«Вот они все… Такие хорошие на первый взгляд. Молодые, неиспорченные. С честными, наивными глазами. И ведь кто‑то из них – зачинщик. Явный заправила! Ведь не мог же этот новичок (вчера его ещё не было) задумать такой „выкидон“ с Гвардией без чьей‑то помощи? Надоумил кто‑то из этих вот!.. Кто‑то, кто стоит сейчас в строю и считает, глядя честными глазами на упирающегося товарища… И смеётся, наверное, над ним и надо мной про себя… Просто закатывается!»

– Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять!

При последней цифре лейтенант развернулся на месте спиной к строю и как раз оказался напротив провинившегося солдата. Тот пружинисто – явно, тренированный парень! – выпрямился, руки по швам. Даже дыхание не сбил! Будто, так, размялся немного. Хотя нет! Лейтенант заметил крошечные капельки пота на лбу, скрытые тенью берета. «День слишком душный и влажности много из‑за этого проклятого болота!» – почему‑то подумал Барклиф, а вслух приказал:

– Встать в строй!

Рядовой вернулся на место. Соседи чуть посторонились. Лейтенант поймал восхищённые взгляды и чуть заметные довольные улыбочки, брошенные в сторону новичка. «Весело, значит, ребятки! – Барклиф усмехнулся, – Ну, до завтрака время ещё есть, зарядка для вас сегодня не проводилась: вы развлекались, да и готовности на ноль!..»

– Пять кругов по периметру! Сержант Торнтон, проследите!

Он отвернулся, пошёл в сторону офицерской казармы, а за спиной громкий голос сержанта приказывал:

– На‑пра‑во! Бегом марш!

Топот кованых сапог разорвал воздух…

* * *

Джейк ковырял ложкой в чашке с тушёными овощами, аппетита не было. А соседи – направо и налево – по обеим сторонам длинного стола вовсю гребли ложками, оживлённо переговариваясь. Они все здесь никак не меньше недели, привыкли уже. Один из них поднялся первым, не дожидаясь приказа, стакан сунул прямо в тарелку, с грохотом отодвинул стул. Джейк напрягся, когда солдат проходил за спиной. Чего от них ждать? Но тот только потрепал по плечу и, чуть склонившись, прошептал с улыбкой, как‑то снисходительно:

– Здорово ты нашего «папашу» разыграл. Мы и не ожидали, что ты такие шутки откалывать умеешь. Хвалю!

Он пошёл по ряду мимо стульев и завтракающих солдат, а Джейк, провожая его взглядом, подумал: «Интересно, а как бы ты выглядел, если бы узнал, что всё это – правда? Нашёл себе шутника!»

– Корпус номер три! Стр‑р‑ройсь!

Джейк со вздохом поднялся: «Что ж, первый день армейской жизни в шкуре рядового продолжается…»

– Робинсон и Климов! – зачитывал фамилии лейтенант. – На уборку территории! Виллиус! Арделли – побелка деревьев и бордюров! Нэру и Тайлер! – Джейк сделал шаг вперёд, и лейтенант, оторвав взгляд от списка, задержал на нём взгляд чуть дольше, чем требовалось. «Запоминает!» – догадался Джейк с мысленной усмешкой на недрогнувшем лице. – На КПП!

* * *

Высокая решётка ворот отбрасывала тень далеко вперёд. Дежурный с автоматом за плечом и с повязкой на рукаве медленно прохаживался взад‑вперёд. На грузчиков он даже не глядел: считал их, новичков, ещё не державших в руках оружия, чем‑то вроде киборгов‑погрузчиков. И был недалёк от истины!

Техники такого сложного устройства здесь, на базе, не было. Солдаты‑новобранцы сами загружали и разгружали машины, таскали ящики в склад, раскладывали по секциям. Другие в это время готовили базу к приезду какого‑то начальства: белили и красили, подметали плац и мыли казармы.

Кое‑кому повезло, они работали с машинами: достраивали ограду и копали траншею со стороны леса с помощью землеройных установок. Джейк смотрел на них с некоторой завистью, он любил технику, любил с ней возиться, заниматься ремонтом, совершенствовать её, но ему и ещё одному парню – Нэру, – как самым рослым и сильным в бригаде, досталась работёнка потяжелее.

Машины из Космопорта приходили через каждый час, и все были загружены под самый верх. Джейк и его напарник разгружали всё сами под недовольные окрики дежурного и шофёров, переносили груз в склад, здесь же, у КПП.

– Время уже к обеду, – произнёс Нэру, опускаясь на корточки рядом с Джейком. Тот только кивнул в ответ. Часов у Джейка не было: вспомнив о тех подонках из города и о прошедшей ночи, он чуть не застонал от отчаяния. Но всё это казалось теперь таким далёким, будто было где‑то далеко, осталось на Ниобе, в Ниобате, там же, где и Академия, и все ребята с курса, и та привычная жизнь.

О том, что обед близок, Джейк понял и по тому, что временной промежуток между машинами увеличился. Час давно прошёл, но никто не сигналил у ворот нетерпеливо и зло. В городе, наверное, как и на базе, все жили по расписанию. Нэру закурил, щёлкнув зажигалкой, и, прищурившись, глянул на Джейка. Они впервые за полдня смогли разглядеть друг друга без спешки, и поговорить тоже…

– Что, новенький, да? – спросил, выдыхая ароматный дым чуть в сторону, не на напарника, так как знал уже: тот не курит.

– Да, прибыл сегодня утром, – ответил Джейк, он сидел на траве газона, прислонившись спиной к стене здания, подтянув ноги и положив на колени руки. Весь его вид выражал ленивую задумчивость.

– А меня уже десять дней, как загребли, – Нэру вздохнул, а потом вдруг усмехнулся. Снова затянулся. – Подрался с ребятами в баре, кто‑то патруль вызвал – и вот! Говорил же им: сирота я, один у матери. Нельзя по закону… Даже на суде это смягчающее обстоятельство… Но они, как узнали, что я с фермы, даже слушать не стали!.. В строй, рядовой! – опять усмешка. Вроде, смеётся над собой же, но Джейк почувствовал: не до радости, не до веселья этому парню. Он даже уловил его мысли в этот момент – мысли о матери, оставшейся где‑то на ферме, в джунглях, – и мысленно отпрянул, если, конечно, можно было так объяснить тот удар, который он испытал при этом.

Умение чувствовать мысли окружающих, особенно сокровенные, было у Джейка с рождения. Маленьким он даже думал, что так могут все. Тем более с матерью они общались без слов. И на расстоянии могли, но хуже, и не всегда…

А потом взрослел, рос и мучился, так как считал себя виноватым за то, что способен на большее, чем все другие: проникать в святое святых, в душу. И научился не воспринимать мысли большинства людей, отучил себя от этого, но не полностью…

– А ты? Как попал? – нарушил Нэру затянувшееся молчание.

– Я? – Джейк задумался, задавая себе тот же вопрос: вот КАК, ты, гвардеец, умудрился первый раз в жизни попасть на Гриффит и сразу же нарваться при этом на приключения, которые продолжаются до сих пор? Понять это самому, а тем более попытаться объяснить другому, было сложно, да и, пожалуй, невозможно. Всё это казалось каким‑то абсурдным, несерьёзным. Вот сейчас придёт кто‑нибудь и скажет: «Всё, парень, свободен, езжай домой!» Ведь расскажешь кому, не поверят и засмеют!

– Я с Ниобы сюда приехал, к матери. Нарвался на какую‑то шайку. Меня обчистили, даже документы унесли… А из полиции прямиком сюда… И проверять ничего не стали, – коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал Джейк.

– С Ниобы?! – Нэру покачал головой. – А я, вот, выбрался с фермы на город посмотреть. И радуюсь! Надо же, тротуары сами двигаются! Люди – чистенькие! Девочки, как куколки! Особенно гриффитки!.. Я их за свою жизнь в джунглях меньше видел, чем за один день в Чайна‑Фло!

Нэру мечтательно прикрыл глаза, заулыбался, вспоминая что‑то приятное. Столбик пепла упал с сигареты прямо Джейку на сапог.

– Ой, извини! – Нэру заворочался на затёкших ногах, чуть не упал. Джейк лишь кивнул головой: «Ладно, ты! Ерунда!» Самому ему шевелиться было лень, тело после тяжёлой физической работы отдыхало, радуясь долгожданной передышке. – Как тебе, кстати, наш лейтенант? – неожиданно спросил Нэру, раздавив окурок о землю и кинув его здесь же, в траву. – Только вчера приехал с Ниобы, до этого нас сержант пас. Теперь начнёт воспитывать… Строгий, по‑моему! – дал он сам оценку и будто в ожидании подтверждения, глянул на Джейка. – Ты бы с ним поосторожнее. Как у нас говорят, не бросай в волка палку! – и сам пояснил: – Отмахнуться потом будет нечем, когда кинется! – пытался напомнить о том эпизоде на построении. Джейк улыбнулся в ответ, подумал немного.