Ирена, отвернувшись от двери, шумно выдыхает. Госпожа Ковач, снова начинает свое ворчание: «In najstarejši, in mlajši, oba sta lahkomiselna! No, vsaj Mateja in Andrej sta se dobro znašla, in ti!..» (Что старший, что младший — непутевые! Ну, хоть Андрей и Матея хорошо устроились, а эти!..) — и уходит к телевизору. Тинек направляется было за бабушкой, но мать быстро возвращает его:

— Zdaj, ko si končal, pojdi pripravi šolsko torbo za jutri. Jutri ni pouka prost dan. Potem pa si umij zobe in okoplji se! (Раз всё сделал, иди собери портфель назавтра. Школу никто не отменял. А потом — чистить зубы и умываться!)

Тинек, забрав тетрадь, отправляется в свою комнату. Ирена шумно садится рядом с Бэлой и начинает нервно крутить в руках принесенную мужем пластиковую коробку, машинально снимает крышку — внутри серебрятся патроны. Бэла восторженно ахает и тянется к коробке. Ирена, заметив это, сама передает девушке пару блестящих зарядов. Бэла с горящими глазами комментирует:

— И пуля и гильза серебряные!

Ирена:

— Lahko vzameš. Za spomin. (Можешь взять. На память.)

Бэла радостно прячет патроны в карман.

Ирена окидывает её каким-то загадочным взглядом и резко встает:

— Greva! Imam idejo! (Пошли! Есть идея!)

Бэла с искренним любопытством следует за Иреной в глубину дома.

Через минуту Бэла поспешно бежит в свою спальню и возвращается оттуда со своей дамской сумочкой, откуда извлекает мрачно поблёскивающий люгер. Навстречу ей выходит Ирена с двустволкой в руках:

— Si moram dati duška! (Надо выпустить пар!) — бросая взгляд на люгер, — Imaš naboje? (Патроны есть?)

Бэла просто похлопывает по своей сумке, которую уже успела повесить на плечо.

— Mati, bova šli za zelenjavni vrt. (Мама, мы будем за огородами.)

Госпожа Ковач только поджимает губы в ответ.

***

Ирена и Бэла проходят по заднему двору. Из окон дома льется желтоватый свет, выхватывающий из темноты танец белых хлопьев. Ирена несет внушительных размеров фонарь. На боку у нее брезентовая сумка военного образца, за спиной — двустволка.

Бэла не отстает от подруги, хотя и тревожно всматривается в сыплющее снегом небо:

— Снег!

Ирена решительно:

— Sneg ni težava. To je še bolje — bomo pozročile manj zvoka. In veter je zelo slaboten. (Снег не помешает. Так даже лучше — меньше шума будет. А ветер совсем слабый.)

Когда женщины проходят мимо собачьей конуры, Рекс было высовывает нос, но тут же прячется обратно. Ирена насмешливо:

— Kaj, Rex, nočeš iti z nama? (Что, Рекс, не хочешь с нами?)

Рекс жалобно скулит, но не вылезает из конуры.

Позади остались дом, двор, забор. Впереди расстилается однообразно белое полотно, исчезающее в ночной тьме. Ирена ведет Бэлу одной ей ведомой дорогой и наконец останавливается возле неожиданно вынырнувшего из мрака сарайчика.

Пошарив по стене, Ирена включает фонарь, установленный на крыше постройки. За ней становится видна хлипкая ограда из каких-то узеньких дощечек и кривых жердей. Ирена деловито заходит внутрь сарайчика и через несколько секунд возвращается с целлофановым мешком, наполненным жестянками.

— Pomagaj! (Помогай!) — оставив ручной фонарь на снегу, она машет Бэле, и они вдвоем принимаются старательно развешивать банки на ограде. Бэла, бросив быстрый взгляд на Ирену, между делом осторожно замечает:

— Мартин будет в замке… в граду. Ты не против?

Ирена мрачно сдвигает брови, но не отвечает, продолжая заниматься жестянками.

Отойдя от ограды шагов на десять, женщины удовлетворенно кивают друг другу. Несмотря на непрерывное кружение снега, жестяные мишени хорошо видны в свете фонаря, укрепленного на сарае. Ирена привычным движением вскидывает ружье к плечу и, слегка наклонив голову, прищуривает один глаз:

— In prebrala sem «Demona». (А я прочитала «Демона».)

— Да? — Бэла тоже пытается целиться, но не привыкшая к оружию рука ходит ходуном и сгибается.

Из ружейного ствола вырывается ослепительный сноп света, грохот, и сразу же — звон жестянки. И почти сейчас же весь аккорд повторяется снова. Зазвенев, подлетает, ещё одна жестянка.

С довольным видом опустив двустволку, Ирена продолжает свою мысль:

— In našla sem nekaj skupnega med malo Dorritovo in Tamaro. (И я нашла кое-что общее между крошкой Доррит и Тамарой.)

Бэла перестает целиться и обращает вопросительный взгляд на подругу. Та поясняет:

— Obe sta imeli ljubezen. Res, na Tamare pa preprosto je padla z neba, in mala Dorritova je dolgo pot opravila za njo. Mogoče se je zato ljubezen ene od punc končala tragično, in druge — ravno obratno. Razumeš, za kaj grem? (У обеих была любовь. Правда, на Тамару она просто с неба свалилась, а крошка Доррит проделала к ней долгий путь. И может быть, поэтому у одной любовь заканчивается трагически, а у другой всё наоборот. Знаешь, к чему это я?)

Бэла слушает с искренним вниманием. Ирена, доставая из сумки пару патронов:

— Mislim, da ljubezen potrebuje ne le močna čustva, ampak tudi delo. Jaz bi zelo rada ustvarila škandal, da ne bi spustila Martina nikamor, ampak… Morala sem prevzeti nadzor nad svojimi čustvi. (Я думаю, любовь требует не только сильных чувств, но и труда. Вот мне сейчас жуть как хотелось устроить скандал и никуда Мартина не пускать, но… Пришлось наступить на горло своему порыву.)

Бэла согласна лишь отчасти:

— Ну, «Демон» — поэзия, а «Мала Дорритова» — проза. Хотя ты права, эмоции порой всё убивают.

Ирена со вздохом перезаряжает двустволку:

— A povsem brez emocij tudi ne gre, (Но совсем без эмоций тоже нельзя.) — снова мастерски прицеливается. Вспышка света — гром выстрела, вспышка — гром, ещё пара мишеней испускают свой звонкий жестяной дух.

Бэла беспомощно перекладывает люгер из одной вытянутой руки в другую, а то берется за рукоятку сразу двумя руками. Ирена, повесив ружье на плечо, приходит Бэле на помощь: ставит правильно руки, прицеливаясь вместе с ней. Затем снимает люгер с предохранителя и энергичным кивком головы сигнализирует: «Пора!»

Бэла переводит взгляд с подруги на мишень, сосредотачивается: снежные хлопья расплываются в расфокусе и выпадают из поля зрения. В центре внимания — серебристая жестянка, надетая на жердь. Палец медленно жмет на курок. Ещё один грохочущий выстрел разрывает ночь — пистолет в руках Бэлы взлетает вверх. Но у жестяной банки всё-таки поцарапан бок.

Ирена снова кивает, но теперь с одобрительной улыбкой. Бэла тоже рада, хотя и потирает руку. Ирена понимающе хмурится и опять подходит к подруге, чтобы заново поставить ей руки:

— Drži trdo in prožno, ne prepusti tudi, ko streljaš. (Держи крепко, но упруго, не расслабляйся даже во время выстрела.)

Четыре глаза берут на прицел красноватую банку. Ирена осторожно отстраняется, отпускает руки Бэлы и возвращается к своим размышлениям:

— Da, povsem brez emocij ne gre. Drugače kako še lahko dobiš toliko moči? Na primer, si se kdaj zaljubila na prvi pogled? (Да, совсем без эмоций нельзя. Иначе откуда ещё взять столько сил? Вот ты, к примеру, влюблялась когда-нибудь с первого взгляда?) — при этих словах Бэла бубнит себе под нос: «Всегда только так и делаю», а Ирена, не обратив внимания, продолжает: — Takšen vihar čustev! Rada bi premikala gore! (Такая буря чувств! Хочется горы свернуть!)

Бэла, наконец сконцентрировав внимание, решительно жмет на курок. Пронзительно звякнув, жестянка моментально улетает прочь. Руки Бэлы уже чувствует себя уверенней: не сгибаются от болезненной отдачи, а, помедлив пару мгновений после выстрела, плавно опускают люгер к бедру. Бэла переводит сияющие глаза на Ирену:

— Всё правильно. Буря эмоций! А потом — проза?

— Ali je kaj narobe s prozo? Mnogi pesniki so pisali tudi in proza: Walter Scott, Thomas Hardy… (Разве проза — это что-то плохое? Многие поэты были и прозаиками: Вальтер Скотт, Томас Харди…) — немного призадумавшись, — Bunin, Nabokov. (Бунин, Набоков.)

Ирена вставляет патроны в ствол и, вскинув ружье, завершает свою мысль:

— Proza je nova raven. Samo je potreben trud. (Проза — это новый уровень. Только надо потрудиться.)

Гремят выстрелы двустволки, а следом — одиночный выстрел из люгера. Дребезжат и подлетают жестяные мишени.