— Да. Но какие мысли?
Ирена, не особо задумываясь:
— Misli na to, kaj je nameraval storiti potem… (Мысли о том, что он был намерен делать дальше…)
Бэла эмоционально:
— И что? Что он был намерен делать?
Тут и Ирена озадачивается:
— Malce ni jasno… Nekam se vrniti… Mogoče nadalje pove o tem? (Непонятно как-то… Куда-то вернуться… Может, дальше говорится?)
Она принимается было читать, но Бэла прерывает её:
— Нет-нет, там ничего такого нет.
Обе на какое-то время замирают в раздумьях. Бэла наконец предлагает:
— А про Мэри? Когда она уже была вампиром?
Ирена, поняв о чем речь:
— Takrat, ko sta se srečali v hiši kneza? Ja… tudi tam je bilo nekaj nejasnega… (Когда они встретились в доме князя? Да… там тоже было что-то непонятное…)
Они снова склоняются над телефоном, и спустя минуту Ирена зачитывает:
— «Pozorno in odločno me je pogledala:
— To želim dokončati!
Ugovarjal sem ji z negotovim pridušenim glasom:
— Še vedno se lahko vrneš…
Toda samo je žalostno odkimala:
— Sem bila že mrtva tako ali drugače…»
(Она посмотрела на меня пристально и твёрдо:
— Я хочу покончить с этим!
Я возразил ей неуверенным, сдавленным голосом:
— Ты ещё можешь вернуться…
Но она лишь печально покачала головой:
— Я всё равно была уже мертва и так, и так…)
Прервавшись, Ирена пытливо глядит на Бэлу и неторопливо спрашивает, как бы у самой себя:
— Ona bi se lahko vrnila? Kam? (Она могла вернуться? Куда?)
Бэла, прищурившись, медленно припоминает:
— Мортэ акцепта, рэгрэдиар…
Внезапно она подскакивает на месте, чем пугает и удивляет Ирену.
— Ясно! Ясно! Я поняла! — Бэла в восторге обнимает опешившую подругу и, видя, её потерянный взгляд, поясняет, — Приняв смерть, я вернусь.
Ирена в ответ лишь приподнимает брови:
— Še vedno ničesar ne razumem. Ampak glede na tvojo noro radost, si razumela nekaj pomembnega. (Я всё-равно ничего не поняла. Но судя по твоей бешеной радости, ты поняла что-то важное.)
Бэла энергично кивает. Ирена уточняет:
— In to bo pomagalo premagati vampirja? (И это поможет победить вампира?)
Бэла, снова кивнув, глубокомысленно добавляет:
— Поможет, если при её появлении, и правда, начинается пожар.
Ирена театрально разводит руками:
— Bela, res me zanima, ampak sploh ne razumem. Bolje je, da jim poveš! (Бэла, мне очень интересно, но совершенно непонятно. Лучше расскажи им!)
Бэла торопливо достает телефон, шепча себе под нос: «Точно! Позвоню-ка я… Паше. Если ещё не поздно…» Она проверяет время — «11:59».
И тут свет в зале резко убавляют. Бэла, разочарованно нахмурившись, прячет телефон обратно в карман. С бормотанием просыпается госпожа Ковач: «Karkoli, čas za posteljo!» (Ну, что ж! Пора ложиться.)
Ирене приходится заняться постелью. Помогая свекрови устроиться поудобнее, она периодически обводит зал ищущим взглядом:
— Mati, kam Tinek je izginil? (Мама, а куда Тинек ушел?)
— Menda je šel z nekimi fantiči, (Да вроде с какими-то мальчишками убежал.) — госпожа Ковач забывает о постели и тоже начинает осматривать зал.
К ним присоединяется Бэла и, оглянувшись по сторонам, принимается обходить огромное полутёмное помещение, осторожно и напряженно продвигаясь между расплывчатыми тенями, которые отбрасывают в неверной сумеречной мути бесформенные человеческие островки. Слышится озабоченный приглушенный голос Ирены:
— Nina, vprašaj Jančeka, ali je videl Tineka? (Нина, спроси Янчека, он Тинека не видел?)
Бабушка в сердцах восклицает:
— Niti minute miru s tem malim hudičem! (Ну, ни минуты покоя с этим бесёнком!)