— А я устроюсь аптекарем, — слова дуэргара меж тем не зажглись и искрой энтузиазма Феникса. — Похоже, пришло время подыскать себе конуру потеплее, что бы тихо и спокойно помереть.

— Но-но, Филин! Выше бороду, — приободрил полукровка, — И в Лангвальде у тебя дел будет по горло. У тамошней публики тоже не тишь да гладь.

— По мне всё лучше, чем каменный мешок в «Башне Умолкших Криков», — проворчал Филин.

— Скажите, а почему она так называется? — спросила Скиера.

Полуэльфка задала свой вопрос довольно громко и совсем некстати, так как они проезжали мимо сторожки и несколько солдат обернулись, услышав знакомое название.

— Тихо, — зашипел Феникс, прикладывая палец к губам, — за лишние разговоры об этом месте туда можно ненароком и загреметь.

Скиера заметила, что взгляд Карнажа устремлен мимо нее. Золотые глаза «ловца удачи» пристально за кем-то наблюдали. Проследив за направление взгляда полукровки, лучница увидела, как среди толпы мелькнула фигура с надвинутым на лицо капюшоном сильванийской накидки.

— Я вас догоню, — тихо произнес Карнаж, придерживая лошадь.

— Что случилось? — насторожился Филин.

— Ничего. Занятное совпадение, не опасайтесь. Лучше поскорее проезжайте, а я не дам этой змее пустить в ход жало.

— Да объясни ты толком! — потребовал дуэргар.

— Проклятье! Не теряйте времени! — рыкнул Карнаж, спешиваясь.

Не смотря на то, что западные ворота из Швигебурга не были скованы ведущим к ним тоннелем, а находились на открытом воздухе, все же, при всем своём немалом размере, они не могли достаточно быстро пропустить за городские стены всех желающих. Особенно сейчас, в начале торгового сезона, когда с Большого Тракта сворачивали бесчисленные купеческие обозы, направляясь в столицу Фивланда. Повозки стража хоть и пропускала быстро, но только после хотя бы формального досмотра. Совет Кланов пыжился с старался делать всё, чтобы город не наводнила контрабанда. Поэтому не удивительно, что у ворот с утра до вечера постоянно скапливался народ. Приезжие заполняли площадку, огороженную высокой каменной стеной, проходя через первые ворота. Внутри производился быстрый досмотр и, уже после него, их пропускали через врата потухшего вулкана.

Карнаж протискивался сквозь толпу к той самой фигуре в зеленой сильванийской накидке, что явно торопилась достичь поста стражников. Там со скучающим видом курил трубку капитан швигебургской стражи.

Скиера и Филин к тому времени уже проехали к внешней площадке, и медлить было нельзя. Понимая, что не успеет, Феникс резко окликнул того, кого упорно преследовал:

Фигура вздрогнула и резко обернулась. Под капюшоном мелькнуло перевязанное тряпками лицо, оставляя открытым только один глаз. Их взгляды встретились. Карнаж отрицательно покачал головой и покосился на свой шабер, который держал в левой руке, прижав лезвием к предплечью.

Мгновение, и фигура отпрянула назад, замешавшись в толпе.

Теперь была очередь его, Феникса, уносить ноги. Наверняка Кеарх явился не один, а с дружками из гильдии воров, и, даже если ему не удалось бы привлечь в дело стражу, то все равно он попытался бы отомстить своими силами. Вертя головой во все стороны, Карнаж начал смещаться в сторону ворот. Повозок было очень много и у стражи хватало забот, поэтому его одного пропустили быстро. Оказавшись на огороженной стеной площадке, полукровка, не смотря на все неудобства, продолжал вести лошадь под уздцы и не торопился вскочить в седло, за что выслушивал кучу ругательств в свой адрес, в том числе от проезжавших мимо всадников. Желтые глаза внимательно изучали каждый фут парапета, каждый укромный угол каменной фортификации на полукруге стены и каждую бойницу на башнях. Вдруг показалось, будто со стороны внешних ворот, возле лестницы к дозорной башне, мелькнула чья-то тень. Её выхватило проглянувшее на мгновение из-за туч полуденное солнце.

Стрелок занял неплохую позицию благодаря связям гильдии воров, так что отравленный наконечник стрелы мог поджидать «ловца удачи» и здесь, и снаружи на широком каменном мосту. В любом случае, снаружи было гораздо больше шансов. Хотя бы пришпорить коня и гнать, что есть духу до спасительных крон деревьев. Внутри же каменного кольца стен лучник мог расправиться с ним со всеми удобствами из-за скопления народа.

Под аркой, ценой невероятных усилий, Фениксу удалось остановиться и вскочить в седло. Он задержался настолько, насколько это было возможно, усердно осыпая особо рьяных торопыг ударами ног. Вскоре поднялся настоящий гвалт, что явно добавило нервозности поджидавшему убийце, так как цель никак не появлялась. Наконец, когда вмешалась стража, Карнаж пришпорил лошадь и рванулся вперед, опрокинув нескольких человек на своем пути.

Стрелок непроизвольно дернулся, когда из ворот вылетел всадник и поскакал во весь опор, словно за ним гнался больной бешенством вервольф. Пришлось снова целиться.

— Ну же! Давай, убей его! — требовал стоявший рядом Кеарх, чье напряжение уже дошло до предела. Это ещё больше задерживало уже немолодого охотника, который не привык работать под таким давлением нанимателя, которому взбрело в голову контролировать процесс лично.

Карнаж мчался вперед. Сердце бешено колотилось. Невозможно было привыкнуть к бегству от смерти, пусть со временем страх перерождался или, скорее, маскировался в некий безумный азарт. «Ловец удачи» кожей чувствовал, как в нетерпении скрипит тетива лука, как жадно сверкает на солнце нацеленный ему в спину наконечник…

Слишком тесно! Слишком долго! Он не успевал, и даже отменные навыки наездника не могли его спасти. Ещё немног и стрела сорвется в полёт! В решительную минуту на глаза Феникса попался воз, где под куском старой мешковины, едва прикрытый ей, лежал щит с узором одного из горных кланов. Судя по краске и зеркально начищенному металлу умбона, владелец вез его на продажу, будучи из тех кузнецов, кто не любили шумных городов, почитая их мешающими истинному искусству. А это значило, что щит был сделан на совесть!

Полукровка резко осадил коня. Породистый жеребец встал на дыбы. Едва удержавшись в седле, Карнаж свесился и выхватил щит из-под парусины, одним махом забросив его себе за плечо. Пущенная к тому времени стрела с треском вошла в древесину.

Со стены донеслось громогласное проклятие, подобное дикому реву смертельно раненого зверя. Окружающие задрали головы, изумленно уставившись на фигуру, укутанную в плащ, потрясающую сжатыми от злости кулаками меж зубьев фортификации. Кеарх проводил взглядом скрывшегося под сенью деревьев полукровку и с ненавистью глянул на брошенный тем на мосту, надежный, словно фивландские банкиры, горский щит.

Феникс нагнал Филина и Скиеру. Дуэргар отпустил поводья и похлопал в ладоши:

— Ловко, ловко, ничего не скажешь. Только в следующий раз со щитом может и не повезти.

— В следующий раз и Кеарху может не повезти, и мой кинжал доберется до его глотки раньше! — ответил, отдышавшись, Карнаж.

— У тебя будет такая возможность, поверь мне. Сучий потрах этого так просто не оставит, — заметил Филин, — ты же говорил, если не соврал, конечно, что перепахал ему пол-лица.

— Надо же было оставить что-то на память, — хищно усмехнулся «ловец удачи».

— Какой-то ты слишком веселый сегодня. И глаза блестят. Неужели опять «насосался» из кого-то?

— Не опять, а снова… — хмыкнул Карнаж и отвернулся.

После этих слов дуэргар помрачнел, немного задержался и бросил полукровке безделушку, которую хранил за пазухой, со словами:

— Вот кое-что памятное и для тебя.

Карнаж мгновенно среагировал и схватил вещицу. Вопросительно посмотрев на дуэргара, красноволосый разжал руку — на ладони лежал медальон Галчонка с засохшей кровью владельца. Феникс некоторое время смотрел на украшение широко раскрытыми глазами, будто не веря.

— Почему не отдал раньше?! — запинаясь, но твердо спросил «ловец удачи».

— Зачем?! Ты же тогда бы никуда не уехал, а стал бы искать отмщения! Совсем не об этом просил Галчонок. И погиб бы! И так еле ноги унесли. Не воры, так стража проломила б твою горячую башку! — Филин впервые показался Скиере таким раздраженным. — Я не для того выхаживал тебя столько лет, чтобы вот так, не за хрен собачий дать погибнуть! Ты ж мне почти как сын!