Что касается дружбы с Темпер, только потом я узнала, как тяжело для нее было сесть рядом со мной и вылезти из раковины. Она достаточно знала обо мне, чтобы сделать вывод, что у меня нет друзей — то, что у нас у обеих было общее. У меня ушли недели на понимание того, что люди избегали Темпер намного больше, чем меня, и, в основном, из-за ее сверхъестественных способностей. Конечно, учитывая мое ужасное прошлое, дурная слава Темпер только сделала меня похожей на нее.
— И с тех пор, — продолжаю я, — мы неразлучны.
Разговор о Темпер заставляет лишь скучать по ней еще больше. Последние семь лет, возможно, заполнены ямами, когда дела доходили до моей личной жизни, но не когда дело касалось всего остального, и во многом благодаря Темпер. Она, должно быть, сходит с ума, задаваясь вопросом, где я.
Я отгоняю свои беспокойства в сторону.
— А как ты встретил Малаки? — интересуюсь я, переводя тему от себя на него.
Я вполне уверена, что Дес не ответит. Он никогда не отвечает на такие вещи. Он смотрит вниз на меня, находясь так близко, что я чувствую жар его тела.
— Поможешь мне снять защиту? — спрашивает он вместо ответа.
Я отчаянно вздыхаю в ответ на его реакцию. Мне не стоит расстраиваться. Дес и так показал мне много из того, о чем я и подумать не могла.
Сжимая губы, я киваю. Он поворачивается, его зловещие крылья все еще не убраны. Нахожу шнурки, которые закрепляют кожаную броню на спине. Один за другим начинаю развязывать.
— Я встретил Малаки, когда был подростком, — начинает он, запинаясь.
Пальцы застывают на секунду.
— Тогда я… потерял свой путь, — продолжает Дес. — Я оказался в Барбосе, Городе Воров, без гроша за душой.
Я наклоняю голову с небольшой улыбкой, прежде чем продолжить развязывать крепление.
— Это было примерно в то время, когда я присоединился к Ангелам Тихой Смерти, — говорит он.
— Банда, — говорю я, вспоминая, как он рассказывал мне про рукав из татуировок.
— Братство, — поправляет он, глядя через плечо, и затем глубоко вздыхает. — Малаки также был его членом. Хоть он и был на несколько лет старше меня, Малаки все еще самый близкий мне фейри по возрасту.
Могу сказать, что ему трудно вдаваться в воспоминания. Его разум — это железная ловушка. Он поглощает вещи без возврата назад.
— Жизнь на грани, — продолжает Дес, — сплотила нас. Он спас мою жизнь, как и я его.
Я развязываю последний узел на спине Деса, и доспехи соскальзывают с него. Как и я, он оголен по пояс. Думаю, эта наша с ним странная версия игры «Покажи и Расскажи»[2] — обнажи кожу и расскажи секрет.
Он поворачивается ко мне лицом уже с обнаженным торсом.
— Он брат мне во всех отношениях, кроме родственного.
Я смотрю ему в глаза. Очень редко услышать от Деса откровения такого рода. Как и я, он провел годы, создавая вокруг себя броню… и сейчас Дес снимает ее. Он больше не ужасный король или хитрый Торговец.
Сейчас он просто мой Дес.
— Как долго ты его знаешь? — интересуюсь я.
Он делает паузу.
— Достаточно долго, — наконец выдает он.
Я достаточно знаю о фейри; «достаточно долго» может означать века, как и обычные десятилетия. А ранее сказанный комментарий Малаки…
Я веками ждал встречи с тобой.
Я наклоняю голову набок.
— Ты чертовски старый, так ведь?
Коварная улыбка озаряет лицо Деса.
— Я могу сказать, но это будет стоить тебе бусины.
Мне не нужно покупать услугу, чтобы убедиться в его древности.
Я начинаю отходить от него, направляясь в ванную.
— В другой раз… дедуля.
Только я успеваю заметить его ухмылку, как Дес подхватывает меня и бросает через плечо.
— Дурная девчонка, — говорит он, шлепая меня по заднице.
Я вскрикиваю и начинаю смеяться.
— Неудивительно, что у тебя такие белые волосы. Сколько веков назад ты поседел?
Я чувствую, как от смеха трясутся его плечи.
— Хочу признаться, что я не седел до того дня, как увидел тебя, — говорит он.
Дес ведет нас в ванную комнату. И пока несет меня, я чувствую, как ботинки снимаются сами, падая на пол. То же самое происходит со штанами и нижним бельем.
— Дес! — Теперь почти каждый сантиметр моего обнаженного тела прижимается к нему.
— Калли, — передразнивает он.
— Что ты делаешь?
— Раздеваю свою королеву. — Рукой он поглаживает по верхней части бедра.
Это полностью вводит меня в ступор.
О, боже, его королева.
— Дес, ты же не имел в виду буквально, так ведь? — Потому что… нет. Нет, нет, нет. Я просто привыкаю к нам, как к паре. Что-то еще уже будет за пределами того, с чем я могу справиться.
— Это была фигура речи, — говорит он спокойно, — но если хочешь, я могу называть тебя кухаркой…
Я колочу Деса по спине, что только веселит его. Звук смеха Деса снова расслабляет меня. Просто фигура речи.
Пока Дес несет меня, его трусы сползают вниз по ногам. И потом он изящно вышагивает из них.
Теперь мы оба голые.
Перед нами сам по себе открывается кран.
Дес входит в огромную ванну, аккуратно поставив меня на ноги. На секунду я смотрю на своего возлюбленного с распущенными волосами, лицо которого мучительно красиво, как и в первый раз, когда я увидела его. Корона и военные браслеты исчезли, и единственное украшение на нем сейчас — это тату, спускающееся вниз по руке. Без одежды Дес выглядит намного привлекательнее с мощным торсом, который покрывают накаченные мышцы.
Как я упиваюсь им, так и он мной, опуская взгляд на грудь, затем ниже, на талию и бедра. Дес подходит ближе и приподнимает мой подбородок.
— Я хочу, чтобы у нас все получилось, ангелочек.
Приподняв руку, я провожу по тату-рукаву, останавливаясь пальцами на слезах, набитых на коже.
— Я тоже.
В течение нескольких секунд слышен только звук брызг воды, которая наполняет ванну. Затем начинает играть песня «Stairway to Heaven» группы Led Zeppelin, которая заполняет всю комнату.
Пока взглядом ищу призрачные динамики, из которых исходит музыка, на глаза попадается гладкий деревянный поднос на краю ванной — горячая кружка кофе, эспрессо (до невозможного маленькая чашечка) и тарелка с макаруни. Это наш обычный заказ в кафе «У Дугласа».
По какой-то причине это добивает меня. Я вздыхаю с дрожью и смеюсь, хотя это больше звучит, как всхлип.
— Прекрати, — говорю я одновременно мягким и резким голосом.
Но вместо того, чтобы прекратить, Дес притягивает меня к себе ближе, его достаточно значительные мышцы прижимаются к моим мягким изгибам. Он наклоняется, и наши губы едва не соприкасаются.
— Никогда.