Как мне надоели эти изогнутые, кривые стены! Представил вдруг простор — бьющий ослепляющими стрелами восход солнца на фоне еще темного колышущегося, нескончаемого моря. Аж глаза прикрыл, чтоб не разменивать силу красоты представленной картиры на здешнюю реальность.

Монотонный гомон алотаров низвергал все усилия отдаться воображению и удалиться от этих сволочей подальше. Сейчас почувствовал, как я сильно устал. Хоть и потребность во сне не ощущается, но где то же должен быть предел напряжению психики. Нерага мне рассказывал, что они работали над проблемой контроля сна. Устраивали мне виртуальные полеты и фиксировали при этом удивительные способности мозга превращать активность нервных клеток в регенеративную форму. Поэтому мне и хватало всего четырех часов, циклов по-ихнему, на отдых.

Враги возможно уже где-то на подлете, а мы тут ведем нескончаемые разговоры. И все, потому что я бесконечно устал.

Лиромы, недобро поглядывая, то на гомонящих серокожих коротышек, то с некоторым непониманием на меня, расположившись вокруг своего командира чуть в стороне от всех. Их непонимание скоро ведь может перерасти и в неприятие. Это и дураку ясно. Но вот совершенно не хочется двигаться. Усталость и противоречия во мне сыграли злую шутку. Я ведь осознавал, что надо начинать мыслить на много шагов вперед и поэтому убивать всех этих серокожих инженеров, ученных и техников, не стоит. Где-то даже начинаю понимать генералов, изолировавших этот особый народец специалистов. Поставить их в строй, как какое-нибудь военное подразделение не так-то и просто. Только под нажимом, под страхом смерти можно сделать это наиболее эффективно. По-другому военные наверно и не могут работать.

Та меньшая часть, что уже убедилась в тщетности спорить со мной, во главе с доктором Нерагой, пыталась вразумить недовольное болото остальных алотаров. Они просто еще не видели всех красот общения со мной и не до конца понимают ту задницу, в которой сейчас находятся.

По телу прошла короткая вибрация от поступления энергии на приводы экзоскелета. Я подвигал конечностями, привлекая внимание присутствующих.

Лиромы оживились, предчувствуя приближения развязки.

Алотары же наоборот, сразу притихли и перестали спорить и бубнить нескончаемые арии недовольства.

Нет, действительно никчемный агитатор из Нераги Крума. Хоть он и имеет потенциал змеиной вертлявости политика. Не смог он убедить эту толпу в пользе от добровольного подчинения мне. Даже Трус соизволил отметиться. Нарабатывает наверно себе очки. Он начал горячо отстаивать правильность бунта и захвата центральной базы. Ну, где-то его можно и понять — все мосты в сторону другого пути у него сгорели.

Обратил внимание на трясущиеся конечности Брюс Ли. Чувствует возможность близкой, сладкой мести. Еще один полоумный фанат уничтожения, блин.

Я указал на самого говорливого из противников революции.

— Иди сюда! — моя машинная монотонная речь из динамика планшетов.

Серокожий, оглядел своих сторонников и, кажется, найдя там поддержку, занял строптивую позу.

Двое лиромов по знаку Мартината выдернули строптивца из толпы и притащили ко мне.

Последний пытался артачиться, взывая к соплеменникам и своему праву. Только вот его товарищи потупили глазки и стали чего-то там выискивать на полу.

Даже Нерага, к своему обыкновению защищающий каждого серокожего, не выступил против такого обращения.

— Сколько прошло времени с подачи тобой сигнала на центральную базу? — спросил я у совсем заробевшего вдруг серого контрреволюционера.

Он наигранно удивленно воззрился на меня и сказал, что не понимает, о чем я говорю. Даже мне, совсем не специалисту, стало ясно, что угодил я в точку. А может, и нет, он очень, и очень напуган и его реакция просто свидетельство страха. И я все это про него выдумываю.

— Говори! — вдобавок еще рыкнул, блеснув при этом нержавейкой заправки для пущего эмоционального эффекта.

Опять пошел в отказ. А я не выдержал и свернул ему шею. Уже обыденно так. Не умно конечно. Надо было все же узнать время подачи сигнала, если он действительно его подавал. Но и о своем душевном равновесии тоже иногда стоит позаботиться.

Серые стали еще серее, а вот волосатые оглядывают толпу с блестящим от возбуждения взором. И вопросительно поглядывают на своего командира, а тот уже на меня. Им всем хочется утешить свою ненависть.

— Нерага, определи двоих, пускай обыщут личные вещи этого, — я кивнул на жертву моей несдержанности, — на предмет передатчика.

— Мартинат, дай им двоих сопровождающих, что бы глупостей ни наделали, — это я уже командую лиромами.

Подождал пока четверка выйдет из обширного помещения столовой — места нашего сборища.

— Я знаю, кто здесь еще осведомитель от командования, — оглядел алотаров. — Если же они выйдут и добровольно покаются, обещаю оставить в живых.

Еще я привел пример Труса, который поспешил заверить в верности моего слова.

Никто не сознался. Вероятно, все шпионы уже кончились. Или не повелись на мою уловку. А я стал выглядеть не очень в хорошем свете. Получается, меня уличили в совсем уж детской хитрости. Ведь я больше не знаю ни одного крота.

Ну что же, будем еще и вероломными. Я указал лиромам на одного, для меня совершенно случайного серого. Не совсем случайного, конечно. Кое-какие грешки за ним водились. Он один из тех, что бросал мусор перед моими глазами при первом моём задании работы с пылесосом. Он еще тогда ржал и прикалывался гад… это я так свое негативное состояние дополнительно стимулирую.

И этому серому свернул шею, чем заработал поощрительные возгласы представителей волосатых.

Нерага к моему удивлению не рыпался. Он просто уставился в пол. Осознал, наконец, свою некомпетентность руководить серокожим персоналом. И сразу стало ему их не жалко? Но вообще-то, он просто, наверное, тоже устал бороться за каждого. Сейчас он определяет, кто из соотечественников действительно свой, а кого можно и на помойку. Давно пора!

И вот, шевеление в массе и вперед выходит самый настоящий крот. Он сознается в своем проступке и выкладывает так нас интересующие моменты. Сигнал он отправил всего час назад. Был не уверен, что что-то действительно произошло, потому как, был занят работой. Он оказался здешним поваром.

Полезная профессия. Для меня, правда пока не очень, но в будущем, надеюсь, будет по-другому.

По его же умозаключению выходит, что сигнал от другого осведомителя, если и был отправлен, то не сильно давно. Сначала все только шептались, что на базе что-то произошло и только пару часов назад, слухи стали подкрепляться свидетельствами.

Потом, уже по отлаженному сценарию, каждый подходил и клялся в верности мне и остальным по приведению всех виновных к законной расплате за их грехи перед народом Алотар. Все-таки, они не из архаичного мира, и из-за множества смертей своих же соплеменников надо как-то подействовать на будущие метания их совести.

Это не лиромы, что клялись мне, и как я догадываюсь, не лично, а больше моей собственной клятве мести.

Распределил всех по профессиональной принадлежности, сделал из них бригады и назначил руководителей из четверки доверенных Нераги.

Коллектив работников столовой оказался единственным, где начальником стал один из своих рабочих. И не бывший осведомитель, шеф-повар, а официант из зала. По злорадной ухмылке последнего, порадовался будущей судьбе бывшего крота.

Сам Нерага занял двойную позицию — мой заместитель по вопросам алотаров и глава всей медицины.

Сначала как-то осознавал все несерьезно и делал распределения от фонаря, больше в шутку самому себе. Такая игра в победителя варваров и властелина над ними. Но постепенно, с возникновением различных организационных вопросов и дальнейших нюансов их решения, становилось жутко думать о том, что будет, если мы победим? Например, поступил вопрос, чем кормить лиромов? Вроде и просто, кормить тем, что есть. Но Нерага развил бурную деятельность в опросе волосатых насчет их диеты и консультаций с лаборантами, с медиками, и с представителями общепита, на наличии того или иного продукта. И все это надо было мне санкционировать и во все вмешиваться. Лиромы вообще отказывались общаться с коротышками и просто стойко переносили уже сильное желание поесть. Работники же столовой не очень тепло относились к Нераге, как к бывшему руководителю этой базы, и старались его просто игнорировать. Еще я заметил, что они всех ученных воспринимали с не очень позитивной стороны. Вероятно, классовое неравенство и у них играет свою роль.