– Небольшой лоскут тонкой, мягкой ткани, с помощью которого можно прочищать нос или вытереть слезы. У женщин еще могут быть украшения вроде вышивки. Периодически платки положено стирать.

Провожаемые Ланой, мы зашли в дом, где Клара пошла приводить в порядок лицо, а я нашел любимую в своей комнате, куда она перебралась два дня назад, прихватив свои немногочисленные пожитки.

– Что-то случилось? – спросил я. – Это ты направила за мной ларшу?

– А почему что-то должно случиться? А если я просто по тебе соскучилась? Ты обо мне думал в своей школе?

– Нет, – честно ответил я. – Очень тяжело думать о чем-то хорошем, когда тебя избивают мечом, причем на этот раз для разнообразия железным. Но вот после занятий все мои мысли были о тебе.

– А ну покажи! – она задрала мне рубашку. – Бедный! И для чего Лонар так зверствовал? На тебе же живого места нет!

– Ну, ему тоже досталось, – не без гордости сказал я. – Если бы это был реальный бой, он был бы убит. Правда, до этого я бы сам умер раз двадцать. Но учитель похвалил, сказал, что его давно никто не задевал. Я его пригласил на свадьбу, и он сказал, что будет.

– Его трудно задеть, – задумчиво сказала Алина. – Он один из немногих оставшихся в живых «барсов». Так называли гвардейский полк нашего короля, куда отбирали лучших из лучших. Это хорошо, что он тебя похвалил, значит, у тебя есть шанс стать мастером меча.

– Это надо благодарить Маркуса. Не знаю, что бы я делал без его магии.

– Не скажи, – не согласилась Алина. – Маркус очень сильно сэкономил тебе время. То, на что у других уходят годы, ты сделаешь за месяцы, но, если нет таланта и терпения, никакие знания не помогут.

– Он меня и сегодня подлечил своей магией, сказал, что к свадьбе уже оклемаюсь. Но сегодня ночью я буду недотрогой в том смысле, что лучше тебе до меня не дотрагиваться, а то вместо тебя буду кричать я, а Клара перепугается и прибежит смотреть, кто это меня режет.

– Я такое помню, – засмеялась Алина. – Я тебя обнимаю, а ты как заорешь! Я тогда от неожиданности чуть заикой не стала! Но ты можешь не беспокоиться, я сама хотела предложить сегодня спать раздельно. И еще дней пять. Тебе ведь сейчас не нужен ребенок?

– А почему именно сейчас?

– Милый, ты в некоторых вещах наивен, как ребенок, или просто ничего о них не знаешь. Женщина, вошедшая в детородный возраст, может зачать ребенка только в некоторые дни, которые регулярно повторяются. В другие просто ничего не выйдет. И каждая такие дни чувствует, как я сейчас. Помнишь, как я за тобой бегала? Лас меня поманил сладким и умотал на полгода. Если бы я его любила, или хотя бы вышла замуж, я бы к тебе не приставала. Как-нибудь перетерпела бы. Не было бы приставаний и в том случае, если бы я могла от тебя родить ребенка. А так я просто развлекалась без каких-то последствий, если не считать того, что в тебя влюбилась.

– Я уже говорил, что хочу от тебя детей, но ты права: сейчас это было бы несвоевременно. К тому же, мы с тобой еще очень молоды, и необходимости в какой-то спешке я не вижу.

Чем ближе Ник подходил к кабинету дяди, тем сильней его начинало трясти от волнения. Порки он не боялся. В отношении него дядя обычно обходился словами, за все время отвесив ему всего пару оплеух, когда слов, по его мнению, оказалось мало. Дома ему за проказы иной раз доставалось намного больше. Но он мог решить, что с него довольно общества племянника и отправить его домой. А дома не было Гена, к которому его в последнее время тянуло со страшной силой. Не было и его невесты, которую Ник полюбил с первого взгляда. Жизнь в замке Саж, который уже давно стал для мальчика слишком тесным, без друзей и Алины теряла для него всякий смысл. У дверей кабинета графа Верона Фара, как обычно, стоял кто-то из гвардейцев. Мальчишка так и не запомнил их всех по именам, да и не считал нужным этого делать.

– Дядя у себя? – спросил он, кивком поздоровавшись с солдатом. – У него кто есть?

– Граф у себя, посторонних нет, милорд.

– Благодарю, – он без стука открыл первую дверь, но уже во вторую постучал и, дождавшись разрешения, вошел. 

– А, это ты, – приподнял голову от бумаг граф – уже немолодой, но еще очень крепкий невысокий человек с некрасивым, но мужественным лицом. – Очень хорошо, что ты пришел сам, я уже хотел за тобой посылать. Скажи, что это еще за история с Защитником? Ты вообще в своем уме, что делаешь такие подарки? И кому? Какой-то купеческой дочери! Влюбился, что ли?

– А вам, значит, все уже доложили? Я как раз по этому вопросу и шел. Только для начала ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Вы мне Лану подарили, или нет?

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Подарок твой, значит, и распоряжаться им тебе. В другом случае, может быть, ты был бы и прав, и я не сказал бы слова против, но надо же, в конце концов, иметь чувство меры! Ты думаешь, что если я подарил тебе Защитника за три сотни монет, у меня золото валяется под ногами? Как бы не так, мой дорогой! Этот подарок был для тебя, и моих денег в нем только половина, а остальные дал твой отец. Догадываешься, как он обрадуется твоей очередной выходке? Сегодня же поедешь и заберешь Защитника.

– Нет! – ответил Ник, который ожидал подобного и приготовил убийственный аргумент. – Я этого не сделал бы ни в коем случае по своим причинам, о которых никому знать необязательно, но даже если бы захотел, ничего не получится: запечатление состоялось. Теперь Лану можно забрать от той девушки только мертвой.

Против ожидания мальчика дядя не впал в ярость, а наоборот, сразу успокоился.

– Рассказывай все по порядку! – велел он племяннику. – И садись, наверняка ведь устал после своих занятий.

– А чего тут рассказывать! – Ник знал, что когда дядя говорит таким тоном, лучше сразу выполнять, но ерепенился по привычке. – Я не знаю, откуда появился этот Ген, из Коларии, или откуда-то еще, но он свою жизнь спокойно точно не проживет.  Это очень сильный и значительный человек. Не в смысле физической силы, хотя он и там не слаб.

– Я понял, что ты хочешь сказать, излагай дальше.

– Я не знаю, в чем тут дело, но он словно притягивает к себе людей. Ему помогла и стала его приемной матерью Клара Альша, причем тогда, когда не имела понятия ни о его знатности, ни о талантах. А она, по слухам, была довольно замкнутой и эгоистичной женщиной. Ее даже дети за сколько лет так ни разу и не навестили. Один из лучших магов королевства, если не самый лучший, Маркус Страд стал ему другом, несмотря на разницу в возрасте и свои привычки. Стоит только Гену захотеть, и Маркус сразу же выполняет желаемое. И это тот самый Маркус, который в свое время отказал в помощи принцу Стаху.     Ради Гена дочь очень богатой купеческой семьи Расвела бросает своего жениха. Здесь многие могут сказать, что девушке захотелось дворянства.

– А разве это не так?

– Не так. Может быть, это и сыграло какую-то роль, но сейчас она его любит так, что не мыслит без него жизни.

– Женщины большие притворщицы.

– Не тот случай, дядя. Она действительно готова отдать за него жизнь. А ведь он долго ее от себя отгонял. У него, видите ли, цель!

– Какая еще цель?

– Не знаю. Просто он сказал, что любовь может стать препятствием на пути к цели. Это любовь к такой-то девушке!

– Что, так красива?

– Не то слово. Я ведь довольно долго околачивался в столице в королевском дворце. Его величество туда стащил всех мало-мальски симпатичных женщин. Так вот, большинство из них ей и в подметки не годятся! И ведь, если бы только это! Она умна, нежна, превосходно играет и поет, и обладает кучей других достоинств. А завтра Ген сделает ее своей женой и повесит на шею кулон. Она почти всегда довольно скромно одета, несмотря на достаток семьи. Ген думает это исправить. Представляю, как она будет выглядеть во всем блеске дворянского праздничного наряда!

– Да ты просто в нее влюбился! Не рано ли?

– Влюбился, – не стал отрицать очевидного Ник. – Пусть и не так, как влюбляетесь вы.