За пределами портальной комнаты его ждала проверка службы безопасности. Школа трепетно охраняла свою территорию от посягательств со стороны. То, что на территорию Ашем-Ран-Илл за последние тридцать с лишним лет не проникал ни один посторонний, еще не значило, что подобные попытки не повторятся. Маги серьезно относились к хранению своих секретов, какие бы они ни были, поэтому всех прибывших проверяли на наличие посторонних заклинаний, а также вмешательства в разум. Сандру пришлось пройти десятиминутную процедуру, в течение которой он отвечал на контрольные вопросы мага-безопасника и подвергался просвечиванию поисковыми плетениями и специальными артефактами. Подобная практика граничила с паранойей, но Сандр не понаслышке знал, сколько страшных тайн хранят эти стены, а значит этот перегиб был необходим.

   Торопиться сообщать Совету о ситуации с Эйрой, Сандр не стал. Сначала доклад Ректору, а уж он решит как поступить. Ведь стоит Совету всего лишь немного копнуть и придется рассказывать о проклятом мальчишке, а это может затронуть сферу интересов Магистра Лурина.

   На ходу массируя виски, полуэльф направился в кабинет Ректора, в надежде застать его на месте. Как правило, когда тот был поглощен работой, он проводил в своем рабочем кабинете не более нескольких часов в световой день. Все остальное время он курсировал между лабораториями, исследовательскими ячейками и тестовыми полигонами Ашем-Ран-Илл, стараясь если и не держать все под полным контролем, то хотя бы быть в курсе всего до чего только мог дотянутся. Глубокой ночью он часто был занят только ему одному известными делами, просиживая за столом и ведя какие-то записи.

   Как считал полуэльф, Ректор был человеком настроения. В поддержку этого мнения работал тот факт, что Лурин н`Кор мог несколько недель безвылазно быть по самые уши в работе, круглые сутки поддерживая себя в работоспособном состоянии заклинаниями и зельями, а затем внезапно телепортироваться куда-нибудь на побережье и рисовать под пронизывающим насквозь ветром картины мрачных темных волн, накатывающих на песок. А по возращении предаваться безделью неделями или же наоборот, вновь с головой погрузиться в работу.

   Оказавшись перед тяжелой двустворчатой дверью, Сандр оправил одежду и привычно привел мысли в порядок. Трехметровая дверь, выполненная из красного дуба и покрытая искусной резьбой в виде дракона на правой створке и рыцаря в тяжелых латах с обнаженным мечом на левой, отделяла его от тех событий, начало которым он положил. Это Сандр ощущал очень отчетливо. Полуэльф толкнул створку с драконом. Несмотря на то, что он был правшой и удобней было открывать правую створку, он всегда пользовался той частью двери на которой был вырезан дракон. Просто исходя из своего тайного личного суеверия,- если бы пришлось выбирать между тем, кем быть, рыцарем или драконом, Сандр, не задумываясь, выбрал бы роль дракона, ибо рыцарь однозначно был тому не противник.

   Магистр Лурин н`Кор был в своем кабинете. Он, удобно расположившийся за своим рабочим столом в кресле с высокой спинкой, оторвал взгляд от плотного листа, убористо исписанного мелким шрифтом с двух сторон. Два магических светильника, стоявших на столе слева и справа от него, окрасили своим мягким светом его лицо болезненной бледностью. Сандр внутренне вздрогнул под тяжелым пронизывающим взглядом сильнейшего, как минимум на всем северо-востоке Алема, мага и склонился в глубоком почтительном поклоне. Глаза мага, похожие при этом освещении на два черных колодца, парализовали полуэльфа, едва тот выпрямился и поймал направленный на него взгляд.

   Как и у многих могущественных магов, внешность Ректора не отражала возраст. В свои сто восемьдесят два года, а скрывать свой возраст Магистр Лурин не считал нужным, он выглядел не старше тридцати лет. Короткие темные волосы, украшенные едва заметными редкими проблесками седины, узкий прямой нос и тонкие брови, из-под которых на мир взирали спокойные темно-карие глаза, в совокупности придавали ему то самое очарование, которое так ценили молодые женщины. Небрежная легкая небритость и холодная ухмылка, не сходящая с губ, никоим образом не сочетались с образом Ректора одной из сильнейших школ магии, но, тем не менее, очень ему шли. Если Лурин н`Кора не знать, то иногда его можно было бы легко представить в роли какого-нибудь виконта, живущего в свое удовольствие.

      - Ты вернулся слишком рано. - С легкой ленцой в хрипловатом голосе констатировал Ректор. - Можно считать, что задание, которое я тебе поручил, не выполнено?

      - Были некоторые обстоятельства, господин, и я... - Начал неуверенно мямлить Сандр, пытаясь прятать бегающие глаза.

      - Однажды ты провалил довольно важное задание. Только твои прошлые заслуги, впрочем как и твоя неоценимая помощь в моих исследованиях, не позволили мне сильно гневаться на тебя. А ведь у меня было немало поводов, чтобы прогнать тебя. - Лурин осторожно отложил в сторону лист пергамента и начал неторопливо надевать на пальцы перстни-артефакты, которые он по привычке снимал, когда работал с документами. - Но вот, ты являешься с простейшего задания, на которое я отправил тебя растрясти жирок, и посмотреть, готов ли ты расти над собой и быть мне достойным помощником, и что же я вижу? Ты не справился даже с выполнением элементарного приказа раскидать по границе маячки. - Лурин переплел пальцы и положил руки на стол, при этом камни в нескольких артефактах особо зловеще блеснули, отразив сияние светильников. Сандр судорожно сглотнул.

      - Я намеренно прервал выполнение порученного мне дела. - Слегка дрогнувшим голосом сообщил он, чем достиг нужного эффекта. Ректор приподнял левую бровь и посмотрел на полуэльфа уже не с раздражением, а легким интересом.

      - Ну что ж, рассказывай. Надеюсь, у тебя были очень веские причины так поступить...

      ***

   Меня порезали на куски, склеили, снова порезали, выморозили до самых костей, затем сожгли и попутно сделали три сотрясения мозга подряд, в течение всего одной крайне неприятной секунды. Если бы этот кошмар длился дольше короткого мгновения, то я бы не ручался за свой рассудок. Однако, когда меня выкинуло из магического образования, все не закончилось. Наступило состояние близкое к тяжелому похмелью. Сначала я ощутил на себе все прелести выжимаемого после стирки белья, а в следующий миг меня вывернуло желчью на землю и остатки каменных плит, покрытых темным мхом. Стоял я на четвереньках, опираясь правой рукой на свернутую перевязь метательных ножей, которую я во время всех этих событий так и не отпустил. Тошнило меня сильно, до слез. В голове шумело, в глазах двоилось. Конечности дрожали от напряжения, и во всем теле ощущалась страшная слабость и боль в мышцах и суставах. Так плохо мне еще никогда не было.

   Когда я отплевался, и стал более-менее адекватно воспринимать реальность, я вновь вспомнил все детали. Ушастого мага, летящего кубарем по земле в облаке щепы отца, Амию, исчезающую в этой воронке, которая не может быть ничем иным кроме как порталом. И сердце с новой силой сжала боль потери, от которой я сознательно отгородился. Сейчас было важно найти Амию, а уже после скорбеть и искать виноватых.

   Я собрал себя в кучу и, прислонившись к камням, оказавшимся за спиной, осмотрелся. Было светло, должно быть, занимался рассвет. Это хорошо, со сторонами света быстро разберусь. Оказался я в центре бывшего замка или крепости. На эту мысль меня навели полуметровые каменные плиты, которыми должно быть был вымощен двор, и осыпавшийся фрагмент стены, из-под которого торчало несколько чахлых сухих кустиков. Поверхность камней была покрыта пятнами мха неприятного вида. То тут, то там высились целые горы из расколотых обработанных булыжников вперемешку со щебнем. При достаточной силе воображения можно было даже определить в них остатки зданий. Справа и слева торчали еще несколько огрызков стены, а фрагмент руин, на которые я так удобно облокотился, оказались куском башни, у которой сохранилась только часть стены с двумя проемами окон-бойниц.