– Может быть, раз уж вы здесь, осмотрите нашу базу. От вас я приму любую критику… – он усмехнулся.

– Благодарю за любезность, но вы не сказали мне ничего хоть сколько‑нибудь вразумительного на интересующий меня вопрос. А я хотела бы точно знать, смогу ли я увидеть своего сына? – голос Глории стал удивительно твёрдым и решительным. От хрупкой и красивой женщины необычно слышать такие бескомпромиссные слова. – Только «да» или «нет»!

– Нет! – ответил Барклиф после долгого раздумчивого молчания. – Не сможете, и я уже объяснил вам, почему…

– А если я обращусь непосредственно к коменданту вашей базы, лейтенант Барклиф? – Глория остановилась, обернувшись, глянула на лейтенанта в упор. Она была поразительно похожа на рядового Тайлера из его бригады, бригады номер три.

– Коменданта сейчас нет, он приедет не раньше, чем через месяц, – Барклиф улыбнулся гостье в ответ. – Тогда, когда база будет готова к его приезду. И даже если вы дождетесь его и даже если встретитесь, вы всё равно ничего не добьётесь. Просто поймите это, примите, как есть и успокойтесь, Глория.

Вон, смотрите! – он указал рукой далеко вперёд. – Это моя бригада. Кроме неё, здесь ещё четыре такие же, и у каждого из этих парней есть родители, – Глория повернулась в ту сторону: у турников на тренировочной площадке мелькали фигурки людей в защитного цвета комбинезонах. – Если мы начнём отпускать каждого из них по просьбе матери, пусть даже такой красивой женщины, как вы, – Барклиф чуть сжал её запястье, и глаза лейтенанта при этом сверкнули, зажжённые недвусмысленным интересом, – то воевать будет некому. А кто будет защищать интересы нашего государства на этой планете?

– Но мой сын уже является военнослужащим! – возразила Глория, осторожно высвобождая руку. – Джейк служит в Гвардии Его Величества. Это какое‑то недоразумение! Он не мог попасть сюда! Не мог быть призван в армию тут, на этой планете и даже в этом городе! Человек не может служить в двух местах одновременно… Срок его увольнения заканчивается сегодня, а завтра он уже должен быть в столице, в Ниобате! Неужели он не сказал вам об этом, лейтенант?!

– Вы решили, что я уже имею знакомство с вашим сыном? Нет, вы ошибаетесь! – Барклиф улыбнулся, но глаза его при этом остались холодными.

«Странный человек, – думала Глория, глядя на него. Она почему‑то не могла „прочитать“ его мысли, хотя с людьми ей это удавалось довольно часто. Сейчас же каким‑то скрытым чутьём чувствовала: лейтенант пытается запутать её, изворачивается и лжёт, изъясняется какими‑то намёками и даже делает попытки флиртовать. – Опасный человек. Очень опасный».

– Я могу сказать вам с уверенностью: в нашей части все военнослужащие – первогодки. О Гвардии они знают не больше того, что показывают в новостях информационной связи. Наш Военный Комитет не гребёт всех без разбора! Новобранцы проходят тщательный отбор, не только медицинскую комиссию, как думают многие. Все эти мысли подогреваются специальными людьми с одной лишь целью: посеять в наших рядах панику! Мой вам совет: не паникуйте! Ну, повоюет ваш мальчишка, вернётся героем, вы его сами не узнаете, взрослого, дисциплинированного… А какая будет выправка! Вы будете им гордиться, помяните моё слово!

– Гордиться? – Глория вдруг рассмеялась. – А если его убьют? Такой перспективы вы почему‑то не предлагаете! У вас у самого, лейтенант, есть дети? Вы женаты?

– Нет! – голос Барклифа дрогнул. Он понял вдруг, что начинает терять самообладание, начинает злиться, выходить из себя и может наделать глупостей. Нельзя было поддаваться на очарование этой красавицы. Захотел окрутить её, попользоваться! Да она сама расставила тебе ловушки, а сейчас выдергивает их по одной из‑под самого твоего носа и ты вот‑вот попадёшься в одну из них… И всё это потому, что укоренившаяся привычка – красивая, значит, дура – даёт сбои на этой планете… Этих гриффитов не поймёшь! К ним вообще нельзя подходить с обыкновенными человеческими мерками! А сейчас лучший вариант решения проблемы – избавиться от этой опасной и настойчивой женщины! Хотя бы до завтрашнего дня! А там посмотрим… Придумаем что‑нибудь…

– Знаете что, – предложил вдруг Барклиф. – Сегодня я вам ничем не смогу помочь, приходите лучше завтра. Хорошо? – эта резкая перемена озадачила Глорию, но и понять, что лейтенант задумал, она не могла. – До завтра я проверю всех солдат в этой части, просмотрю картотеку… Узнаю что к чему… Как, кстати, звать вашего сына? Джейк, да! Джейк Тайлер? Хорошо, я запомню это имя! У меня хорошая память… А сейчас пойдёмте, я провожу вас.

Глория шагнула вперёд, сделала ещё несколько шагов, а потом обернулась, посмотрела ещё раз на тренировочную площадку. Одна фигура, в стороне от всех, показалась её знакомой, очень знакомой. Но расстояние было слишком большим, она не могла разглядеть лица, а тут ещё и Барклиф потянул её за собой, бережно придерживая под локоть.

Их уже разделяла решётка ограды, когда Барклиф окликнул Глорию:

– Ещё один вопрос, госпожа. Последний! Откуда вы узнали, что ваш сын именно здесь? В трёх кварталах отсюда есть другая база, ваш Джейк мог оказаться и там.

– Нет! – Глория упрямо склонила голову. – Он здесь! – при этих словах она глянула на флаг над зданием комендатуры, чуть заметно улыбнулась. – Он здесь! Это я знаю точно!

* * *

Дневальный, как‑то нехотя и потому не торопясь, выкладывал все вещи из тумбочки прямо на кровать.

– Быстрее, рядовой! – прикрикнул нетерпеливо Барклиф. Джейк стоял в проходе между двумя рядами кроватей по стойке «смирно»: расправленные плечи, руки по швам, синие честные глаза глядели в одну точку на стене. И эта их честность и даже какое‑то удивление во взгляде, такое натуральное, бесили лейтенанта Барклифа. Сержант Торнтон тоже присутствовал при обыске, но так же, как и рядовой Тайлер, мало что понимал.

– Больше ничего, господин лейтенант! – дневальный выпрямился. Дверца тумбочки качнулась, упёрлась ему в ногу. Барклиф глянул на кровать, на сваленные в кучу вещи: небольшое казённое полотенце, бритвенные и гигиенические принадлежности, две запечатанные пачки сигарет. Всё, что выдавалось каждому рядовому в этой части.

– Обыщите кровать! – приказал Барклиф. На Джейка он даже не глядел: его очередь на обыск ещё не наступила. Дневальный снова начал перекладывать всё в тумбочку, и эта его основательная деловитость взбесила Барклифа окончательно. – Ты, что, не можешь шевелиться быстрее?!

Схватив одеяло за край, лейтенант дёрнул его на себя, сам стянул простынь и скинул подушку, за ней последовал на пол и матрас.

– Сержант, обыщите рядового Тайлера! И как можно тщательнее, пожалуйста! – приказ прозвучал с удивительной вежливостью, но эта вежливость была началом яростной вспышки, грозившей разразиться в любую минуту.

– А что ищем‑то, а? – чуть слышно и по‑стариковски ворчливо спросил шёпотом Торнтон, глянув Джейку в лицо. Тот не шелохнулся, будто и не слышал вопроса, даже не моргнул. Так же неподвижно он стоял, пока руки сержанта тщательно облапывали все карманы и клапаны его комбинезона. Ничего! Только из кармана на груди Торнтон извлёк белоснежный, аккуратно сложенный носовой платок. Он тоже выдавался солдатам, как и всё остальное, но никем по назначению не использовался, может быть, о нём и вспоминали, когда спешно перед построением нужно было протереть сапоги от пыли.

Торнтон развернул платок, осторожненько взявшись за уголочки. Белая ткань! Только в правом нижнем углу печать хозяйственного отделения.

– Это всё! – Торнтон, всё также держа платок перед собой, повернулся к Барклифу. Тот, сверкая глазами, вырвал платок, скомкал и сунул его как есть Джейку в расстёгнутый карман с презрительной ухмылкой:

– Пижон!

Джейк всё также стоял навытяжку, не шевелясь, но в глазах его не было страха, так привычного Барклифу.

– Где он, рядовой? – спросил лейтенант после минутного молчания, глядя на Джейка в упор.