Ты только для меня

— До твоей комнаты тебя проводит Кобдо, там и оденешься. Я всё понимаю, тебе так привычней, но поскольку ты задержишься здесь как моя жена, то всё-таки оденься, — холодно заметил он и заключил с ноткой веселья: — Ты мне нравишься и в таком виде, но я не позволю смотреть на тебя обнажённую другим. Эйфория, что получилось, как он и задумывал, вскружила ему голову. Его совершенно не интересовало мнение Малэ — он всё равно собирался добиться своего. А его цель — это она в качестве жены и в его постели, и можно не по порядку. Тут в комнату вошёл тот, кто их встречал, и стало понятно, кого зовут Кобдо. Оставив Ситареля в комнате, Малэ в сопровождении Кобдо направилась в сторону своей комнаты.

— И да, завтра ты должна пойти со мной на совет старейшин, где я объявлю о нашей помолвке, там назначим дату свадьбы, — донеслось из-за дверей. Малэ задумалась, во что же она вляпалась, и не заметила, как они дошли до комнат, выделенных ей Ситарелем.

«Уютная, маленькая гостиная, — подумала она, обратив внимание на комнату, куда они пришли, — обои в бежевых тонах, а вензеля розовенькие. Это хорошо, что диванчик и столик из тёмного дерева… Обивка, правда, тоже беж, но однотонный». И мысленно хихикнула и прошла дальше к двери в спальню.

Войдя в комнату, она в первую очередь увидела большую кровать, застеленную белоснежным бельём, а балдахин над ней был из бордового шёлка. Стены её были в светло-бежевых тонах и в крупные цветы почти такого же цвета, разве что на полтона по цвету отличались и… полное отсутствие окон в них.

«Должно быть, Ситарель боится, что я сбегу, — подумала Малэ, глядя на стены, ни одна из которых не могла похвалиться такой естественной деталью, как окно, — но это меня не остановит». Рядом у одной из стен располагался круглый столик из тёмного дерева, а над ним на стене висело зеркало прямоугольной формы. У столика расположился пуфик цвета бордо. Пол был из какой-то выбеленной древесины, как и дверь.

На кровати её ждала шёлковая голубая туника длиной где-то чуть ниже бёдер и кожаные брюки, соединённые с портупеей. Казалось, что можно запутаться в этой сбруе, но когда Малэ одевалась, этого не произошло. Туника была с высокими, чуть выше талии, разрезами. Наряд завершали сапоги по колено из мягчайшей кожи. Она не задумываясь перенесла вес с пятки на носок.

«В них можно и танцевать, да и если просто ходить, ноги не устанут, — подумала она и тут же мысленно себя одёрнула: — Какие танцы, тут бы просто сбежать! Сапоги, сапоги… а ведь во всём кое-чего не хватает. И отсутствие этого как раз таки показывает, что моё положение на данный момент вполне определённо — я не гостья, а пленница». И Малэ с тоской взглянула на пустую портупею.

Ночь прошла беспокойно, хоть она и спала. Да, её тело спало, а вот душа устремилась в астрал. Там Малэ всю ночь пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Она искала в астрале того, кто бы её вытащил отсюда. Свою способность к перемещению она утратила вместе с кулоном. Но там были лишь бескрайние поля красноватого песка, который ветер лениво гнал волнами.

«Странно, никого», — подумала она, идя с трудом по песку. Вообще астрал мог принять любую форму. С каждым шагом Малэ всё больше понимала, что что-то не так в этом песке, да во всём здесь! Ветер убаюкивал её сознание, выдувал все чувства, оставляя лишь безразличие — раньше здесь обычно встречались как маги, которые имели возможность во время медитации проникнуть сюда, так и исконные обитатели астрала, а иногда даже заинтересовавшиеся боги и демоны, но это было опасно, правда, от этого охотников попасть сюда не убавлялось.

В душе Малэ проснулась какая-то сила, требуя действия и решений — она попыталась вырваться. Ей надо было вернуться в свой мир пускай и принёсший толику разочарования и беспокойства ей, но зато этот мир живой. Но ничего не изменилось, как её окружала пустыня красноватого песка, так и осталось.

«Нет, я не останусь здесь!» Она понимала: если поддаться безразличию, навеваемому ветром, здесь её ждёт полное растворение личности, а тело там — смерть. Она попыталась снова вырваться, так как знание этого придало дополнительных сил и желание выбраться отсюда, чего бы ей это ни стоило. Но она вернётся — упорства ей не занимать — и найдёт того, кто поможет ей освободиться.

* * *

Утро было обыкновенным для окружающих. Малэ вспомнила, как давно она посещала Талмию, так что-бы это было не только для участия в обряде, но и просто пожить среди дроу. Одеваясь с утра, она была раздражена как произошедшим с ней вчера, так и неудачей в астрале. И тут она услышала осторожный стук в двери, а затем прозвучали слова:

— Госпожа, хозяин приглашает вас на завтрак. Я подожду здесь в гостиной, чтобы проводить вас. Это был Кобдо.

— Веди! — сказала Малэ, открывая двери, и шагнула в гостиную. Там ждал её с совершенно невозмутимым лицом Кобдо. Малэ захотелось сразу что-нибудь такое сделать, для того чтобы увидеть хоть какие-то эмоции на его лице. Он поклонился, махнул рукой в сторону дверей и прошёл вперёд, ведя её в неизвестное будущее. Идя за Кобдо по нескончаемой анфиладе комнат, Малэ понимала, что все её мысли — раздражение из-за Ситареля и тот не виноват в сложившейся ситуации. Но отыграться можно на непосредственном виновнике. — Так веди, Кобдо! Её знаменательный поход закончился в ещё одной незнакомой комнате.

«О, цвет стен поменялся, а то всё бежевый и бежевый, только разные оттенки, — подумала Малэ, глядя на гобелен стен, — правда, фон хоть и бордовый, но едва заметный рисунок опять бежевый. Хорошо, что полотнища чередуются с такими же по цвету, но однотонными обоями. Только не тот ужасный розовый цвет!»

Посередине её стоял небольшой стол со столешницей в виде круга на одной ножке из тёмного дерева. Два стула, расположившиеся рядом, были в таком же стиле. Один из них был занят известной персоной. При виде Малэ Ситарель встал и поздоровался:

— Доброе утро! Как спалось? Тебе очень идёт эта одежда — я сам выбирал, — с гордостью произнёс Ситарель. Малэ резко захотелось стянуть одежду и бросить на пол. Видимо, увидев это по её лицу, он быстро сменил тему, сказав: — Позавтракаем вдвоём? Малэ решила не отказываться. Он отодвинул ей стул, чтоб она могла сесть, обошёл стол и сел напротив.

— Сегодня, как ты помнишь, мы должны появиться перед советом — убедятся, что ты жива, что похищение всего лишь инсценировка, и ты изначально решила выйти замуж за меня. Понимаешь, участие в подобной инсценировке похищения у нас является своеобразным ответом невесты жениху. В твоём варианте положительном, — ухмыльнулся он.

«Да-а-а, надо было вырываться из всех сил», — подумала Малэ, понимая, что её любопытство сыграло с ней дурную шутку.

— И без всяких неожиданностей, таких как «я не знала», «я была против этого» и тому подобное. Твой ответ — «мы заранее договорились, только по окончании танца, а не во время», — проинструктировал Ситарель Малэ, покачав перед её лицом кулоном, напоминая лишний раз о положении, в котором она оказалась.

«Да, быстро всё слишком, ничего не придумать, ну ничего, импровизация нам в руки, а времени действительно мало», — подумала Малэ. Они завтракали в полном молчании — она пытаясь переварить новость, Ситарель давал время на это, не отвлекая, лишь в конце прервал своё молчание, сказав:

— На совет тебе стоит поехать в платье. Прикажу Кобдо, пусть приготовит, — задумавшись о чём-то, проговорил он.

— Нет! — вырвалось у Малэ. Но она вовремя вспомнила свои планы. — Я не привыкла к платьям. Можно я пойду в чём-то, как сейчас одета? На самом деле ей было всё равно, что на ней будет надето.

— Сбежать хочешь? Ничего не получится — только хуже себе сделаешь, ты не можешь находиться далеко от кулона, — с иронией он посмотрел на неё, — но ты в чём-то права… твоя естественность заставит их поверить в твои слова. А скажешь ты то, что я тебе скажу. Так что поедешь так! Он поднялся со стула и, развернувшись к выходу, провозгласил:

— Время! Нам пора навстречу своей судьбе! — воодушевлённо воскликнул Ситарель. Кому как, а Малэ не торопилась на эту встречу — слишком всё предсказуемо было.