– У меня от твоей бурной деятельности голова кругом, – призналась Лиссет.

– Кофейку выпей, авось полегчает, – Беван подмигнул мне и вывел лисицу из комнаты.

Я закрыла за друзьями дверь, подошла к окну. Раздвинула синие шторы, открыла оконные створки, с некоторым удивлением осознавая, что внизу тянутся тротуар с прохожими и проезжая часть с автомобилями, а с другой стороны улицы смотрят проёмами похожие дома, что лесной покой общины остался где-то далеко-далеко, словно в ином, сказочном немного мире. И там осталась моя Звёздочка.

Я наклонилась к саквояжу, перебрала содержимое, извлекая с самого дна перевязанную ленточкой стопку писем. Исписанные с обеих сторон листки, моменты и отрезы моей жизни, чувства и мысли, застывшие ровными строками. Не уверена, что прежде решилась бы показать Нордану все без исключения, но теперь, когда я знаю, что он видел, читал многие из них, я готова отдать мужчине всю пачку целиком, лишь бы сделать это в реальном мире, не во сне.

И познакомить Нордана с нашей дочерью. Наяву.

* * *

Несмотря на хрупкий, неверный мир, несмотря на рассыпающиеся границы империи, нестабильность и напряжённое ожидание неведомого будущего, светская жизнь Эллораны кипит неизменно, словно вращаясь сама по себе, отдельно от происходящего за пределами круга высшей знати. Каждый день то в одном, то в другом особняке проходят музыкальные вечера, балы, званые ужины, собираются кружки по интересам. Но Дрэйк верен себе, принимает не всякое приглашение и посещает лишь собрания важные, значимые, часто связанные с визитом членов императорской семьи. И по какой-то прихоти богов ли, случая ли, однако ближайшим мероприятием, на котором ожидали лорда Дрэйка со спутницей, оказывается бал в императорском дворце. Не именины наследницы престола, но просто бал без какой-либо веской причины. Впрочем, как объяснил Беван, праздничные вечера во дворце императора и раньше проводились постоянно, а нынче и вовсе стабильно раз в неделю-две. Поддерживали иллюзию прежнего порядка, видимость исчезающего величия Эллорийской империи.

Пять дней до бала.

Пять мучительных дней, разрываемых желанием ускорить ход времени, кажущегося слишком медленным, ленивым, и страхом перед приближающимся часом встречи.

Ночами я ждала другого свидания.

Ждала и не дожидалась.

Снилась или всякая ерунда, или по пробуждению я не могла вспомнить даже общей картины сна. Иногда во сне я скиталась в неведомых далях, ища и не находя Нордана. Иногда звала, но лишь тьма и пустота были мне ответом.

Днём я писала письма Тайе, справляясь о дочери. Заново осваивалась в городе. Ходила с Лиссет по магазинам, изучая последние изменения в моде. Беван не сказал, куда переехал Дрэйк, хотя я не сомневалась, что ему-то известен новый адрес. И я не спрашивала, боясь сорваться. Знай я адрес, могла бы приехать. Наверняка не застала бы Дрэйка дома, даже не нашла бы в себе сил постучать или позвонить в дверь. Или застала бы, но увидела нечто, для моих глаз не предназначенное. А я не представляла, как жить, когда одна половина сердца заледенела, а другая оказалась бы вдруг разбитой.

Почти три года жизни среди оборотней сделали своё дело – тройная привязка давно перестала казаться мне чем-то неправильным, диким, аморальным. Я свыклась с мыслью об обоих мужчинах, одинаково дорогих, важных мне, но в городе, глядя на пары на улицах, я вновь задумалась поневоле о нашем будущем, о тех, кто не поймёт и осудит. О том, как я представлю мужчин родителям, и что мама с папой скажут. Двое мужчин, одна дочь и никакого намёка на брачные узы, не считая кольца Нордана, которое я носила, снимая только изредка, по необходимости.

И думала всё чаще, что, возможно, со временем Дрэйк действительно мог решить, что не готов делить свою женщину с другим.

В день бала Беван подтвердил, что род Дарро тот самый, к которому принадлежала когда-то Дайана, и показал вырезку из газеты. Статья о благотворительном приёме в поместье Дарро, полная напыщенных, пафосных фраз, и небольшая чёрно-белая фотография. Я долго рассматривала не очень качественный групповой снимок и, кажется, ещё дольше вглядывалась в хрупкую девичью фигурку, затерявшуюся почти среди остальных запечатлённых на фотографии.

Миниатюрный портрет Дайаны, что Дрэйк годы и века берёг в медальоне, я видела лишь раз и потому не особо хорошо запомнила. Но общие черты есть. Тёмные волосы, точного оттенка которых не определить по снимку. Прелестное юное лицо, и даже несчастная вымученная гримаска не портила нежной, робкой красоты только-только распустившегося цветка.

Леди Вивиан Дарро. Девушка, не подозревающая, каким образом и для каких целей братство намерено её использовать.

Беван рассказал, что из всей семьи Дарро ордену нужна именно Вивиан, что мать молодой леди заключила сделку с братством и что Вэйдалл создаёт иллюзию ухаживаний за девушкой, в перспективе собираясь привезти её в империю. Правда, добавил Беван насмешливо, у Вэйдалла возникли некоторые проблемы, вернее, одна белокурая проблема и поэтому в ближайшее время мы можем не опасаться внезапного приезда леди Дарро в Эллорану. И я, признаться, вздохнула с облегчением. Несмотря на привязку, несмотря на чувства, пусть бы даже и прошлые, Дрэйка ко мне, я не представляла, как может отреагировать он, увидев девушку, похожую на его давно погибшую невесту. Как вообще можно отреагировать на нечто подобное. И план братства по использованию леди Вивиан подтверждал, что едва ли Дрэйка и Хейзел могло связывать что-то серьёзное.

Во дворец едем на нанятом Беваном автомобиле с водителем. Для меня день прошёл в суете тревожной, нервной, перемежающейся подготовкой к выходу и балансировкой на тонкой грани между показным спокойствием и попытками сорваться на крик из-за любой мелочи. Я и жажду встречи с Дрэйком, и боюсь. В Нордане я уверена, хотя и понимаю, что поменяйся мужчины ролями, и ситуация сложилась бы совершенно иначе. Кто знает, как Нордан провёл бы этот срок, не окажись он в ловушке сна?

На площади перед дворцом меньше зевак и фотографов, но плотнее оцепление. Впрочем, несмотря на рассылаемые регулярно приглашения на балы, без которых посещение любого светского мероприятия считается немыслимым, на территорию по-прежнему пропускают беспрепятственно. На неискушённый взгляд. Беван же мгновенно подмечает наличие магической защиты, указывает нам с Лиссет на амулеты, развешанные на арке ворот, входе в сам дворец и укрытые в кронах деревьев, тянущихся по обеим сторонам подъездной аллеи.

– Интересно, и на какие средства оплачиваются частые балы и услуги колдунов? – вполголоса удивилась Лиссет.

– Как обычно – налогоплательщиков.

Подобно Эллоране, дворец не изменился. Величественное белое здание, декоративные башенки по углам синей крыши, длинная, ведущая к парадному входу лестница. Негромкая музыка и люди, поднимающиеся по покрытым алой ковровой дорожкой ступенькам. Когда-то от красоты дворца захватывало дух, и я видела перед собой ожившую вдруг сказку, сбывшуюся неожиданно мечту. Дворец, бал, Дрэйк рядом, трепет и восхищение дебютантки. Сегодня я смотрела на холодный, заслоняющий вечернее небо фасад, равнодушные профили кариатид, позолоченный герб правящей династии – двуглавый, свернувшийся тугими кольцами змей, – и ощущала остро, что это тюрьма. И колдуны, стоящие при входе наравне с лакеями и гвардейцами, проверяющие каждого гостя, словно бдительные стражники, лишь усиливали странную эту ассоциацию. Нас, как и других прибывающих, попросили остановиться и человек в чёрном, застёгнутом наглухо костюме обошёл нас кругом, бормоча что-то неразборчивое себе под нос и встряхивая непонятным предметом на длинной ручке, более всего похожим на детскую трещотку. Мы с Лиссет наблюдали за действиями колдуна настороженно, Беван – насмешливо. Умолкнув, человек сделал знак гвардейцам и те развели скрещенные перед нами пики, пропуская.

– Это что такое было? – шёпотом уточнила лисица, когда мы, миновав портик и охрану, направились по короткой галерее к бальному залу.

– Проверяли, не пронесли ли мы с собой что недозволенное, не имеем ли намерений каких нехороших в отношении монархов, – объяснил Беван.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: