– Эй, гриффит! – чей‑то окрик заставил Нэру вздрогнуть от неожиданности. Джейк видел только ноги в несвежих носках, но голос показался очень знако – мым. Тот парень, с зажигалкой! Он вспомнил его по голосу сразу, медленно поднял голову, посмотрел на незнакомца. Невысокий, один из крайних левофланговых, лицо ничем не примечательное, даже какое‑то нездоровое, как у людей, злоупотребляющих выпивкой и сигаретами, возможно, даже наркотиками. Но глаза, глаза мстительного и опасного человека. Человека, уверенного в своей силе и силе тех, кто стоит за его спиной. Такие обычно становятся главарями мелких уличных банд и, что удивительно, им подчиняются даже те, кто сильнее и умнее, но не так нагл и напорист.

– Привет, Крис! – он кивнул Нэру небрежно, а потом бросил перед Джейком свои грязные сапоги, сапоги, вряд ли знакомые за всё своё время с кремом и щёткой. – Работу понял? – Эти слова уже предназначались Джейку. Тот улыбнулся, даже этот тип не испортил ему настроение:

– Ну, если «пожалуйста» попросишь…

– Уже на «ты»? – парень усмехнулся, уперев руки в боки. – К вечерней поверке чтоб стояли у моего места. И бегом!..

– У меня с тормозами проблемы, – ответил Джейк серьёзно, снова принялся за свой сапог, а потом, глянув на парня, добавил с улыбкой: – Так что извини, не по адресу…

– Да у тебя, грифф, и вправду проблемы с тормозами! – весь вид парня обещал неприятности. Он не привык к неповиновению, тем более, к оговоркам и пререканиям. Ещё более удивительным было слышать их от гриффита, существа, намного ниже любого из людей. – Зарываешься, малыш…

Последнее слово просто рассмешило Джейка. Поставив второй сапог рядом с первым, он обернулся к парню и предложил:

– Просто попроси хорошо, если самому начистить некогда, к чему эти запугивания?

– Ну‑ка, повтори, грифф, что ты сказал? – он шагнул вперёд, чуть наклонился, но это не прибавило ему внушительности. – Тебя, урода, ещё просить? Да ты радоваться должен, что с тобой человек разговаривает, понял?

– Я радуюсь, человек! – Джейк улыбнулся, сделав акцент на последнем слове, отвернулся, опустился на пол, на одно колено, перед тумбочкой, собрал щётку и крем в мешочек, убрал всё в тумбочку на нижнюю полку. Крис смотрел на спину Джейка, обтянутую чистой белой майкой, на его загорелой коже она казалась ещё белее. От этого парня веяло уверенностью, спокойствием и силой. Разумной силой разумного человека. Это не та сила, какой обладают люди с рельефной мускулатурой, нет, это, скорее, сила большой и умной машины, не способной растрачивать её по пустякам. Это, как киборг‑погрузчик!

И это упрямство – это не гордыня и не заносчивость. Он почистил бы эти чёртовы сапоги, – в этом Крис был уверен – просто надо было всего лишь попросить вежливо, обратиться по‑товарищески, а сейчас… сейчас он не пойдёт на это из‑за упрямства.

– У тебя есть ещё время передумать, грифф, – снова произнёс незнакомец. Джейк повернулся к нему лицом, скрестил на груди руки, смерил парня взглядом.

– Зачем ты так, Колин? – спросил вдруг Крис, глядя на обоих снизу.

– А ты заткнись! – грубо оборвал его парень и перевёл взгляд на Джейка. – Ты ещё пожалеешь, что попал в нашу бригаду, гриффит…

Подобрав свои сапоги, Колин ушёл: смертельная обида чувствовалась в его походке, в его сутулой спине. «Ну, вот и враги», – подумал Джейк, проводив его взглядом. А потом принялся развязывать рукава комбинезона. Скоро построение, а ткани нужно успеть разгладиться. «Друг пока только один, – Джейк глянул на Криса, – а вот за тем, ещё неизвестно, сколько лбов стоит…»

И снова сравнение с Гвардией!

У них в Академии считалось почётным уметь привести себя в идеальный порядок, а ведь там бывали гости куда более важные, даже сам Император. Начистить сапоги, почистить и постирать форму, зашить, если что, – это знал и умел каждый, и гордился, если мог сделать это сам.

«Молодёжь» учили личным примером, делились советами и некоторыми секретами, особенно злостных лентяев брали под своё шефство лучшие «четверогодники».

А здесь какие‑то уличные, уголовные замашки! Это же не стая! Мы же люди! А особенно все вы! Люди‑человеки! Чем же хуже вас должны быть гриффиты, если такой тип, как этот Колин, считает себя в праве помыкать ими?!!

* * *

Вечером, уже перед сном, в умывальник набилось народу – не протолкнуться! Брились, умывались, чистили зубы! Шум, гам, шуточки, чаще всего довольно плоские. Обычная атмосфера мужского общежития! Джейк на какой‑то миг даже подумал, что это Гвардия, и все ребята вокруг – старые знакомые, друзья.

Но все как‑то незаметно рассосались за считанные доли минуты, когда в умывальник вломилась компания во главе с Колином. Их появление Джейк почувствовал спиной, но повернулся намеренно медленно. Сейчас нельзя делать ни одного резкого движения, ни одного резкого слова.

– Добрый вечер, гриффит! – произнёс первым Колин. Довольно тщедушный и малорослый, возможно, с детских лет страдающий комплексом неполноценности, сейчас со своими ребятами за спиной он разительно преобразился.

– Скорее, доброй ночи! – ответил Джейк, вытирая руки. Потом перекинул полотенце через плечо: руки сейчас должны быть свободными от всего, а глаза – видеть каждого.

– Ты, наверно, уже в курсе, зачем мы здесь собрались? – спросил Колин, прищурив один глаз и чуть склонив голову набок.

– Да, пожалуй. Не дурак! – Джейк смотрел прямо на него, но глаза сами следили за остальными: вот ребята – на первый взгляд сразу видно, прошедшие хорошую школу жизни, мастера уличных драк, – зашли справа от Колина и по стеночке, стараясь не раздражать зрение «жертвы», пробрались, чуть ли не к раковинам. Отрезали, одним словом, от возможности рвануть в душевую.

Ещё двое: один невысокий, – не выше самого Колина – но разворот плеч, как у Нэру, не меньше. Туповатый, правда, немного, это даже на лице написано. А вот второй! Этот держится независимо и всячески старается подчеркнуть свою индивидуальность. Глядел чуть в сторону, наверное, в зеркало. «Собой любуется!» – подумал Джейк с невольной усмешкой.

Руки, скрещенные на груди, глаза, чуть насмешливые, но зорко следящие за движением каждого, кто находился в умывальнике. Наверное, этот и правду был сам по себе, индивидуалист, просто решивший поразвлечься, размяться, раз уж момент представился. Высокий, черноволосый и очень смуглый, даже для солнечного Гриффита, а под майкой – от одного плеча до другого – наколка то ли змея, то ли дракона. Он и сам был, как змея: гибкий и быстрый, и самый опасный в этой разномастной компании. У него были свои интересы, а значит, и действовать он будет по своему сценарию. Его придётся опасаться и не подпускать к себе слишком близко.

Ещё один: какой‑то несмелый, явно трусоватый, маячил в дверях. С ним будет легко справиться, но об этом будем думать, когда до двери останется меньше шага, а раньше он не сунется. А эти метры до двери так легко не пройдёшь…

– Ты понимаешь, я думаю, мы люди культурные, дикарей зря не обижаем, – продолжал Колин после краткого момента тишины: давал возможность взвесить силу всех сторон, все «за» и «против». – Можем и без драки обойтись… Если ты у меня лично прощения попросишь… И хорошо попросишь, искренне, так, как только гриффиты могут делать. И раз уж ты дикарь, то лучше даже на коленях…

«Явный садист, – подумал Джейк с какой‑то тоской. – Здесь уже не только чувство неполноценности, но и мания величия. Да ещё какая! Явно не по росту…»

– И всё? – Джейк искренне удивился, вскинул тёмные, как у матери, брови.

– А потом пойдёшь и почистишь мои сапоги! – продолжил Колин, словно и не заметив ироничной улыбки Джейка. – Так же хорошо, как и свои! Даже лучше… А ещё? Ещё почистишь мою форму… И чтоб ни пылиночки, ни складочки… Как новая!..

– А носки? Или, может, платок носовой постирать не надо? – закончил за Колина Джейк.