Эпилог Флейм

Раздался стук в дверь. Распахнув ее, я увидел стоящего на крыльце АК. Не говоря ни слова, он протянул мне две маленькие коробочки и одну большую. Взяв их в руки, я почувствовал, как внутри у меня все сжалось от волнения.

АК откашлялся.

— Здесь всё, брат. Удачи тебе, ладно? — ухмыльнулся он и, помахав мне рукой, вернулся к себе в дом.

Не успел я закрыть дверь, как из ванной вышла Мэдди. И я, блядь, замер. Увидев ее, я непроизвольно сжал в руках коробки.

На ней было длинное белое платье без рукавов. Ее длинные черные волосы волнами струились у нее по спине, спереди с обеих сторон волнистые локоны были заколоты цветами.

От моего пристального взгляда Мэдди покраснела.

— Мэдди, — прохрипел я.

Пригладив руками платье, она спросила:

— Я нормально выгляжу?

— Ты выглядишь просто потрясающе.

Мэдди опустила глаза, затем взглянула на меня из-под длинных черных ресниц.

— Это глупо, но мне хотелось одеться соответственно случаю. Мне…

Она сглотнула и, нервно сжав руки, сказала:

— Мне хотелось быть для тебя красивой этим вечером. Когда мы это сделаем. Когда свяжем себя этими узами.

У меня из груди вырвался стон, и я ответил:

— Для меня ты всегда красивая.

— А ты — для меня, — ответила она.

Я взглянул на свои кожаные штаны, ботинки, байкерский жилет и нахмурился. Я был одет как всегда.

Мэдди подошла ко мне и улыбнулась. Указав на зажатые у меня в руках на коробки, она спросила:

— У тебя есть все, что нам понадобится?

Я кивнул, и Мэдди протянула мне руку.

— Ну что, пойдем?

Сердце выпрыгивало у меня из груди, но я вышел из дома и направился вслед за Мэдди в лес. Было темно и холодно, но я видел лишь идущую впереди Мэдди и ничего не чувствовал. Вообще-то, я почти не заметил, как мы добрались до реки.

Отпустив мою руку, Мэдди повернулась ко мне лицом.

— Мне нравится находиться рядом с водой. Я так много времени провела взаперти, что просто обожаю звук журчания ручья и запах свежего воздуха. Я... я не могла придумать для этого лучшего места. Мэдди показала на небо.

— Ночь тоже ясная. На небе ни облачка. Звезды и Луна выглянули посмотреть.

Но я не потрудился поднять глаза. Какие нахрен звезды и Луна, когда у меня есть она? Я не мог отвести от нее взгляда.

Я едва мог дышать.

Я едва мог дышать, зная, что это гребаный день нашей свадьбы. Или, по крайней мере, нашей версии.

Я попросил ее выйти за меня замуж несколько дней назад. Я знал, что сделал это неправильно. Но я только что был с ней, и Мэдди, как всегда, украла мое гребаное сердце, и мне вдруг стало ясно, что она должна принадлежать мне полностью. Она — мне, а я — ей…

Мы лежали в постели, я держал Мэдди в объятьях, ее голова покоилась на моем плече. Ее учащенное дыхание стало глубоким и размеренным, стало ясно, что она засыпает. Положив руку мне на грудь, Мэдди тихонько вздохнула, и тут я понял, что мне этого недостаточно. Мне хотелось больше того, что у нас было. Хотелось всего. Мне было необходимо заполучить ее всю без остатка. Сделать ее своей.

Глубоко вздохнув, я перекатился на бок, и Мэдди соскользнула с меня. Она удивленно распахнула свои сонные глаза, а я взял ее за руку и выпалил:

— Я хочу на тебе жениться.

Мэдди затаила дыхание. Ее зеленые глаза стали огромными. Спустя некоторое время она сглотнула и тихо прошептала:

— Правда?

Я кивнул, затем помотал головой, пытаясь объяснить свои чувства. Я коснулся рукой ее лица и сказал:

— Мне нужно, чтобы ты стала моей. Чтобы ты целиком и полностью принадлежала мне. Чтобы ты стала Мэдди Кейд. Мне нужно знать, что ты никогда меня не бросишь.

Мэдди по-прежнему молчала, поэтому я поднес к губам ее безымянный палец и поцеловал. Но затем, она положила руку мне на щеку и сказала:

— Флейм, мое сердце замирает от счастья от одной только мысли, что я могу стать твоей женой. Но мы не придерживаемся никакой веры. И... и я не смогу стоять перед твоими братьями и моими сестрами на свадебной церемонии. Только представлю себе, что окажусь в центре внимания, и меня охватывает такой ужас, что мне становится тяжело дышать. Не думаю, что смогу это сделать. Даже заговорить и обручиться с тобой перед чиновником. Боюсь, что не справлюсь с чем-то подобным.

Я вздохнул, чувствуя, как от ее слов напряглись мои мышцы. Но подумав о священнике или чиновнике — о каком-то хрене, которого мы даже не знаем, — я признался:

— И я не справлюсь.

Я моргнул. Мэдди печально опустила глаза. Как и ей, мне ужасно хотелось, чтобы она стала моей женой.

Прислонившись лбом к ее лбу, я настойчиво произнес:

— Но я, блядь, хочу тебя, Мэдди. Хочу, чтобы ты стала моей. Моей целиком и полностью.

Мэдди подняла глаза и улыбнулась. Улыбнулась ослепительной улыбкой, которая пронзила мне грудь, словно пуля. Мэдди положила руку мне на затылок и притянула меня к своим губам. Она нежно поцеловала меня, а затем пообещала:

— Мы найдем способ, Флейм. Потому что я тоже хочу принадлежать тебе. Если вообще возможно принадлежать тебе больше, чем я сейчас.

Я впился губами в ее губы, и представил свое кольцо у нее на пальце и свое имя у нее на спине. Представил, что буду владеть ею безраздельно. Представил, что она, наконец, станет моей старухой…

Мэдди — моя старуха.

Я понятия не имел, как, черт возьми, мы это сделаем.

Но, как и во всем остальном, мы должны найти выход.

Мэдди не спеша подошла ко мне, позади бежала река. Взяв у меня из рук коробки, она положила их на землю и выпрямилась. Поднявшись на цыпочки, она обхватила меня за шею. Я наклонился к ней, чтобы заглянуть ей в лицо.

Когда я склонился к ней, Мэдди улыбнулась, и сказала:

— Я люблю тебя, Флейм. Не могу дождаться, когда, наконец, стану твоей женой.

Зарычав, я прижался губами к ее губам и отстранился. Мэдди отступила назад, и я поднял с земли две маленькие коробочки. Одну из них я протянул ей, и Мэдди ее открыла. Она посмотрела на кольцо, которое предназначалось мне, и вынула его из коробочки.

— Оно черное, — сказала она и снова улыбнулась.

Проделав то же самое с другой коробкой, я положил себе на ладонь ее крошечное колечко. Мэдди взглянула на него и прошептала:

— Мое кольцо черное с золотом.

Она посмотрела на него повнимательнее и затаила дыхание. Переведя взгляд на меня, она сказала:

— Как пламя. Черное с золотым выглядит как языки пламени.

Она вздохнула.

— Это ты. Это кольцо... оно всегда будет моей частичкой тебя.

Пока она смотрела на это кольцо, я почувствовал, как у меня заныло в груди, и стал раскачиваться на ногах. Я понятия не имел, как это делать. Всю эту романтическую хрень. Мне так много хотелось рассказать ей о том, что я к ней испытываю, о том, что она для меня значит, но знал, что не смогу найти слов. Мне не суждено сказать ей всё это дерьмо. Но я, блядь, ей это покажу. Каждый божий день, всю оставшуюся жизнь я покажу.

Мне просто нужно, чтобы она стала моей.

Собственностью Флейма.

Мне просто нужно, чтобы она стала моей женой.

— А что в другой коробке? — заглянув мне за плечо, тихо спросила Мэдди.

Я посмотрел на последнюю оставшуюся на земле коробку.

— Я тебе потом покажу.

Мэдди нахмурилась, но ничего не сказала.

Потом воцарилась тишина.

Услышав учащенное дыхание Мэдди, я увидел, как она расправила плечи и подошла ко мне еще ближе. Неожиданно она наклонилась и смущенно взяла своей левой рукой мою левую ладонь.

Потом подняла на меня эти большие зеленые глаза, которые я так любил. У Мэдди раскраснелись щеки, она сделала глубокий, прерывистый вдох и, улыбнувшись, положила на сердце свою правую руку.

— Я так нервничаю, — прошептала она и этим чуть не убила меня на месте.

— Да, — чувствуя то же самое, ответил я, и Мэдди сжала мою ладонь.

Она всегда понимала, что творится у меня в голове.

— Потому что я очень сильно этого хочу, — прошептала она. — Я... я просто никогда... для меня это слишком нереально, стоять здесь, в таком наряде и делать всё это. Я... я никогда не думала, что у меня получится. Но, Флейм, у меня получилось. И чудо в том, что у меня это получилось благодаря тебе.

У меня адски защемило в груди, и сильно сдавило горло. Втянув носом воздух, мне всё же удалось спросить: