Алик насторожился. Неужели мысль о побеге посетила ее упрямую голову. Ставинский шутить не станет. Он хотел, чтобы она не вернулась! Алик возликовал. Это заставит Эл передумать.

   - Сбежишь? - резко спросил командор.

   Эл подняла на него глаза. И тут командор ощутил укол совести. Взгляд девушки был полон пустоты, ему показалось, что край бездны приблизился к нему. Зрачки сильно расширились, а в них - темнота. Ему стало холодно, так, что кончики пальцев свело судорогой. Что это?! Ставинский не смог объяснить. На мгновение он ощутит приступ паники. Эл сейчас была словно не Эл, а какое-то существо, заполнившее пространство вокруг, комната исчезла, он плыл в холодной пустоте, кроме ее взгляда не за что зацепиться. Он хотел крикнуть, но понял, что не может кричать. Ощущая собственную беспомощность, он испытал ужас и понял, что не хочет умирать.

   Он открыл глаза и увидел встревоженное лицо Светланы Бернц, его ассистентки, доктора психологии, а потом Эл, немного испуганную, сжимавшую в руке карманный электрошок. Дышать было трудно.

   - Что это было? - спросил он, ощущая резь в груди.

   - Сердечный приступ, командор, - пояснила Светлана. - Не знала, что у вас слабое сердце.

   - Я тоже не знал, - сказал Ставинский и перевел взгляд на Эл.

   Она стояла в двух шагах от кровати. Вид у нее был растерянный. Командор понял, что боится снова взглянуть ей в глаза.

   - Где Алик? - спросил командор.

   - В коридоре, ждет врачей, - пояснила Светлана. - Мы уже познакомились с Эл, я ей коротко объяснила, кто я.

   - Я перенес смерть? - спросил Ставинский, - Что это было?

   Он посмотрел на Эл. Она молчала.

   - Обморок. Такое с вами впервые, - деловито пояснила Светлана. - Что же тут случилось?

   Вошли врачи и напуганный Алик. Командора увезли. Светлана отправилась с ними.

   Суета стихла. Алик и Эл остались одни. Алик сел в кресло и замолчал. Он был растерян. В голове - беспорядок.

   Эл осталась стоять посреди комнаты. Она была озадачена. Предположение, что обморок командора - ее вина, не укладывалось в голове. Очевидно, что Ставинский не тот, на кого ей стоило рассчитывать. Эл мысленно вернулась к тому моменту, когда Ставинскому стало плохо. Она ощущала такой холод внутри, а источником этого холода был сам Ставинский, словно его несдержанность и гнев отразились от ее внутреннего зеркала и ударили командора возвратной волной. Она тогда подумала, что он бывает часто жесток и не справедлив к окружающим, но его гнев ее не затронул. Она вовремя остановила себя. Ей хотелось вернуть ему его же ярость, но не заражаясь ею. Чтобы испытал он, если бы эта пустота оказалась у него внутри. Тогда то Ставинский и потерял сознание. Она мгновенно поняла: виной тому - ее желание. Эл, не думая, пустила в ход прибор из кармана. Эл не покидало чувство, что ей понадобиться оружие, но таскать с собой излучатель в порту - абсурд, никому бы в голову не пришло. Оружие здесь не носили.

   Щелчок током не дал сердцу командора остановиться. Тогда же появилась Светлана. Она вошла в комнату без стука, ей не потребовалось объяснений, она повторила действия Эл. От второго удара Ставинский стал приходить в себя. Светлана коротко представилась:

   - Светлана Бернц. Ну-ка, молодой человек, зовите врачей. Одним нам не справиться.

   Потом она стала давить на разные места на теле командора.

   - Ты молодец. Сообразила, - похвалила она Эл. - Надеюсь, узнать тебя получше.

   Эл не понравился ее взгляд и заискивающая манера в разговоре. Понятно, Светлана изучала ее. Ставинский привез ее с какой-то целью.

   Алик думал примерно о том же, спокойствие понемногу возвращалось, и он пытался осознать, что же произошло около пятнадцати минут назад.

   - Неужели не найдется человек, который поверит мне? Просто так! Я не сделала ничего такого, что дало кому-то право оскорблять меня недоверием! Что я сделала? Почему я стала предателем в глазах других?... Какая нелепость... Бред какой-то, - громко возмутилась Эл.

   У Алика чаще забилось сердце. Он тоже был причастен к "лагерю недоверия", к тому кольцу, которое сжималось вокруг нее. Он только и делал, что сомневался, решая как ему поступить, он не думал, каково сейчас Эл.

   Она смотрела на него глазами обиженного ребенка. Эл страдала, как самый обыкновенный человек. Он захотел подойти к ней обнять, дать понять, что он здесь, и на него можно рассчитывать. Но Эл не дала ему такого шанса, она опередила его.

   - Так. Со Ставинским ситуация понятна. Не буду дожидаться, пока он очухается. Я иду к Леону, пусть все начнется сейчас. Надоело тянуть время. Ставинский знает. Формальности соблюдены.

   Она была у двери, когда вновь вошла Светлана. Встретившись взглядом с Эл, Светлана произнесла:

   - У-у-у, да тут все еще молнии летают. Не уходи, Эл. Я хочу, наконец-то, познакомиться с тобой. Поговорим пять минут. Алик, займись нашим багажом. Это не трудно?

   - Хорошо. Только чтобы отослать меня, надо было просто попросить, - сказал он язвительно.

   Она ему не нравилась. Светлана была остролицая, тонконосая, от чего ее лицо казалось очень вытянутым. Темные волосы были искусственно завиты крупными кольцами и были уложены в прическу. Подтянутость ее напоминала Ставинского. Алику такие женщины не нравились. Он сравнил ее Медузой-Горгоной. Впечатление усиливал колкий взгляд, она насаживала человека на иглу как бабочку, чтобы разобрать, как он устроен.

   Алик ухмыльнулся. "Эл не бабочка, об нее можно коготки обломать", - подумал он.

   - Он меня невзлюбил, - заключила Светлана, когда за Аликом закрылась дверь. - Твой друг быстро впадает в антипатию.

   Она склонила голову, прятала ироничную улыбку. Потом она прошла по комнате и заняла кресло, в котором недавно сидел командор. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза, вздохнула. Эл стояла в пол-оборота и наблюдала за ней. Светлана словно нюхала воздух. Лицо ее новой знакомой изменилось, стало сурово-холодным, а потом вновь приняло безмятежно-спокойное выражение. Она криво ухмыльнулась, а потом сказала:

   - Странно, что именно мне, а не командору придется объяснить цель нашего визита, - начала она. - Командор сделал все возможное для того, чтобы вернуть тебя на Землю. Ничего, что я говорю "ты"?

   - Ничего, - согласилась Эл.

   - Надо сказать, что сила предубеждений относительно тех, кто имел связи с Галактисом, слишком велика. Борьба за так называемую "чистую Землю" диктует определенные условия. По этой причине тебя до сих пор не пустили домой. Есть весомые доводы, что ты подверглась модификации. Звучит обидно, но реалии таковы, что ты своим полетом в Галактис усугубила недоверие.

   Авторитетный тон, которым Светлана сообщила эту новость, говорил, что она уверена в своем утверждении. Она была намерена это сказать, не прибегая к предосторожностям человека, изучающего человеческую психику, знала, какую струну задеть. Эл стало неприятно. Она осталась стоять у двери и наблюдала за новой знакомой краем глаза, делая вид, что думает. Ее взгляд блуждал по обстановке комнаты и не останавливался на Светлане. Эл, как Алик, почуяла недоброе, но не показала виду. Она изобразила этот блуждающий взгляд, который психоаналитики порой оценивали, как растерянность. Эл хотелось показать озадаченность, смущенность, уязвимость, потому что Светлане этого хотелось.

   - Тогда какое чудо свершилось, чтобы мне дали отпуск? - с наивной усмешкой спросила Эл.

   - Это не отпуск. Это разрешение на обследование. Ввести его буду я.

   Эл подняла брови. Светлана не смотрела на нее, она изучала взглядом вазу на небольшом столике прямо перед ней. Она приняла игру Эл в блуждающие взгляды и продолжала:

   - Ты можешь вернуться с тем условием, что тебя тщательно обследуют.

   - Я представляю опасность для всего человечества? - опять усмехнулась Эл.

   На этот раз она изобразила недоумение. Светлана не смотрела на нее в упор, но Эл чувствовала ее внимание. Эл повернулась к ней спиной, делая вид, что рассматривает проекцию на стене. Тут Светлана посмотрела ей в спину, взгляд стал пристальным. Эл напряглась, чтобы выдержать его. Мурашки побежали вдоль позвоночника. Взгляд был недоброжелательным, с каждой секундой он мог оборваться. Светлана ее изучала, пользуясь тем, что Эл стоит спиной. Эл захотелось резко повернуться. Интересно, она все еще мило улыбается?