Похоже, я уже привык к суккубу, раз не сразу обратил внимания на её действия. Для продавца же, неспособного увидеть демона, всё выглядело так, словно игрушка зазвенела сама собой, как только я стал рядом. Просто шикнуть демонице "прекрати!" я не мог: смолкни музыка по моей команде, женщина окончательно бы свихнулась от страха. Посему приходилось игнорировать звон, будто ничего странного не происходило.

   Некто злой и весёлый, живущий в глубинах моего ума, предложил непринужденно положить руку на прилавок и как бы случайно начать постукивать кончиками пальцев в такт мелодии. Удержаться от соблазна было непросто, но я справился: то выглядело бы слишком гротескно. Настоящее зло никогда никого не пугает намеренно, именно из-за своей по-детски непосредственной чудовищности оно и выглядит столь ужасным.

   Покинув магазин с увесистым пакетом в руке, я сделал суккубу замечание. В ответ демоница беспечно пожала плечами:

   - Какая разница, что она подумала? Даже если бы я начала бросаться товаром в стены, она бы всё равно тебя обслужила, как только отошла от шока. Сверхъестественное для людей вроде неё является поводом только для сплетен.

   Я потратил на раздумье целую минуту, но так и не нашёл разумного возражения.

   - Знаешь, что происходит с теми, кого всерьёз подозревают в колдовстве сегодня? Их сторонятся и им поклоняются. Стоит тебе выделиться хоть чем-то, остальные люди тут же обретают неудержимое желание задавать тебе вопросы о жизни, вселенной и вообще. - Демоница вновь уставилась в пустое небо. - Люди удивительно легко изобретают кумиров, и чаще всего - чтобы их тут же с восторгом низвергнуть.

   - К чему ты ведешь?

   - Не бойся, что кто-то узнает обо мне. Этот человек немедленно придумает тысячу причин, почему я невозможна, а если доказательство моего существования окажется слишком очевидным - почему я не важна. Твоя личность облачится тайной, твои слова покажутся многозначительными, твои поступки в чужих глазах приобретут новый смысл; но ничего не изменится - никто не захочет рушить свою привычную жизнь. Знание обо мне будут хранить в тайне из страха или корысти. "Что может произойти со мной?" - вот вопрос, которым задаются люди ежедневно. В худшем случае тебя попытаются убить, чтобы завладеть амулетом, но ты ведь не настолько глуп, чтобы рассказывать о нём, не правда ли? Возможно, кто-то попытается тебя шантажировать, но его угрозы будут пустыми: кого заинтересует такая истина, кроме психиатра? В итоге ты просто окажется одним из тех типов, о которых рассказывают небылицы.

   - Я не боюсь, что однажды встречу толпу с факелами, выйдя из дома, - усмехнулся я. - Это едва ли осуществимо. И мне, по большому счету, понравится, если меня сочтут страшным колдуном. Просто я нервничаю, когда не могу предугадать последствия.

   - Зато я могу, и поверь: тебе нечего опасаться. Последний раз мой хозяин пострадал из-за того, что люди узнали обо мне, восемь веков назад. И то, я лишь послужила поводом для суда, подготовленного его политическими противниками. Людей больше волнуют деньги, чем демоны.

   - Восемь веков? - помолчав, нервно повторил я. - Полагаю, да, я могу довериться твоему опыту.

   Демоница отвлеклась от невидимых звезд и с нежностью взглянула на меня.

   - Милый, возраст не важен.

   - Я гарантированно умру до конца текущего столетия, а ты небрежно обмолвилась о восьми, словно об одном дне, - подавленно отозвался я. - В моих глазах ты только что из разряда демонов перешла в ряды богов. Конечно, возраст не важен, когда речь идет о десятилетиях. Но века?! Ты столько видела, что мы определенно не равны. Я опасаюсь оказаться марионеткой, используемой древним духом для развлечения.

   Демоница плотоядно обнажила зубы. Так мог бы улыбнуться леопард.

   - И что, если это правда?

   Я остановился. К тому моменту мы уже стояли на пороге моего подъезда, но мои ноги сковало именно словами суккуба.

   - Чего именно ты боишься? Если я на самом деле хтоническое божество, ищущее изысканного утешения своей тысячелетней скуки, то чем плохо оказаться моим шутом?

   Я обдумал это всерьёз, набирая три шестерки, и вынес вердикт, озадачивший меня самого:

   - Ничем. Ты очаровательна. Даже если ты манипулируешь мной в своих интересах, моя бессмысленная жизнь от этого только выигрывает. Разумеется, при условии, что моя смерть не окажется интересна тебе ещё больше.

   - Нет. Мертвецы меня не привлекают.

   В молчании мы поднялись в квартиру. Узкая сумрачная лестница, будто прорвавшаяся в реальный мир из болезненной фантазии пугливого неврастеника, подавляла желание беседовать.

   Уже в квартире, наблюдая, как я разбираю пакет с продуктами, демоница продолжила разговор:

   - Ты удивительно спокоен.

   - А твои прежние, - я чуть было не сказал "клиенты", но одумался, - хозяева дольше успокаивались?

   - Нет. Но они дольше привыкали ко мне. Слияние на третий день - своего рода рекорд.

   Богатство интонаций суккуба позволило мне найти в этих словах и удивление демона, и его потаенное самодовольство, но также и некоторую тревогу. Последнюю несложно было понять: за сотни лет древний демон должен был наловчиться предугадывать своё влияние на людей, и ошибка в прогнозах наверняка приводила суккуба в замешательство.

   Либо она просто хотела, чтобы я так думал. Я задушил свои социальные амбиции, но всегда знал, что во мне ещё дремлет болезненное честолюбие. Для психолога с многовековым стажем разглядеть его вряд ли было сложно. И уж точно не составило труда польстить мне, намекнув на мою исключительность.

   Игра демона оказалась довольно-таки прозрачной.

   Либо она говорила искренне, и я только что окончательно сдался в плен паранойе.

   - Я не могу верить тебе, и не могу не верить, - проворчал я, разжигая огонь на плите. - Ты ставишь меня в тупик.

   У всех знакомых мне людей, умеющих готовить, есть негласное табу, запрещающее заниматься кулинарией с заходом солнца. "Готовить на ночь глядя?" - изумился бы каждый из них, если бы его спросили о причинах сего запрета, как будто речь о чем-то совершенно естественном и очевидном. Мне сие табу не казалось очевидным, но врожденная подозрительность не позволяла просто так пренебрегать тем, что мой разум не в силах был постичь. Поэтому вместо того, чтобы сварить себе какой-нибудь приличный суп, я снова принялся за изготовление очередного, возможно, уже десятитысячного омлета в моей жизни.

   - Не могу представить, чтобы в твоей голове не возникло очередного сумасшедшего объяснения всему происходящему, - фыркнула демоница.

   - Ну...

   - Делись! - словно маленькая девочка воскликнула она и даже захлопала в ладоши. Поймав мой озадаченный взгляд, демоница остановилась. - Переигрываю?

   - Весьма.

   - Впредь буду действовать тоньше. Но мне действительно любопытно.

   Я кивнул и снова отвернулся к плите и шипящей маслом сковороде на ней. Помолчав несколько секунд, собирая разрозненные предположения в одну теорию, я начал:

   - Твой свет натолкнул меня на несколько интересных предположений. Твой и Солнца, если быть точным. Твоё свечение не отражается от предметов, а солнечные лучи я и вовсе видел сквозь стену, из чего можно заключить, что обычным видимым светом сей феномен не является.

   - Гениальная догадка, - одобрила демоница.

   - Смейся-смейся. Возможно, то была простая галлюцинация, и тогда всё, что я скажу дальше, окажется бредом, но если нет... Хм. Сначала я подумал, что обрел способность видеть радиоволны или солнечную радиацию, или иное электромагнитное излучение, свободно проходящее сквозь обычные молекулярные преграды. Но потом я отверг это предположение, ведь в этом случае мне стали бы видны или центр Земли, или вышки сотовой связи, или просто радиоволны вокруг моего телефона, или проводка в стене, или...