Лунная походка.

Кейт Миранда.

mir-and-a@yandex.ru

- Ты?

Когда я открыл дверь, она стояла за ней во всём своём великолепии, но с несколько смущённым видом. Заметно было, что она волнуется.

- Что случилось?

- Можно, я зайду?

- Конечно. Ты же знаешь, тебе всё можно! Раздевайся.

- Я ненадолго.

- Проходи, проходи.

Она присела на краешек дивана, а я разглядывал её. Она бросила на меня быстрый взгляд и тут же отвела. Чужая. Чужая жена, которая когда-то была моей. Какое странное чувство! Чужая женщина, чужая жена... Она с печальным выражением оглядывала комнату, которая была ей знакома до сих пор. И всё-таки, она чувствовала себя не в своей тарелке. Сложила руки в замок на коленях. Вздохнула.

- Вадим, у меня к тебе большая просьба.

- Да, я слушаю. Говори.

Я присел рядом.

- Я хотела попросить тебя... Можно, Оля переедет к тебе?

Оля – наша дочь. Наталья забрала её к себе, когда мы расстались. И вот теперь...

- Конечно. О чём разговор! Я приючу бедную падчерицу.

Она поморщилась.

- Понимаешь...

- Я всё понимаю, не объясняй. Выпьем за встречу?

- Нет, спасибо. Мне нужно...

Она перехватила мой взгляд, который невольно упал на её красивые колени и надолго задержался на них.

- … идти. Муж внизу ждёт в машине.

Она опустила взгляд.

- Давно у тебя не было женщины? – спросила она тихо.

- Ты не представляешь, как...

Я наклонился к ней и поцеловал её в ушко. Моя ладонь оказалось на её округлом, тёплом гладком колене. Она вздрогнула.

- Вадим, прошу тебя, не надо.

Она встала, вышла в прихожую. Подошла к зеркалу перед дверью и поправила причёску. Я вышел следом и встал за ней. В зеркале наши взгляды встретились. Она немного повернула голову в мою сторону. Сделала шаг назад, слегка наклонилась и опёрлась ладонями о стену по обе стороны зеркала. В тишине раздался шелест подклада узкой юбки, затем спускаемых колготок. Она застонала, когда я вошёл в неё.

***

С Олечкой мы встречались нечасто, поэтому первое время я был суетлив и смущён в её присутствии. Особенно после её весёлого «Папочка, не смущайся!» и тёплого поцелуя в мою щёку.

В моей холостяцкой берлоге неожиданно начались светлые перемены, связанные с пребыванием в ней юной девушки.

- Это испытание, - думал я, бреясь утром в ванной перед зеркалом, в котором отражалась весёлая стайка девичьих трусиков, расположившихся на верёвке.

- Пап, ты скоро?

Внезапно приоткрывшаяся дверь заставила меня оперативно прижаться к раковине, чтобы скрыть побочный эффект от моих наблюдений.

- Сейчас, доча!

Надо срочно купить халат...

Но как это приятно – завтракать вместе с дочкой, поедая приготовленные её ручками бутерброды, слушая её весёлые рассказы о студенческой жизни, любуясь её хорошеньким личиком. Мама у неё красавица, но Оленька ей ничем не уступит.

«Ничем?» Мысленно надавав себе оплеух, встаю из-за стола, целую дочь в тёплую макушку, позволив себе лишь на секунду задержаться, и выхожу.

Лишь на секунду я позволяю себе бросить взгляд сверху вниз, чтобы увидеть прикрытую лёгкой тканью персиковую припухлость её маленьких грудок, а иногда – даже спрятавшийся розовый девчоночий сосочек, который ещё никто никогда не брал в рот...

В душе моей стон. Тело тоже по-своему стонет. Это испытание...

***

Просыпаюсь ночью, надеваю халат. Где-то горит свет. Это комната Оли. Сидит на своей тахте. Заснула с наушниками на голове. Осторожно снимаю их, выключаю аппаратуру. Стою и разглядываю её. Где-то нашла мою старую клетчатую рубаху и завернулась в неё целиком. Взбиваю подушку, одной рукой осторожно обнимаю её за плечи, другой придерживаю за колени и опускаю на ложе. С сонным «Уумммррр», она опускается навзничь. С дрожью осознаю, что моя ладонь прижата к тахте её тёплым бархатным бедром над коленом. Моя рубашка практически не скрывает её обнажённых ножек. Некоторое время нависаю над ними, моё лицо в каких-то сантиметрах от них. С трудом распрямляюсь, оставляю спящую Оленьку и ухожу. В дверях оборачиваюсь. Полы рубашки разошлись, и перед моим расплывающимся взором предстаёт белый треугольничек трусиков, а выше – запрокинутая голова Оленьки, волосы, разметавшиеся на подушке. Моя рука без моего вмешательства, самостоятельно гасит свет в комнате, и я еще долго стою, закрыв глаза, стиснув зубы и прислонившись спиной к косяку.

***

Вечером на кухне мы сообща готовили ужин, а затем и поглощали его.

- Как тебе у мамы жилось?

- Ну... – Оля подула на горячую картошку – в общем, неплохо. Но я там мешалась маме и отчиму. Ну, это понятно. У них там секс...

Она помрачнела. Выудила из баночки оливку и принялась откусывать от неё по крохотному кусочку.

- Пап, а я тебе мешать не буду?

- Конечно, не будешь.

- Потому что у тебя секса нет, да?

- С чего ты взяла? – попробовал я пошутить.

- Да ладно! – ухмыльнулась она - а давай, я попрошу маму, чтобы она к тебе приходила!

- Приходила? Зачем?

- Затем.

- Тогда у папы будет секс, и он тебя выгонит.

Олечка хрюкнула и прикрыла рот ладонью.

- Да, я не подумала. Но я всё-таки попрошу маму.

- Оля. Мы же с ней уже фактически чужие люди. О чём ты говоришь! Нужен я ей, как зайцу барабан.

- Ты не знаешь. Она тащится от тебя. Прётся. Правда.

- Оно и видно. Ушла к «дяде Коле».

- Дядя Коля – богатенький Буратино, потому и ушла. И теперь ревёт, вспоминает тебя и симулирует оргазм.

- Блин, о чём мы говорим!..

- О! Я скажу ей, что ты устал без женщины и начал заглядываться на меня. Она сразу прибежит.

При этих словах я от неожиданности подавился и побежал в ванную, откашливаясь около раковины. Кулачок Ольги молоточком постучал мне по спине.

- Оль, ты меня так до инфаркта доведёшь...

- Папа, я просто не хочу, чтобы ты привёл мачеху, которая меня выгонит, - грустно развела руками Ольга.

- Вот чего ты ко мне пристала! Где ты тут мачеху увидела? И нефиг вмешиваться в интимную жизнь отца. Малявка, - добавил я, улыбаясь про себя.

- А я и не вмешиваюсь.

Я прокашлялся и сполоснул водой лицо.

- Блииин! – дошло до меня – А может, ты действительно боишься, что я «устану» и начну заглядываться на тебя?

Оля неожиданно и густо покраснела, отвернулась и выбежала из ванной.

- Заботишься о тебе, заботишься, - донеслось с кухни под грохот посуды – Моё дело предложить.

- Слууушай! – протянул я улыбаясь, входя на кухню – А может, ты просто исполняешь мамин заказ?

Ольга широко открыв глаза, глядела на меня.

- Блииин! Как я раньше-то не догадалась! Я всё поняла! Мама высылает меня к тебе, ты «устаёшь», я зову маму. Конгениально!

Поняв, что дочь так стебётся, я издаю тяжёлый вздох и укоризненно качаю головой.

***

Вечером сидим оба на диване, смотрим телевизор.

- Пап, ты что – спишь?

- А? Да. Устал я что-то сегодня...

- «Устал»? – прыскает в ладошку Оля.

- Папа «устал»! – объявляю я, смеясь – зови маму!

- Мамы нет, поэтому тебе придется обратить внимание на меня, - хихикает дочь.

Она подсаживается ко мне поближе, касаясь своим плечом. Берёт мою руку и кладет себе на плечи.

- Обними меня, что ли. Сижу как неродная.

Я обнял её, прижал к себе. Она положила голову ко мне на плечо.

- Как хорошо сидеть в твоих лапищах, - сонно протянула она.

Как-то незаметно, мы оба засыпаем перед телевизором.

Утром стою и бреюсь в ванной. Заходит сонная Ольга и начинает готовить стирку. Она прямо из постели, в моей старой рубашке, в которой она спит. В зеркало вижу, как она наклоняется перед машинкой. Короткая ей рубашка задирается, и я в профиль вижу её попку, обтянутую белыми в разноцветный горошек трусиками. Чуть слышно крякаю и придвигаюсь поближе к раковине. Сзади заурчала машинка. Ольги не слышно. Затем я вздрагиваю от её прикосновения.

- Пап... Это у тебя с войны?

- Что?.. Да.

Оля трогает пальчиком мои шрамы на спине.

- Пап! Тебе больно?

- Да нет, что ты! Всё в порядке.

Внезапно чувствую, как она прислонилась ко мне сзади, её тёплое дыхание у себя на спине. Она прикасается к моим шрамам губами. Стою, застыв с бритвой в руке. Она заглядывает ко мне через плечо. В её наполненных слезами глазах сострадание и боль. Спохватившись, я неловко говорю:

- Дочка! Подай мне халат, пожалуйста!

***

Вечером встречаем у двери Наталью.

- Ну вот, мама пришла! – восклицает Ольга.

- Зашла посмотреть, как дела у вас.

- Спасибо! У нас всё хорошо, - отвечаю я.

Наташа проходит по комнатам, и мы садимся на диван в большой комнате. Мать разговаривает с Ольгой. Затем, после несколько неловкой паузы, Ольга спохватывается:

- О! Мне тут нужно в одно место сбегать. Не теряйте!

И моментально убегает. Наташа искоса смотрит на меня.

- Скажи, почему у тебя до сих пор нет женщины?

- Откуда тебе знать?

- Догадалась. Так почему?

- Ты сама знаешь.

Наталья побледнев, вскакивает:

- Идиот! Тупой идиот! Я уже не твоя жена, понятно тебе?!

- Понятно. Ну, прости.

- Идиот чёртов!

В глазах её злые слёзы. Она хочет ещё что-то сказать, но, передумав, решительно толкнув, заставляет меня лечь на диван. Расстегнув мне джинсы, грубо сдёргивает их с меня вместе с трусами.

- Догадалась... Блин... – пробормотала она.

Она ненадолго – как жаль, что ненадолго – склонилась надо мной, заставив меня несколько раз охнуть от удовольствия. Сбросив с ног тапочки, она забралась на диван так, что я оказался между её ногами. Повращав тазом, подняла повыше узкую юбку, спустила колготки, оставшись в коротких трусиках. Встала на колени и завела руку за спину. Закрыв глаза и запрокинув своё безумно красивое лицо, она прикусив губку, медленно опустилась на меня.

***

...Серое сплющенное небо нависает над самой головой. Чувствуется запах солярки и горелого мяса. Серые пыльные развалины и остовы домов. Вой одинокой рикошетной пули. Предательски хрустнул под ногами щебень. Я иду. Палец на спусковом крючке. Я приближаюсь. Меня влечёт чёрный обугленный проём двери, за которым, я знаю – смерть. Он выглядит, как пустая глазница черепа. Подхожу и останавливаюсь на самом пороге. Почему так глупо?..