Обретение

Выйдя из дома, им снова пришлось воспользоваться диском, так как до места предполагаемой встречи было достаточно далеко. Совет собирался — как Малэ просветили по дороге — там, откуда её и похитили. Остановились у знакомого выхода и пошли тем же коридором — правда, не до конца. Свернули в более узкий боковой коридор. Вокруг было темно, голые стены — гладкие на ощупь. Как Малэ это определила? Просто пока они шли, было несколько поворотов, а она в темноте плохо видела и пару раз наткнулась на стенку. Так и продолжала бы натыкаться и дальше, но Ситарель повёл её дальше за руку. Шли они довольно долго. Потом свернули налево, и Малэ в тусклом свете увидела тёмную залу, похожую на пещеру, как та, откуда её унесли, только поменьше.

— Смотрю, свежи воспоминания… — проговорил Ситарель и замолчал, увидев входящих с другой стороны дроу — они были в чём-то, похожем на то, во что одета была Малэ, только у них было то, чего не хватало её костюму: парные клинки.

— Добро пожаловать! — прозвучало из уст первого, кто вошёл. Глубокое контральто принадлежало женщине. Она была одета во всё чёрное, и на её голову был накинут просторный капюшон. Посередине залы стояло что-то вроде стола, больше похожего на каменный алтарь, окружённый странными, под стать столу сидениями, похожими на плоские камни, поддерживаемые в воздухе непонятно как. Гостеприимно взмахнув рукой в сторону сидений, ей было сказано:

— Присаживайтесь! Малэ с интересом наблюдала за этой женщиной, за её плавными движениями и словами. Заметив её интерес, Ситарель решил представить её:

— Главная жрица, исполняющая роль Танцующей — леди Селенити. Когда тебя не было, остальные тоже жрицы, — сказано было им тихо.

— Теперь это не нужно! — жрица как-то услышала это и, усмехнувшись, ответила: — У нас, конечно, есть свои просьбы к богине сейчас, но главное, мы хотим вернуть ей в руки то, от чего в горе она отказалась. Потому что полное имя её — Танцующая с клинками. Вошли ещё жрицы, внося что-то скрытое под покрывалом. Селенити встала, подошла к ним и откинула покрывало, явив на свет два клинка, что были совершенны своим изгибом, кромкой лезвия, сверкающего ярче звёзд. Но главное, чем они поражали, — это переплетением лиан на рукояти — они плавно перетекали из одной лианы в другую, и даже казалось, что они двигаются. Они так сами и просились в руки Малэ, зовя её.

— Я вижу, они узнали тебя, Танцующая, — сказала жрица, посмотрев на начавшие светиться клинки, — возьми их, мы возвращаем лишь то, что бережно хранили в надежде, что ты снова возьмёшь их в свои руки. Если опять откажешься… вспомни — эти клинки признают только одного хозяина — даже прикосновение к ним — это возможная смерть для остальных. Но это ещё не всё — кое-что ждёт тебя. Когда умер создатель клинков, тогда же ты от них отказалась и надолго покинула нас, — в её голосе в этот момент почувствовалось некое осуждение, — в его мастерской был найден браслет — по металлу и рисунку рун мы поняли, что он был создан вместе с клинками. Сейчас по клинкам мы увидели, что ты истинная Танцующая — значит, браслет тоже принадлежит тебе.

Малэ была удивлена, что они смогли найти хоть что-то. Насколько она помнила, она сама обыскала всю мастерскую в поисках подтверждения своих подозрений и ничего не нашла. Тело же самостоятельно уже встало и подошло взять клинки. На лице у Малэ появилась блаженная улыбка, когда они оказались у неё в руках, развернувшись к жрице, она машинально отдала салют клинками вверх и хотела загнать их в перевязь — в ту сбрую, что болталась на поясе.

— Погоди, для этих клинков есть свои ножны, — перехватила её руки, всё так же улыбаясь, леди Селенити, — они с браслетом твои, как и клинки.

— Леди Селенити, это всё, конечно, прекрасно, но мы тут с немного другой целью, а именно чтоб вы благословили наш брак, — сказал нетерпеливо Ситарель. У Малэ резко испортилось хорошее настроение, которое появилось после передачи ей клинков.

— Ситарель из дома Дьен, можно с вами поговорить наедине? — холодно сказала леди Селенити и, развернувшись, пошла к выходу в соседний зал, подумав: «Вот чувствую, что здесь что-то не то».

— Да, леди? — учтиво спросил он, не понимая, о чём пойдёт разговор, и пошёл вслед за ней.

— Кажется ваша невеста не горит желанием стать вашей женой, — сказала она, развернувшись к нему там.

— Нет, она просто обиделась немного на меня, — ответил Ситарель и решил пояснить, — понимаете, мы договаривались, что после её танца просто объявим, что хотим пожениться. Но я не вытерпел. А какой нормальный мужчина будет спокойно смотреть, как его будущую жену лапают другие?

— Я не мужчина, но попытаюсь вас понять, — на это сказала леди Селенити, — но и вы поймите Танцующую, дайте пройти её обиде, а потом только решите с ней вопрос со свадьбой — она же не отказывается от неё вообще?

— Нет, просто обижается, не подпускает меня близко, — решил он сгладить то, что сказал. Жаловаться на такие вещи Ситарель не хотел, тем более всё это было частично выдумано. Не скажет же он ей о том, что случилось на самом деле.

— Значит, подождёте! — улыбнулась жрица. И они вернулись обратно в тот зал, откуда пришли.

— Я выслушала то, что мне рассказали о произошедшем в храме со стороны жениха, теперь ваша очередь, Танцующая! — посмотрев в глаза Малэ, сказала жрица.

— Я была удивлена тем, что Ситарель выбрал такой способ, хоть позднее он и объяснил всё, — начала говорить она и, увидев выражение его лица, продолжила: — Мы планировали всё немного по-другому.

— Как? — спросила леди Селенити. Малэ искоса взглянула на Ситареля и продолжила дальше вдохновенно лгать.

— После танца мы должны объявить о нашей будущей свадьбе, — сказала она то, что ей сказал он говорить перед посещением храма, и возмущённо добавила: — Хоть бы предупредил, что планы меняются!

— Простим же его, Танцующая, это всё эмоции, видимо, лорд Ситарель слишком влюблён в вас, — усмехнулась жрица, — я думаю, со свадьбой всё понятно. Танцующая, вы пока поживёте у жениха, привыкнете, и только тогда будет выбрана её дата. И развернулась, чтоб выйти.