Она встаёт с кровати и накидывает на ночнушку шёлковый халат. По крайней мере, у неё есть всё, что она пожелает: одежда, обувь, украшения, машина. Малфой не отказывает ни в чём.

Спустившись вниз на кухню, она первым делом включает кофемашину. Как можно начать день без чашки кофе? Блаженно прикрыв глаза, она делает глоток ароматного напитка. Эта лёгкая горечь в разнообразном букете, его тонкий горячий аромат – всё это стало таким родным для неё, таким похожим на её жизнь.

Допив кофе, Пэнси направляется в ванную, где проводит, как обычно, около получаса, прихорашиваясь и делая утренние процедуры.

Стоя перед зеркалом, она внимательно себя рассматривает. Длинные тёмные идеально прямые волосы, гладкая аристократически бледная кожа, ярко очерченные губы, пронзительные зелёные глаза, по-прежнему великолепная фигура. Она действительно красива. Это даёт ей какую-то уверенность.

Вернувшись в спальню и переоблачившись в лёгкое изумрудное платье, Паркинсон размышляет, чем ей сегодня заняться.

В последнее время она всё чаще задумывается, что когда она не с Драко – ей особо нечего делать. Во времена учёбы в Хогвартсе были уроки, интриги. А сейчас нет ничего. Она живёт в шикарном доме, может иметь всё, что захочет, иногда отправляется в путешествия… Но по сути говоря, особо ничего не делает. Были бы у неё дети, в жизни был бы ещё какой-то смысл… Но Малфою говорить об этом, конечно, не стоит. Это будет глупо. К тому же, он никогда не говорил, что настроен серьёзно. Пэнси даже не знает, какой у неё здесь статус. В сущности, она даже не его девушка. И между ними вроде как и не отношения. Это слишком сложно…

Она встряхивает головой, отгоняя ненужные мысли. Неожиданно хочется увидеть его. Это уже стало потребностью. Он как наркотик, от которого Пэнси всё больше и больше зависит.

Она выходит из комнаты, спускается вниз, проходит по коридору и оказывается перед дверью в кабинет. Толкая её, входит туда. Драко, как всегда, сидит за столом и занимается какими-то бумагами. Неслышными шагами подходит сзади, наклоняется и целует его в шею.

– Ммм… – тянет он, когда её волосы щекочут ему нос.

– Я уже соскучилась, – шепчет она.

– Пэнс…

– Что? – капризно надувает губки.

– Я работаю.

Паркинсон садится на стол, неподалёку от него. Он, не обращая на это внимания, снова утыкается в свои бумаги.

– Твоя мама разве не собиралась приехать? – через какое-то время интересуется она.

Нарцисса с Люциусом после войны поселились в поместье, которое досталось миссис Малфой от её семьи, объяснив это тем, что после пережитых ужасов не могут находиться в Малфой-Мэноре.

Здание действительно явственно говорило о том, что здесь происходило. Его мрачная архитектура, каменные стены. Всё это не меняли даже современные элементы интерьера. Пэнси и самой здесь часто бывало неуютно. Зато Драко отчего-то нравилось.

– Она собиралась, но передумала, – отзывается он.

– Надеюсь, это не из-за меня?

– Не думаю.

Родители Малфоя недолюбливают её. Нарциссе она кажется слишком легкомысленной для её сына, девушкой с не лучшей репутацией, плохой партией, даже несмотря на её чистокровное происхождение. А Люциус не принимает того, что Драко живёт с ней просто так, без брака, вообще без каких-либо официальных отношений. Они не принимают такого её положения, не считают это достойным их древнего рода. Но, учитывая, что видятся они очень редко, это не представляет такой уж большой проблемы. И Паркинсон знает, что, если бы даже не родители, Малфой бы всё равно на ней не женился. У него нет к этому особых причин.

– Поужинаем вместе вечером? – предлагает она.

– Если буду не занят, – односложно отвечает он.

Пэнси кивает.

Затем уходит, оставляя его дальше заниматься своими делами.

Выйдя на улицу, надевает солнечные очки, опускается на шезлонг, установленный на лужайке перед домом. Справа располагается достаточно большой сад, где есть даже поле для гольфа, слева пристройки.

Лето в этом году выдалось жаркое, можно целыми днями лежать и греться на солнце. Она давно перестала получать от этого удовольствие, потому что к середине июля подобное занятие уже успело надоесть, но всё равно проделывает его каждый день.

Уже приготовившись к довольно бесперспективному времяпрепровождению, она вдруг слышит звук хлопающих крыльев. Распахнув глаза, Паркинсон видит чёрную сову Драко, которая медленно пикирует с небесных высот. Она машет птице рукой, и та направляется к ней. Вскоре в её руках оказывается письмо. Конверт подписан корявым почерком, и Пэнси сразу понимает, кто его автор. Блейз всё-таки объявился.

Закончив Хогвартс, он сразу уехал путешествовать. Денег у его семьи предостаточно, как и у его друзей, поэтому искать работу необходимости не было. Несколько лет он успешно протусовался в различных странах, пару раз Паркинсон с Малфоем даже пересекались с ним. Кажется, один раз в Майами, второй – в Монако. Тогда он чуть не проиграл в карты целое состояние какому-то азиатскому магнату. Одним словом, все эти годы Забини жил весело и беззаботно. Неужели собрался посетить родные края?

Она с нетерпением разрывает конверт и начинает читать. Действительно, он пишет о том, что через пару дней приезжает и надеется встретиться со школьными друзьями. К тому же, вскоре должна быть встреча выпускников Хогвартса, куда он хочет попасть.

Поспешно вскакивая на ноги, Пэнси бросается в дом, чтобы скорее рассказать эту новость Драко.

С ним она сталкивается в холле, он спускается по лестнице.

– Дорогой, ты не представляешь, кто тут объявился! – восклицает она, размахивая письмом.

– Что случилось? – не понимает Малфой.

– Только посмотри! – она протягивает ему листок.

По мере чтения, выражение его лица становится всё более удивлённым.

– Да уж… – дочитав, усмехается он. – Вот это явление! Надо же, и десяти лет не прошло.

– Ты рад?

– По крайней мере, посмотрим, во что превратился старина Блейз. Я думал, он уже спился или проиграл кому-нибудь себя. Однако нет. Удивительно.

Как всегда, Малфой не показывает своих истинных чувств. На самом деле он действительно жаждет увидеть друга, которого ему не хватало всё это время. Но он, конечно, в этом не признается.

– Как в старые добрые времена! – глаза Пэнси горят восторгом.

Она вдруг вспоминает школьные годы, лучшие моменты, которые были. Вспоминает то, что не было омрачено войной. Просто вспоминает, как они были детьми. И на душе становится спокойно и хорошо.

Сейчас в глазах Драко Паркинсон улавливает ликование. За эти годы она научилась распознавать его скрытые чувства. Наконец-то хоть что-то его порадует! Война нанесла ему сильный удар, долгое время после неё он приходил в себя, переосмысливал всю жизнь. Над его семьёй был суд, как и над другими пожирателями. И хоть они и были оправданы, всё равно перенести это оказалось тяжело. Всё это время Пэнси была с ним и знала, что ему пришлось пережить. Поэтому сейчас для неё не было ничего лучше, чем чувствовать, что есть нечто, что заставит его преисполниться положительных эмоций. Для неё его благополучие является самым главным.

Она планирует подняться наверх. Уже проходит несколько ступенек лестницы, как вдруг замирает.

Воспоминания, пронёсшиеся в сознании за несколько секунд, вновь наталкивают её на мысль, хранящуюся в её душе который год. И кажется, что именно сейчас нужно сказать что-то важное. Прошло уже достаточно времени. У них есть шанс идти дальше. И возникает ощущение, что настало время произнести те самые слова, ведь она их ещё никогда не говорила.

Паркинсон разворачивается к нему.

– Драко?

Он поднимает глаза.

– Да?

– Ты знаешь, я давно хотела сказать. Я лю…

И вдруг что-то в его взгляде её останавливает. Он успел понять, что она хочет сказать. И отчаянно не желает, что бы Пэнси продолжила фразу. Будто даже умоляет её остановиться, потому что этого не нужно. Слегка качает головой.

Ей не следует этого говорить. Никому не станет от этого лучше, наоборот.

Малфой может быть тысячу раз благодарен ей за многолетнюю поддержку, но есть то, что, должно быть, никогда не изменится. Он не любит её.

Ему известно об её чувствах, но давным-давно они негласно договорились, что ни у кого нет обязательств по отношению к другому. Со стороны Драко не было, нет и не будет взаимности. Видимо, ей на роду написано любить его самозабвенно и безответно. И так до гробовой доски.