Энергичный рингтон выводит девушку из оцепенения, но Лиза не отвечает на звонок, а, вообще, выключает телефон. Некоторое время она просто сидит, как в прострации уставившись в одну точку. Затем медленно нажимает кнопку радио. На дисплее высвечивается время: «11:46». Диктор вещает: «Zaradi nenehnega sneženja se Severozahodna regija države sooča z resnim padcem prometa. Lokalne oblasti prepričljivo prosijo voznike, da se vzdržijo dolgih voženj, saj je visoka verjetnost…» (В связи с непрекращающимся снегопадом северо-западный регион страны переживает серьёзнейший транспортный коллапс. Местные власти убедительно просят автомобилистов пока воздержаться от дальних поездок, так как велика вероятность…)

Не дослушав, Лиза крутит руль и выжимает газ. Машина выезжает на пустую встречную полосу и разворачивается. Набирая скорость, автомобиль быстро исчезает в снежной мгле, сверкнув на прощание кроваво-красными рубинами габаритных огней.

***

Бэла топчется на высоком школьном крыльце. Вокруг нее в тёплом свете уличных фонарей непрерывно вьется мягко серебрящийся снег. Проходя туда-сюда, мелькают тёмные силуэты людей. Держась в стороне от суеты, озябшими пальцами Бэла сжимает тускло дымящую сигарету. Руки её то и дело подрагивают, и, не донеся сигарету до рта, она замирает в тревожной задумчивости. Брови её сдвигаются, а губы шевелятся, хотя и не издают ни звука.

Оклик выводит Бэлу из оцепенения. Это Ирена. Она смотрит на Бэлу с явным облегчением, но очень быстро выражение её лица меняется. Подруга озабоченно ловит взгляд Бэлы и пытается подбодрить её слабой улыбкой:

— Kaj ti je povedal? (Что он тебе наговорил?)

Бэла мрачно машет в ответ рукой, что видимо означает: «Да не в этом дело…»

Ирена делает ещё один заход:

— Greva od tod. Saj zmrzuješ. (Пойдем отсюда. Ты совсем замерзла.)

Бэла с ненавистью бросает недокуренную сигарету под ноги и начинает ожесточенно топтать её:

— Какая же я дура! Ты была права! Просто эмоционально неустойчивая истеричка!

Ирена, явно не понимающая слов Бэлы, тем не менее заботливо качает головой. А Бэла распаляется всё сильнее:

— Припадочная идиотка!

Ирена вкрадчиво кладет руку на плечо подруге:

— Bela, nisi idiotka. Ni smisla, da sebe preklinjaš… (Бэла, ты не идиотка. Нет смысла ругать себя…)

Бэла не выдерживает:

— Очень даже есть смысл, я давно заслужила хорошую выволочку. Вместо того, чтобы помогать, я только и делала, что закатывала сцены. Конечно, он ничего не захотел мне объяснять!

В отчаянии она прижимает ко лбу сжатые кулаки. Ирена, по лицу которой заметно, что чувствует она себя не в своей тарелке, беспомощно кусает губы, но всё-таки не уходит, а её рука продолжает успокоительно лежать на плече подруги.

Наконец, шмыгнув носом и парой резких движений протерев глаза, Бэла переводит твёрдый взгляд на встревоженную Ирену:

— Ладно! Ты опять права! Хватит нюни распускать! Где твоя тетрадь? Пойдем!

И с этими словами поспешно исчезает за дверью школы. Недоумевающая Ирена спешит за ней.

***

Сидя на импровизированной постели, Бэла яростно листает ту самую Иренину тетрадь. Рядом примостилась и сама Ирена. За их спинами дремлет, сидя в раскладном матерчатом стуле, госпожа Ковач. На её коленях ощетинилась страницами книга.

Со всё возрастающей тревогой Ирена следит за судорожными движениями своей подруги. Доверительно склонясь к Бэле, она старается говорить как можно мягче:

— Kaj pravzaprav iščeš? (Что ты всё-таки ищешь?)

Бэла, не отрывая взгляда от тетради, переводит дух, словно после бега, и отзывается:

— Что-нибудь про глаза вампира…

Ирена отрицательно мотает головой и напряженно сводит брови:

— Vampirja? (Вампира?)

Бэла шумно вздыхает и всё-таки отрывается от изучения тетради. Подумав мгновение:

— Очи вампира, — она помогает себе жестами, указывая на свои глаза.

Ирена сосредоточенно прикусывает губу:

— V tem romanu oči vampirja so pogosto bili omenjeni. Izgleda, da imajo veliko moč. (В том романе часто упоминались глаза вампира. Кажется, они обладают большой силой.)

Бэла с досадой:

— Ты права! Но я ведь идиотка! Отдала всё назад.

Ирена напряженно выслушивает очередную гневную тираду, но, очевидно, не понимает её. Бэла, потерев лицо руками, видимо, старается так себя успокоить и снова пробует объяснить:

— Романа нет, — подкрепляя свои слова перекрещенными кистями рук, изображающими символическое «нет».

— Si ga izbrisala? (Ты его удалила?) — осторожно уточняет Ирена, для выразительности повторяя жест Бэлы.

Бэла энергично кивает, комично морща лоб. Её собеседница нерешительно улыбается и затем, трогательно сведя и приподняв брови, извиняющимся тоном поясняет:

— Poslala sem ga na svoj telefon. (Я отправила его себе на телефон.)

В глазах Бэлы вспыхивает надежда.

Через пару секунд обе дружно склоняются над телефоном Ирены. Та, ловко колдуя над экраном, бормочет себе под нос: «Uporabljava iskalno polje. Za začetek — «oči». Ja, poglej koliko rezultatov!» (Сейчас используем поиск. Для начала — «глаза». Ага, смотри сколько результатов!) Бэла внимательно следит за движениями рук Ирены:

— Стоп! Вот это!

Подруга зачитывает:

— «V zadnjih desetih letih se je komaj kaj spremenil. Samo sivi oči so postali bolj prozorni in bolj mrtvi», (За последние 10 лет он едва изменился. Лишь серые глаза становились всё прозрачнее и мертвее.) — и вопросительно смотрит на Бэлу.

Та ненадолго задумывается, а затем, видимо, соображает:

— Это князь!

Ирена подтверждает кивком головы, и Бэла радостно улыбается, шепча себе под нос: «Пока сходится. Во сне я тоже видела серые глаза».

Обе снова нетерпеливо склоняются над телефоном. Спустя пару мгновений Бэла опять тормозит подругу, и та читает вслух:

— «Tedaj sem imel temno las in temne oči. In gosto brado na polovici obraza». (Тогда у меня были тёмные волосы и тёмные глаза. Густая борода закрывала пол-лица.)

Бэла, сжав губы и затаив дыхание, тихонько хлопает в ладоши. Довольная собой Ирена уточняет:

— To potrebuješ? (Это то, что нужно?)

Бэла поспешно кивает и добавляет:

— Ещё, ещё! Дальше! — активно крутя в воздухе ладонью, что, по-видимому, означает: «Продолжай!».

Ирена ещё раз с готовностью обращается к экрану:

— In tukaj je še vedno: «Zdaj vem, kako sem izgledal takrat. Oči so postale bele in slepe, kot oči zombijev». (А вот ещё: «Теперь я знаю, как выглядел тогда. Глаза побелели и смотрели слепо, как у зомби».)

Бэла смотрит задумчиво и с сомнением качает головой:

— Что-то не то…

Ирена, кивнув, опять принимается искать:

— In to: «Rekel je, da moje oči niso več rjave, kot bile prej, so postale svetlejše in zelenejše»? (А это: «Он сказал, что мои глаза уже не карие, как прежде, они посветлели и стали отливать зеленью»?)

Бэла, увлеченно следя за текстом в телефоне, взволнованно подтверждает:

— Да! Да! Значит, сначала были тёмные, а потом стали светлые, — и заметив что-то интересное, в словах скользящих под проворными пальцами, возбужденно вскрикивает, — Это! Это!

Ирена непонимающе нахмуривается, а Бэла уточняет свою просьбу, указывая на экране нужное место. Подруга озвучивает:

«— Kaj boš storil, če bo najina pustolovščina šla gladko?

Nisem odgovoril, moje oči so bile uprte v nebo.

— Hočeš kaj skriti pred mano — demon je visel nad mano in pritegnil moje oko. — Ah, to…

Z razočaranjem se je vrnil na svoj sedež:

— Alas! Ta pot ni zame, ampak pogrešal bi nenadzorovane iztrebke. In ti, tvegaj — poskusi se vrniti. Ampak ne s tem obrazom. Kot vidim, nisi dober govornik…»

(Что ты намерен делать в случае, если наша авантюра пройдет гладко?

Я не ответил, устремив глаза в небо.

— Ты пытаешься что-то скрыть от меня, — упырь навис надо мной и поймал мой взгляд. — Ах, это…

Разочарованно он уселся на место:

— Увы! Этот путь не для меня, разве что я заскучаю по неконтролируемым испражнениям. А ты рискни — попробуй вернуться. Но не с этим лицом. Красноречием, как вижу, ты не наделен…)

Зачитав фрагмент, Ирена не удерживается от комментария:

— To? Vendar se zdi, tukaj… Oh, prebral je njegove misli z očmi! (Это? Но тут вроде бы… Ах, он взглядом прочитал его мысли!)

Бэла озадаченно: