Я наблюдал, как он вышел из машины и подошел к мужчинам. Он провел рукой по волосам, затем посмотрел на меня и помотал головой. Я не мог слышать, о чем они говорили, но, должно быть, он рассказывал им о пламени в моей крови. Что во мне жило зло. Паникуя, я уставился на запястья. Я царапал вены, вонзая в них ногти. Но они были недостаточно острыми. Выходило мало крови.

Боковым зрением я видел, как он приближался к машине. Пастор и старейшина церкви направились обратно в здание. Он открыл пассажирскую дверь с моей стороны, расстегнул ремень и взял меня за руку, молча, вытащив из машины. Я вытянул запястья, чтобы показать ему, что хочу изгнать пламя, что мне не нужна церковь, и я могу сделать это самостоятельно. Я смогу изгнать пламя, если он позволит мне попытаться. Но он просто опустил мои руки, а затем ударил меня по затылку, отчего мои глаза зажгло от боли.

Я тяжело сглотнул, когда мы достигли деревянной двери. Я мог слышать, как пастор разговаривает внутри, затем он потащил меня в церковь.

Мы стояли в проходе. Пастор Хьюз и старейшина Пол были на алтаре. Я слышал вошканье и шипение. Мой желудок ухнул вниз.

Змеи. У них были змеи.

Он двинулся вперед, все время надавливая на мою шею, но я крепко стоял ногами на деревянном полу и вытянул руку, чтобы ухватиться за скамью. Он перестал тянуть, затем встал передо мной и ударил по лицу. Боль пронзила мою голову. Моя рука оторвалась от скамьи, и я ощутил привкус крови во рту. Но я боялся: моя кровь содержала зло и пламя. Я выплюнул кровь на пол прохода, кашляя так сильно, что меня вырвало.

— Веди его сюда, Майкл, — у алтаря раздался голос пастора Хьюза, когда я пытался вытереть кровь и рвоту со рта.

Он взял меня под руки и потащил к алтарю. Я не мог бороться на это раз. Я устал. Мои лицо и голова болели от его ударов.

— Положи его на стол, — направлял пастор. Грубо он кинул меня на стол.

— Снимай одежду.

Я хотел закричать. Я не хотел, чтобы они снимали мою одежду. Но они со старейшиной Полом начали раздевать меня. Было холодно. Очень холодно.

Я вертел голову из стороны в сторону, пытаясь найти спасение, но не мог освободиться от их сильной хватки. Затем, повернув голову вправо, замер. В коробке рядом со мной были змеи.

С меня сняли штаны, затем они связали мои запястья и лодыжки. Пастор Хьюз направился к прозрачной коробке и открыл крышку.

Шуршание становилось громче, и пастор Хьюз показал змею. Держа ее в руках, он сказал:

— Змея — олицетворение зла. Если твой мальчик верующий и чист, если он открыт святому духу, Господь защитит его. Но если зло бежит по его венам, змея увидит это и укусит.

Мои ноздри раздувались, когда я пытался дышать. Пастор Хьюз собирался положить на меня змей. Я не хотел этого. Не хотел укусов.

Хватка на моих запястьях и руках крепла. Я закрыл глаза, когда пастор положил змею мне на живот. Шуршание хвоста змеи становилось громче и громче в моих ушах. Я чувствовал, как ее прохладное тело начало скользить. Пастор Хьюз начал молиться, старейшина Пол присоединился к нему. И он тоже.

Но я держал глаза закрытыми и надеялся, что змея не укусит. Надеялся, что в моей крови нет пламени. Что зло не разрушило мои вены.

Когда змея заскользила по моей ноге, я услышал громкое шипение и резкая боль пронзила мое бедро.

Я закричал от боли, стиснув зубы. Затем змею внезапно убрали с моего тела. Я ощущал, как его руки дрожали, когда он держал мои запястья.

Открыл глаза и увидел, как он пялился на мою рану. Затем его взгляд вперился в мой. Я не понимал, что он означал. Я устал. Мне было больно, и глаза начали закрываться сами собой.

Но я все еще мог слышать голоса. Я мог слышать его, пастора Хьюза и старейшину Пола.

— Что-то живет в нем, Майкл. Какое-то зло бежит по его венам. И его необходимо изгнать.

Я слышал его подавленный рев. Я думал лишь о том, что в моей крови пламя. Пламя, которое необходимо изгнать. Но они удерживали меня. Я не мог добраться до пламени. Мне было необходимо вырвать его из своей крови. Вырезать из тела. Но я не мог освободиться.

Темнота наступила и накрыла меня.

Когда проснулся, я был в темной клетушке с грязью на полу и стенах. В голове пульсировало, мои бедра болели, но я не чувствовал половину своего тела.

Затем я вспомнил.

И я мог чувствовать пламя. Пламя под своей кожей. Пламя, которое необходимо было изгнать.

Я слышал шаги надо мной. Тяжелые шаги. Мама плакала, умоляла его не делать что-то. Я слышал плачь брата. От его громкого крика моя голова болела.

Шаги остановились прямо надо мной. Мое тело начало дрожать. внезапно надо мной открылся люк, яркое сияние осветило место, на котором я лежал, из-за чего я вздрогнул. Затем он подошел ко мне с ремнём в руке.

Я посмотрел в его глаза, когда он сделал шаг вперед. Я помнил боль. Помнил боль, номер одиннадцать... и пламя... невидимое пламя, вытекающее из моей крови...

Деревянный потолок вернулся в поле моего зрения, и я был на свету. Но был связан по рукам и ногам. Мужчины входили и выходили из двери слева от меня. Мужчины, которые собирались причинить мне боль.

Те же самые мужчины...

Они говорили мне что-то, но я не мог слышать из-за крика, из-за звука пламени в моей крови. Я извивался, хотел порвать веревки, когда дверь слева от меня снова открылась. Это был один из них. Один из тех, кто меня связывал. Один из ублюдков, которого я хотел убить.

Шум криков и ударов по двери был слишком громким. Затем я услышал голос:

— Я не позволю вам причинить ему боль. Пожалуйста... просто позвольте мне успокоить его. Позвольте мне усмирить его ярость.

Я замер, изогнув спину над тем, на чем бы ни лежал. Кровь ревела в моих ушах, но человек сейчас в комнате со мной был новым... голос... из-за голоса крики в моей голове прекратились...

Я тяжело задышал, уставившись в потолок. Затем я услышал крики и повернулся на бок. Пол. На полу была женщина. Маленькая женщина, которая обернула руки вокруг коленей. Я быстро моргал помутневшими глазами, пытаясь разглядеть. Мой желудок сжался от того, кем она оказалась.

Темные волосы.... Маленькое тело... Ее руки... маленькие руки...

Затем я увидел глаза. Зеленые глаза. Пульс в моем запястье и шеи ускорился от вида этих глаз. И пламя утихомирилось. Огонь все еще был там, горел пол моими мышцами. Зло все еще наполняло мое тело, но я мог дышать. Меня одолела одышка. Я потел. Но мог дышать. Когда смотрел на нее, мог дышать.

Но я устал. И больше не выдерживал. Больше не мог бороться. Не хотел быть таким.

Я уставился на женщину. Она уставилась на меня в ответ. Мое сердцебиение замедлилось в моей пылающей, ноющей груди. Слезинка скатилась по ее лицу. Я наблюдал, как слеза скользнула по ее щеке, задаваясь вопросом, почему она плакала? Затем, как только пламя погасло, ощущение, что оно вновь запылает, чтобы меня мучить — вернулось. Пламя никогда надолго не успокаивалось.

Я больше не мог этого выдержать.

Борясь с угрожающей темнотой, я сделал глубокий вдох.

Видя, как женщина замерла, смотря на меня, я открыл рот и прошептал:

— Убей меня.