***

Просторный спортивный зал в помещении школы. На полу разложены гимнастические маты. Уже несколько десятков семей успели устроить себе импровизированные постели. Некоторые сделали ставку на спальные мешки. А кое-где даже разбиты походные палатки. Но свободного места ещё предостаточно. В зале стоит непрерывный гул взволнованных голосов, люди постоянно снуют туда сюда.

Семья Ковач сидит на застеленных матах. Ирена всё ещё пытается создать минимальный комфорт: взбивает подушки, расставляет термосы, бутылки с водой, коробки с салфетками и прочую мелочь. Тинек занят какой-то мобильной игрой. То и дело к нему подбегают мальчишки-сверстники, заглядывают к нему в телефон. Тинек украдкой показывает им что-то, скрытое у него под рукавом свитера. Те эмоционально комментируют, тянут руки. Но Тинек решительно пресекает все попытки завладеть таинственным предметом, и мальчишки отступают, несолоно хлебавши. Госпожа Ковач и Бэла тем временем сражаются с раскладными стульями, которые почему-то никак не желают стоять, как следует.

К Ковачам подходит доктор Пеклич:

— Izgleda tako, da je v redu. (Кажется, вы неплохо устроились.)

Ирена поспешно встает ему на встречу, Бэла и госпожа Ковач отвлекаются от стульев, Тинек опускает телефон. Видя перед собой взволнованные лица, доктор Пеклич торопится сказать что-нибудь ободряющее:

— Z Martinom in inšpektorjem smo obiskali nekaj hiš. Martin je bil zelo prepričljiv. Vsi, s katerimi smo govorili, bodo nocoj tukaj, (Мы с Мартином и инспектором объездили несколько домов. Мартин был очень убедителен. Все, с кем мы успели поговорить, приедут сюда этой ночью.) — после краткой паузы, — Ampak, na žalost, nekaj ljudi nismo našli doma. So že šli v cerkev. Noč želijo preživeti tam, da molijo in se kesajo… (Но, к сожалению, некоторых мы не застали. Они уже уехали в церковь. Хотят провести там ночь в молитвах и покаянии…)

Тинек нетерпеливо прерывает рассказ доктора:

— In očka? (А папа?)

Доктор старается говорить, как можно, мягче и спокойнее:

— Martin je šel v grad. (Мартин уехал в замок.)

Тут появляется инспектор:

— Hej! Tukaj ste! Doktor, morala bi iti v cerkev. Niso niti orožja vzeli s seboj tja — imajo samo križe in blagoslovljeno vodo. (Ах! Вот вы где! Доктор, надо попробовать съездить в церковь. А то они там даже никакого оружия не взяли — у них только распятия и святая вода.)

Доктор озабоченно кивает и собирается уйти, но Бэла его останавливает:

— Доктор, Вы не дадите мне тетрадь Ирены. У Вас всё равно сейчас нет времени читать.

Доктор, махнув рукой уходящему инспектору, с готовностью достает рукопись из внутреннего кармана пальто. Он протягивает тетрадь Бэле, но внезапно опускает руку:

— Мы можем поговорить наедине?

Бэла с извиняющимся видом оборачивается на Ирену, но та, видимо, не поняв слов доктора, отрицательно трясет головой:

— Ne, ne, ostani tukaj. (Нет-нет, оставайся здесь.)

Доктор тактично поясняет:

— Samo pogovarjala se bova na strani. (Мы просто поговорим в сторонке.)

Бэла с доктором уходят, а Ирена принимается помогать госпоже Ковач в деле со стульями.

***

Доктор и Бэла останавливаются у окна в полутёмном коридоре. В отличие от коридора, парковка за окном ярко освещена. Туда всё продолжают прибывать машины. Из них целыми семьями вылезают люди, достают вещи и спешат ко входу в школу. А непрерывное круженье снежных хлопьев, как будто бы вторит человеческой суете.

Понаблюдав пару секунд за тем, что творится за окном, доктор переводит пристальный взгляд на Бэлу:

— Извините, если разговор выйдет скомканным, но Вы сами видите, надо спешить.

Бэла отвечает кратким кивком.

— Я знаю Вашу тайну, — при этих словах Бэла обеспокоенно и настороженно замирает, — и понимаю, что Вы вынуждены были кое-что скрывать от меня. Но теперь необходимость в этом отпала.

Доктор отгибает рукав своего пальто — на запястье становится виден посиневший след зубов с подсохшими чёрными ранками и вздувающимся воспалением. Лицо Бэлы выражает искреннее недоумение. Доктор решительно расставляет все точки над «i»:

— Это сделал вампир, но не господин Громов.

Пораженная Бэла лишь медленно и беззвучно шевелит губами. Видно, как в ней начинает закипать бессильная злоба. Доктор спешит прибавить успокоительным тоном:

— Он сделал это по моей просьбе. Я думаю, это значительно уменьшит вероятность нападения господина Громова на школу. Конечно, при условии, что я буду всё время здесь.

Бэла глядит на собеседника с тревожным непониманием. Доктор не мешкая поясняет:

— Вижу, Вы не в курсе. Вампир чувствует жертв другого вампира и в их присутствии ослабевает.

Бэла в явном замешательстве едва выдавливает из себя пару слов:

— Но как?..

Доктор с готовностью продолжает её мысль:

— Как же господин Перилл? Признаться, я сам был удивлен, что он не избегает Вашей компании, хотя при этом явно чувствует себя не лучшим образом. Вообще, он крайне необычный вампир. Что, к примеру, Вы думаете, произошло в замке перед зеркалом?

Бэла отвечает не сразу, её взгляд устремлен куда-то вниз — она, очевидно, занята какими-то другими мыслями:

— Я. я не знаю. Правда, не знаю… — словно надумав что-то, она поднимает глаза на доктора, — Но это бессмыслица какая-то! Зачем тогда он позволил?..

Доктор глубокомысленно сводит брови:

— Скажу откровенно, я полагал, что он использует Вас. Видите ли, вампиры хорошо чувствуют людей, но практически не чувствуют друг друга. У меня была мысль, что с Вашей помощью он пытается обнаружить Грома.

Видя по лицу Бэлы, что она совершенно не понимает, о чем идет речь, он добавляет:

— Укушенным становится плохо вблизи того вампира, который на них напал.

Бэла, обескураженная этой информацией, наконец реагирует и довольно эмоционально:

— Так почему же?.. Надо было мне остаться в замке! Чёрт, мне ведь стало плохо там на башне, а он хотел меня выпроводить и ничего не сказал!

Доктор вкрадчиво:

— Знаете, тут я с ним солидарен. Не стоит испытывать судьбу, такие обмороки могут окончиться летальным исходом.

Бэла насупливается. Собеседник ободрительно похлопывает её по плечу:

— Вы сделали всё, что могли. Вот собственно, я к Вам тоже за помощью. Не могли бы Вы поделиться со мной чёрным порошком?

— Да-да, конечно, — Бэла поспешно достает из кармана подаренный ей флакончик и снимает крышку.

Доктор подставляет раскрытый бумажный конверт. Бэла отсыпает щедрой рукой, так что доктору приходиться её остановить:

— Стоп! Стоп! Уже достаточно. У меня пока нет никаких симптомов.

Пряча конверт во внутренний карман пальто, он как будто обдумывает что-то и наконец решается озвучить свои мысли:

— Кстати о симптомах, признайтесь всё-таки, Вас ведь беспокоят навязчивые видения? Я догадываюсь, что Вы не хотели мне говорить о них, потому что они как-то связаны с господином Периллом?

Бэла ничего не отвечает и выжидательно смотрит на собеседника, словно вынуждая его отказаться от дальнейших расспросов. Но доктор не смущается её взглядом:

— Вы не можете не понимать, что между господином Периллом и господином Громовым есть какая-то особая связь. Не может быть, что один гоняется за другим столько лет просто по прихоти своего желания. Тут должно быть что-то большее!

Бэла набирает в грудь воздуха, как бы собираясь что-то сказать, но тут её прерывает взволнованный голос инспектора:

— Doktor! Nimava časa! (Доктор! У нас совсем нет времени!)

Бэла с облегчением поворачивается в сторону говорящего:

— Опростите, иншпектор! (Искаженный словенский: «Извините, инспектор!») Доктор — Ваш.

Доктор, как видно, с большим сожалением покидает коридор в компании торопящегося инспектора.

***

Доктор и инспектор в салоне видавшего виды серебристого внедорожника. Инспектор за рулем. Рядом с ним доктор. Инспектор искусно маневрирует, двигаясь по оживленной стоянке, при этом ещё и беседует со своим спутником:

— Zapustil sem avto. Niti ključev nisem vzel. Prisilili ste me teči gor in dol, Doktor. Se je zgodilo še kaj? (Бросил машину. Даже ключи не забрал. Заставили Вы меня побегать, доктор. Что-то ещё случилось?)

Доктор озабоченно:

— Mislim, da sem našel nekaj pomembnega, vendar še ne morem jamčiti za to. Kaj menite o gospodu Paerillu? (Мне кажется, я нащупал кое-что важное, но пока не могу ручаться. Что Вы думаете о господине Перилле?)