться на тебе, но… но мне не нужен рядом со мной второй я. Прости.

Лунное озеро на полу померкло и исчезло, когда луна скрылась за облаком, но не прошло и минуты, как, будто по волшебству, появилось вновь и засеребрилось пуще прежнего.

Губы Эрика скривились в улыбке, когда он вспомнил слова Йориса о Мелани.

Эрик закрыл глаза и вздохнул, пытаясь откопать в глубинах памяти полузабытые ощущения.

– Ты опять, старик, оказался прав. Внутренний мир Мелани и впрямь способен заставить мужчину стать его рабом… Стриптизер и проститутка. Не такое уж и плохое сочетание, – Эрик ухмыльнулся. – Плевать на то, что скажут другие. Завтра же позвоню Мелани и приглашу куда-нибудь, – Эрик зевнул, перевернулся на бок, спиной к Эстер, сунул руку под подушку и закрыл глаза. Минуту спустя он уже спал, убаюканный спокойствием собственных мыслей.

Солнце выглянуло из-за тучи, окинуло поднебесный мир безразличным взглядом и вновь натянуло на себя теплую облачную перину. Внезапно поднявшийся ветер взметнул ввысь облако пыли, зашуршал листвой на деревьях, пустил рябь по поверхности канала. Эрик натянул тонкий шарфик на подбородок, бейсболку – на лоб, положил руки на ограду, металлической змеей ползущую вдоль канала, и посмотрел на Виллема, стоявшего рядом.

– Да, я до сих пор со стариком. И знаешь, Вилли, он отличный старик. Ты не поверишь, но его Искусство оказалось и впрямь неким искусством, искусством наслаждаться внутренним миром женщины, делать ее счастливой, а себя гордым и более удовлетворенным. Это как выиграть в лотерее джек-пот…

– Впрямь, как выиграть джек-пот, – тонкие губы Виллема разошлись в недоверчивой улыбке, явив миру ровную стену белых зубов. – Похоже, ты окончательно сбрендил. Стал таким же сумасшедшим, как и тот старик. Но это твое дело, – Виллем повел плечами, то ли пожимая их, то ли ежась от налетевшего прохладного ветра. – Ты изменился. В глазах появился какой-то странный блеск. Явно сумасшествие блестит. Непонятная улыбка на губах, точно девушка, гордая тем, что стала женщиной. Это все признаки сумасшествия. Не иначе, – Виллем отвинтил крышку на бутылке с газированным напитком в руке, кивнул и поднес пластиковое горлышко к губам.