— Йя-йя-йя!.. Взошло солнце.

— Дью, дью! — звонко пропела иволга.

Она летала меж ветвей взад и вперед, и ее желтенькое кругленькое тельце сверкало в лучах золотым бликом.

Бемби вышел из-за старого дуба на поляну. Она сверкала росой, благоухала влажной травой, землей и цветами. В ней ощущался трепет бесчисленных жизней.

Много знакомых собралось сейчас на поляне. Там сидел друг-приятель заяц и, казалось, раздумывал о каких-то важных вещах. Не спеша прогуливался благородный фазан; он поклевывал в траве и порой сторожко озирался, его изумрудное горло сверкало на солнце.

А почти рядом с Бемби стоял незнакомый молодой олень. Впервые в жизни оказался Бемби так близко от взрослого оленя. Чуть заслоненный кустами бузины, стоял он недвижимо против Бемби. Бемби тоже замер.

А что, если олень совсем выйдет из кустов — посмеет ли Бемби заговорить с ним?

Надо посоветоваться с матерью. Бемби оглянулся, но мать была далеко, она разговаривала с тетей Энной. Бемби не двигался, он переживал мучительные сомнения. Чтобы попасть к матери, он должен был пройти мимо молодого оленя. Бемби находил это неприличным.

"Ах, — думал он, — зачем мне спрашивать маму! Ведь говорил же со мной старый вождь, а я и словечком не обмолвился маме. Попробую сам заговорить с молодым оленем. Пусть все увидят, как я с ним разговариваю. Я скажу: "С добрым утром, господин!" Не может же он рассердиться на это. А если рассердится, я удеру…"

И все же Бемби продолжал колебаться.

Но вот молодой олень выступил из-за кустов бузины.

"Сейчас я скажу ему…" — подумал Бемби.

И тут ударил гром.

Бемби весь сжался, не понимая, что случилось. Он видел только, что молодой олень высоко подпрыгнул и кинулся в чащу. Он пронесся совсем близко от Бемби…

Бемби растерянно озирался. Страшный раскат грома еще звучал в его теле. Он видел, как мать, тетя Энна, Гобо и Фалина кинулись к лесу, как после короткого замешательства поскакал туда же друг-приятель заяц и вдогон ему, высоко задирая голенастые ноги, помчался фазан. Ощутил он и мгновенную цепенящую тишину, охватившую поляну и лес, подобрался и прыгнул в чащу.

Бемби не сделал и трех прыжков, как наткнулся на молодого оленя, простертого на земле. Широкая рваная рана зияла на его плече, из раны струилась кровь.

— Не останавливайся! — услышал он рядом с собой. Это была мать. — Беги! — кричала она. — Беги что есть силы!

Отчаянный зов матери сорвал Бемби с места, он устремился вперед.

— Что это было, мама? — спросил он на бегу. — Что это было?

И, задохнувшись, мать ответила:

— Это был… Он!..

Наконец они остановились в изнеможении.

— Что вы сказали? Я прошу повторить, что вы сказали? — донесся сверху голосок.

Бемби поднял голову и увидел спускающуюся по ветвям белочку.

— Я следовала за вами! — кричала она. — Нет, это ужасно!

— Вы были при этом? — спросила мать.

— Само собой разумеется! — ответила белочка. — Я до сих пор вся дрожу!

Она уселась столбиком, опершись на свой пушистый хвост и выставив узенькую белую грудку; передние лапки она прижала к груди, словно клятвенно подтверждая истинность своих слов:

— Я вне себя, я потрясена до глубины души!

— Это непостижимо! — сказала мать. — Никто из нас не видел Его.

— Ну? — горячо вскричала белочка. — Вы ошибаетесь, я заметила Его давным-давно!

— Я тоже! — прокричал другой голос.

Это была сорока, она подлетела и опустилась на ветку.

— Я тоже! — раздалось где-то еще выше: там на сучке сидела сойка.

А с верхушек деревьев мрачно прокаркали две вороны:

— Мы тоже видели Его!

Так говорили лесные обитатели, напуганные и обозленные.

— Я приложила огромные усилия, — говорила белочка, клятвенно прижимая к груди лапки, — да, огромные усилия, чтобы предупредить бедного юношу.

— И я, — присоединилась сойка, — я кричала ему, но он не хотел меня слушать.

— Меня он тоже не послушал, — затараторила сорока. — А я ли не кричала, я ли не старалась! Я уже хотела подлететь к нему, но тут-то как раз все и случилось.

— Мой голос громче, чем у вас всех, вместе взятых, и я кричала во всю мочь, — горько сказала ворона, — но их высочество обращают слишком мало внимания на таких, как мы.

— Действительно, слишком мало, — подтвердила белочка.

— Мы сделали что могли, — забисерила сорока, — и если случилось несчастье, то нас ни в чем нельзя обвинить.

— Такой красивый юноша! — сокрушенно сказала белочка. — В самом расцвете лет!..

— Гха! — проскрипела сойка. — Был бы он не таким заносчивым и побольше слушал бы нас…

— Да он вовсе не заносчивый, — возразила белочка. — Не более, чем другие принцы из его рода.

— И столь же глуп! — засмеялась сойка.

— Ты сама глупа! — закричала ворона сверху. — Всему лесу известна твоя глупость!

— Я? — остолбенело повторила сойка. — Я глупа? Первый раз слышу! Быть может, немного забывчива, но глупа — это невероятно!

— Как вам угодно, — сказала ворона со вздохом. — Забудьте все, что я сказала. Но одно запомните: принц погиб не потому, что был глуп или заносчив, а потому, что никто не может противостоять Ему!

— Гха! — скрипнула сойка. — Не выношу подобных разговоров! — И улетела.

Ворона продолжала:

— И в моем клане Он уничтожил многих. Он убивает когда захочет. И ничто не может помочь нам…

— Мы все должны быть настороже, — заметила сорока.

— Разумеется, — печально согласилась ворона. — До свиданья.

Она полетела прочь, а вслед за ней и вся воронья стая.

Бемби огляделся. Матери не было рядом.

"О чем они говорили? — думал Бемби. — Кто такой Он, о котором они твердят? Не тот ли Он, которого я встретил однажды на прогалине? Но ведь меня-то Он не убил?.."

И тут Бемби представился молодой олень, лежащий в луже собственной крови. Мертвый, недвижный…

А лес снова разливался на тысячи голосов, и солнце пронизывало его прямыми, широкими лучами. Всюду царил свет, благоухала листва, вверху звенел клич сокола, внизу рассыпался хохоток дятла, будто ничего и не случилось. Но все это не радовало Бемби: что-то темное навалилось на душу. Он не понимал, как могут другие быть беззаботны и веселы. Ведь жизнь так трудна и опасна! Укрыться бы в лесной глухомани, в потайном, никому не доступном убежище, скоротать там жизнь тихо и неприметно. Зачем ему поляна со всеми своими радостями, если за них приходится так жестоко расплачиваться?..

Что-то зашуршало в кустах. Бемби быстро обернулся: перед ним стоял старый вожак.

Бемби сжался, готовый обратиться в бегство. Старый вождь глядел на него своими огромными, глубокими, пронзительными глазами.

— Ты был при этом?

— Да, — сдавленно проговорил Бемби: его сердце билось почти у самого горла.

— Где твоя мать? — спросил старый вожак.

— Я не знаю, — грустно ответил Бемби.

Старый вожак сверлил его своим взглядом:

— И ты не зовешь ее?

Бемби взглянул на полную достоинства мерцающую серебром голову, на венчающую ее царственную корону, и сердце его вдруг исполнилось мужества.

— Я могу быть один, — сказал он.

Старый некоторое время держал его на прицеле своих удивительных глаз, затем чуть мягче спросил:

— Ты тот самый малыш, который плакал, оставшись без матери?

Бемби смутился, но сразу овладел собой:

— Да, это я.

Старый смотрел на него молча, но Бемби почудилась ласка в глубине его взгляда.

— Ты выбранил меня тогда, старый вождь! — воскликнул он порывисто. — Ведь я боялся оставаться один. А теперь я не боюсь больше!

Старый смотрел все так же испытующе, но Бемби показалось, что он чуть приметно улыбнулся.

— Старый вождь, — осмелев, сказал Бемби, — что случилось сегодня? Кто такой этот Он, о котором все говорят?.. — Бемби осекся под взглядом старого, сверкнувшим темным огнем.