- А приказы?

   - В конечном счете, она их выполняет.

   - Но спорит?

   - Она будущий капитан, я бы сказал уже капитан. Она должна уметь думать. У нее есть право на свое мнение. Плохо, что она отстаивает свое мнение без компромиссов. С годами это пройдет.

   - По рапортам с Тобоса у нее был нервный срыв.

   Курку было важно мнение Дантела, он год работал с девушкой.

   - Она участвовала в ликвидации трех аварий. Добровольно. Я не слышал, чтобы она впадала в панику или истерику, ни сразу, ни потом. Да, она впечатлительна, это нормально, но срывов не было. И еще, если вы вчера были внимательны, то заметили, что она была весьма сдержана и спокойна, а ведь это после семидневного управления кораблем, а может и больше.

   - Откуда вам известно?

   - Наблюдатели сообщили. У них глаз опытный, почерк пилотов они знают, трое подтвердили, что корабль садился не автоматически, вручную. Отметили, что так пилотирует очень уставший человек. После такого напряжения люди превращаются в комок нервов.

   - Она не сообщила о неполадках на борту?

   - Она оставила все для официального рапорта, потом я отдам "Дельту" вам, я уже отстранил техников от обслуживания. Сколько времени займет экспертиза никто не знает. Постарайтесь быстрее. Мне необходим этот катер для топографической разведки, поэтому разбирать его я не позволю, приглашайте сколько угодно специалистов, но оставьте "Дельту" целой для работы.

   - Меня интересует только память машины.

   - Не сомневаюсь. Если она была в бою, как говорит Эл, то на память не надейтесь.

   - Вы, я чувствую, будете защищать Эл, - заключил Курк.

   - Я буду действовать в соответствии со своими обязанностями.

   - Но вы умышленно оттягиваете ее рапорт.

   - Она очень измотана, во-первых, а во-вторых, я даю ей время хорошо подумать над своими действиями. Она, я уверен, знает о своих нарушениях.

   - Раскается ли? - усомнился Курк. - Значит, об измене речи не идет.

   - Она вернулась. Согласитесь, веский аргумент.

   - У меня есть данные, что за одну только неделю появлялось до десяти таких заблудших, как Эл. У меня есть данные, что они провели в Галактисе какое-то время, то же под видом ремонта, и создается впечатление, что наши границы облеплены кораблями Галактиса. Показания всех пилотов похожи. Полет, поломка, ремонт, вербовка. Кто-то сразу признается, у кого совесть, кто-то позднее, под давлением. Они контактировали с Галактисом гораздо плотнее, чем предполагает устав. Так что у меня есть повод думать плохо. Другой вопрос, что я сомневаюсь в версии о дезертирстве Эл, но поверьте, что мое мнение выслушают, но могут не принять к сведению.

   - На наших границах стоит флот Галактиса. Что ж, возможно, они чего-то добиваются, но не очень уж откровенно?

   - Они всегда всего добиваются настойчиво.

   Потом разговор перешел на Галактис и обстановку вообще. Леон успокоился, под конец беседы он называл Курка по имени, Расселом.

Глава 12. Конфликт интересов

   Бодрый Ставинский, не дожидаясь пока опустят трап до конца, спрыгнул с метровой высоты и по-хозяйски окинул взглядом посадочную площадку. Он стал искать глазами Эл и Алика. За ним последовала темноволосая ассистентка, она сообщила, что заберет багаж и догонит их. Пока шла регистрация, Ставинский не произнес ни слова. Молчал он до тех пор, пока они не добрались до его номера в гостинице.

   - Значит, пока я вытаскиваю тебя из одной дыры, ты уже залезла в другую? - начал он грозно. Ни здравствуйте, ни до свидания. Командор был раздражен. - Расскажи все подробно и по порядку.

   Обе фразы предназначались Эл. Она его уважала и не думала обижаться.

   Эл обстоятельно стала рассказывать о событиях последнего полета. Конечно, остались в тайне разговоры с Торном, его имя, принц и визит в его мир. Такое командору рассказывать нельзя. Не случись конфликт, она с радостью поделилась бы с командором. Его подозрительность отозвалась в ней ответной подозрительностью. Признание усугубит недоверие и ради безопасности принца землянам лучше не сообщать подробности, командор являлся членом Совета Космофлота.

   Ставинский не заметил в ней особых перемен, точность изложения дала понять, что Эл готовилась к разговору.

   Эл умолчала о неофициальном свидании с инспекторами. Это может стать поводом для скандала, тогда Донован ее возненавидит, а Курк устранится.

   Ставинский слушал с непроницаемым, грозным видом.

   Он шумно выдохнул и спросил:

   - Почему же ты не осталась? - на последнее слово он сделал особое ударение, будто сожалел, что Эл вернулась назад.

   - Здесь мой дом, полеты, друзья.

   - Так вот должен тебе заявить с большой вероятностью, что через несколько недель твое место будет в какой-нибудь тюрьме или колонии, откуда на Землю уже не возвращаются. Инспекторский корпус всерьез копался в твоем прошлом. Я тебя предупреждал.

   Командор увидел, как побледнел Алик. Мальчишка был ее другом и вообще был в нее влюблен, черт побери эту молодежь, ему как раз больше всех придется страдать. Он перевел взгляд с Алика на Эл. Она стиснула зубы, и желваки играли на скулах. В глазах Эл появился дьявольский блеск. Натворила беды и еще злится. Вот бестия! На курсе они общались друг с другом, как кошка с собакой. Роль кошки исполняла Эл, командор гонял ее до обидного больше, чем других. Имеешь талант - лезь из кожи, чтобы его оправдать. Она огрызалась, спорила с ним. Сокурсники шарахались от нее, чтобы гнев командора не перешел на них. Сколько раз он грозил вышвырнуть ее из Академии. Но она была лучшей, так он и написал в сопровождении к ее диплому. Эл не знала, что уже не курсант, по старой привычке пошла в атаку.

   - Если вы не верите мне, то тогда мне не о чем больше говорить, - резко заявила она и направилась к двери.

   - Назад! - заорал Ставинский.

   Алик вжался в кресло, Эл собиралась открыть дверь. Словно послушавшись команды, она резко развернулась. Но не тут то было.

   - Никто не давал вам право на меня орать, - возразила она.

   Такое Алик видел не впервые - раздраженного командора и не менее разъяренную его ученицу. Они стояли друг напротив друга, поза Эл была полна упрямства и достоинства, командор застыл со сжатыми кулаками и гневным выражением лица. Тут Алику пришла мысль, что Ставинский проиграет в этой стычке, она более спокойна и, кажется права. Незыблемость авторитета Ставинского пошатнулась в его глазах.

   Эл усилием воли заставила себя хотя бы казаться спокойной. Здесь не театр, чтобы тянуть паузу. "Драка" никого не устраивала. Она стала раздражаться, тело нагрелось. Почувствовав неладное, Эл постаралась загасить зарождающийся гнев.

   - Командор, сядьте и успокойтесь, - ровным голосом сказала она, но ее тон был не учтивым.

   Ставинский неожиданно без возражений сел. Эл села после него.

   - В чем я не права? - спросила она.

   - В том, что ложь никогда никого до добра не довела.

   - Вы знаете правду обо мне?

   Ставинский хмыкнул.

   - А он знает? - он кивнул в сторону Алика.

   - Да.

   Алик испугался, что Ставинский начнет его расспрашивать, но командор ничего не спросил у него, снова накинулся на Эл.

   - Значит, благородство взыграло. Чтоб тебе! Почему не осталась?!

   Эл сидела в кресле мрачнее тучи. Не такого свидания с командором она ждала. Когда Алик сказал об отпуске, у Эл в сердце вспыхнула надежда, что хотя бы один человек поверит ей, Ставинский. Ей стало больно. Торн оказался тысячу раз прав. Эл и не предполагала, что станет так переживать. Действительно, как и Алику, Эл захотелось бросить всю эту возню и исчезнуть. От этой мысли стало еще противнее. Она уловила звук голоса Ставинского, откуда-то издали.

   - Что? - переспросила она.

   - Как намерена поступить?

   Эл не посмотрела на него.

   - По обстоятельствам. Я не разобралась до конца.