Система автоматического зависимого наблюдения пропавшего катера пока работала исправно — сигнал с него все еще поступал на корабль и перехватывался портативным прибором «Поиск». По его показаниям, «Вега-2», пытавшийся выяснить причины отсутствия связи с Землей, находился от Гранина на расстоянии менее километра, но судя, по окружающим пейзажам, приземлиться там никак не мог. Перед отправкой полковник Звягинцев говорил что-то о странном сеансе связи с пропавшим катером, и о каких-то наблюдениях сделанными учеными, перед тем, как передача прервалась. Пилот «Веги-4» потому и не рискнул лететь напрямую к месту сигнала и, доставив группу капитана на Землю, высадил их на не загроможденной обломками ближайшей площади. Наступившая ночь только ухудшала поиски, но из-за происходящего их откладывать было нельзя — с момента пропажи планетарного катера прошло уже часа четыре, и всех очень волновала судьба ученых.

   За спиной раздался голос связиста.

- Командир! Полковник Звягинцев вызывает.

- Иду, – Гранин спустился с завала и подошел к солдату, развернувшему аппарат спутниковой связи. Как только его лицо оказалось в лучах голографического изображения, полковник начал без предисловий.

- Как успехи, капитан? Удалось что-нибудь выяснить?

- Никак нет, господин полковник. Значительные разрушения и наступившая ночь ухудшают быстрое передвижение по улицам. К тому же, мы подверглись нападению и потеряли трех человек. Противник не идентифицирован, о потерях с его стороны ничего не известно.

  Полковник выругался и на мгновение замолчал, но через несколько секунд продолжил.

- Капитан, мы смонтировали в один файл разрозненные сигналы, полученные с «Веги-два». Посмотрите, может это хоть как-то поможет понять, с чем они столкнулись.

- Хорошо. Начинаю прием данных.

- Капитан! Если своими силами не сможете обнаружить «Вегу-два», не нужно лишний раз рисковать. При необходимости вызывайте дополнительное подкрепление.

- Понял вас, господин полковник. Сигнал катера пока стабильный, так что попробуем к нему пробиться. Файл принят.

- Ни пуха, капитан!

- К черту!

  Голограмма погасла, и Гранин запустил видеозапись, принятую со «Странника». Сначала изображение шло без звука, транслируя на звездолет момент вхождения планетарного катера в атмосферу Земли. Когда поверхность приблизилась, а в объективы камеры попал разрушенный город, послышались взволнованные голоса ученых Михайловской и Кнаббе.

- Господи! Что здесь произошло? Тут же все разрушено!

- Неужели была война? - воскликнула Михайловская.

- Я не верю своим глазам! «Странник», вы видите это?

- Видим, Андрей Павлович, - раздался голос командира звездолета. - Нам поступает картинка с ваших камер. Но с высоты у вас должен быть лучше обзор. Насколько глобальны разрушения?

- Глобальны? Да они чудовищны! Москвы, как города, не существует! Большая часть развалин уже покрыта растительностью — значит, катастрофа произошла давно!

- Примерное время назвать можете?

- Ну не знаю... - растерялся ученый. - Без радиоуглеродного анализа делать какие-то предположения бессмысленно. Сорок, а может и пятьдесят лет назад.

- Что показывают приборы катера? В каком состоянии атмосфера?

- Никаких значительных отклонений приборы не фиксируют. Пониженное содержание углекислого газа и метана, а вот процент кислорода и аргона выше, чем раньше...

- Посмотрите на восток, - вклинился в разговор еще один голос, видимо пилот катера. - Там что-то происходит...

   Изображение мигнуло, и картинка сменилась. Катер все еще двигался над разрушенными  улицами, но скорость его уже снизилась. Вдруг в объективы камер попало серое поле какой-то материи, полукругом накрывавшее восточную окраину города. Под удивленные возгласы ученых, катер завис на одном месте и потом начал постепенное снижение.

- Это что-то невероятное! Увидев подобное на другой планете, я бы не удивился, но на Земле... разве может быть такое?

- Что это, Андрей Павлович? - спросил командир звездолета. - У нас немного нечеткое изображение...

- Я не могу описать это словами, Роман Константинович. Это тянется с востока к центру города, насколько хватает взгляда, и покрывает собой все развалины... а по своей структуре очень похоже на фракталы!..

- На что?

- Фрактал - это математическое множество, обладающее свойством самоподобия, то есть однородности в различных шкалах измерения. В евклидовом пространстве они будут отображаться множеством точек...

- Катер не реагирует на команды! - перебил пилот. - Обратная тяга двигателей не срабатывает! Мы продолжаем снижаться - нас притягивает к земле!

   Видеозапись закончилась. Капитан жестом показал солдату — сворачивать аппаратуру и проворчал:

- Фракталы-порталы, шальные евклиды. Нормальным языком не могут изъясняться что ли,  умники? Совсем же ничего не понятно.

  Сержант Озеров, не сводивший ствол излучателя «Медведь-18» со здания, повернул голову к Гранину.

- Командир, евклидово пространство - это из математики. И фракталы это множества точек, имеющие дробную метрическую размерность.

   Капитан замер и повернулся к Озерову, но тот уже снова смотрел на дверной проем.

- Сержант! Ты меня пугаешь! То слова из тебя не вытянешь, то внезапно шпаришь, как по писанному. Мне кажется, ты перечитал слишком много умных книг. Вернемся на корабль,  в личное время будешь изучать строение маршевого двигателя десантного челнока. Если я решу, что этого мало, то еще и ремонтировать его научишься, а не книжки читать и лясы точить с профессурой. Понял?

- Так точно, командир, - бесстрастно ответил Озеров.

   Капитан не был противником того, что его подчиненные занимались самообразованием, а даже приветствовал это. Но одно дело читать классическую литературу, повышая тем самым свой культурный уровень, и совсем другое — забивать мозги математическими формулами или законами квантовой физики, как Озеров. Конечно, каждый волен выбирать занятие по душе, главное, чтобы оно помогало человеку прочно удерживаться в той группе людей, что связаны друг с другом постоянным взаимодействием. Но трудно не поддаться смешению внешнего и внутреннего миров, когда бескрайнее пространство за бортом совсем не способствует подъему духа. Из-за избытка свободного времени, для избавления от меланхолии и глубочайшей депрессии вызванными переоценкой собственной личности, многие начинают заниматься тем, что никак не связано с родом их деятельности. Только вот двухметровый сержант всегда отличался некоторой туповатостью, и все, что было связано не с оружием, его не привлекало. Солдат вообще по натуре своей размышлять на глобальные темы не склонен. У него есть тяжелая, неблагодарная работа, которую надо исполнять, а о большем пусть думает командир. Так размышлял и Озеров, ранее вообще не интересовавшийся какой-либо литературой, кроме сводов Строевого и Экспедиционного уставов. Но после одной из высадок на МБ-163, у него внезапно проснулась внезапная тяга к расширению кругозора.

  При исследовании того планетоида люди обнаружили пирамиду, весьма похожую на подобные строения с Земли, но намного превосходящую их по размерам. Из какого материала она изготовлена, выяснить не позволило нападение местной фауны.  Сопровождающему подразделению пришлось с боем пробиваться к катеру и выводить из-под удара научный персонал корабля. Они потеряли тогда пять человек, и окажись атмосфера планетоида чуточку агрессивней к человеческому организму, Озерова тоже можно было бы списать со счетов. Отбиваясь от парочки тварей, он сорвался в расщелину и повредил внешнее смотровое стекло скафандра. Серводвигатели костюма уберегли тело от переломов, но если к начавшему задыхаться сержанту не успели бы подоспеть товарищи, ему грозило отравление местным воздухом.

   Взглянув в глаза смерти, многие обращаются к Богу, он же, к удивлению окружающих, почему-то начал запоем читать специфическую литературу, которую брал у ученых. Когда они обнаружили в другой звездной системе пригодную для жизни планету, стал выдвигать столько вариантов общности местных физических законов с земными, что был поражен уже научный состав экспедиции. Даже доктора наук и профессора, периодически обращались по тем или иным вопросам к справочникам или монографиям, сержант же сыпал формулами и законами так, будто всю жизнь провел на факультете, а не в армии. А кое-какие выдвинутые им теории оказались правильными и помогли понять исключительность происходящих на планете процессов, в результате чего стало возможным основание здесь колонии. Планету назвали Каалокс. Оставив тут несколько сотен поселенцев, «Странник» отправился обратно на Землю. Донести до страдающего от перенаселения человечества, что есть во Вселенной мир, похожий на рай, готовый принять желающих там жить.