Ничего утешительного они сказать не могли. Обыскали чуть ли не весь остров, но пока безрезультатно.

- Пойдем с той стороны, у воды поищем, - предложил Сандро и потянул Андрея за рукав.

Они снова ушли, долго не появлялись, и я уже начал беспокоиться. Сняв рукавицу, посмотрел на часы. Было шесть часов вечера. Кислорода в баллонах могло хватить только на два часа. Правда, есть еще запасные баллоны для людей, которых мы рассчитывали здесь найти. Для них мы взяли и костюмы и кислородные аппараты.

Недалеко от печной трубы, что еле-еле различалась в дыму, появилась вертикальная светящаяся линия. Боясь поверить своей догадке, я побежал к сгоревшему зданию.

Так и есть: это горела антенная мачта. А что, если они пользовались именно этой антенной? Тогда они должны быть где-то близко...

"Так, разберемся, - старался я сохранить спокойствие. - У каждой антенны есть снижение... Его-то и надо сейчас найти... Но разве найдешь провод в густом дыму?"

Мне ничего не оставалось делать, как позвать на помощь, и я, вовсе не думая о последствиях, снял маску и закричал:

- Скорее сюда! Ко мне!..

Едкий дым ворвался в горло. Я закашлялся, опять крикнул и чуть совсем не задохнулся.

Путаясь в шлангах и ремнях, сдерживая дыхание, я пытался снова надеть маску. Но это почему-то не получалось, стекла для глаз оказывались где-то на затылке, шланг, идущий от баллона, перекручивался... Хотел бежать к танку, но зацепился за какую-то проволоку и упал в горящие угли.

Последнее, что отпечаталось в моем сознании, - звон в ушах, как будто надо мной гудели сотни колоколов.

Очнулся я от приятного ощущения, что снова могу дышать. Надо мной склонилось лицо в маске. В стеклах ее отражался слабый огонек маленькой лампочки. Стояла какая-то странная тишина.

Я спросил:

- Андрей?

Маска покачала головой.

- Сандро? - Я приподнялся на локте.

Человек в маске снова отрицательно покачал головой и сказал:

- Полежите немного, не волнуйтесь.

Тут я должен заметить, что, разговаривая в масках, мы слышали друг друга плохо. И это не только в данном случае, а и за все время путешествия. Теперь я рассказываю об этом так, будто мы могли вести оживленную беседу, но тогда мы были менее многословны и больше объяснялись знаками.

Но все же мне припоминается, что голос незнакомца, который посоветовал мне не волноваться, я где-то слышал.

Я огляделся. Мы находились в бревенчатом помещении без окон, вероятно в подвале. В углах пряталась темнота, лампочка освещала рассохшиеся бочки, окованные жестью ящики. Среди них стоял черный, поблескивающий никелем шкаф передатчика с двумя большими круглыми приборами, которые, как пустые глаза, слепо уставились на меня.

Голова кружилась. Наверно, я вдохнул много дыма, да и вообще от пережитых волнений состояние мое было прескверное. Именно поэтому я не могу достаточно подробно описать встречу с профессором Черниховым, хотя, видимо, вы уже догадались, что тогда именно он был рядом со мной.

Высокий, плотный - на нем еле застегивался асбестовый комбинезон, - стоял он передо мной и о чем-то спрашивал.

- Кто вы? - поспешил я спросить.

Он наклонился ко мне совсем близко:

- Чернихов Николай Спиридонович. Возможно, слыхали?

Утвердительно кивнув головой, я снова огляделся. На профессоре такой же комбинезон, как и на мне. Значит, здесь были Андрей и Сандро. Но где же они сейчас? Где дочь Николая Спиридоновича?

Он перехватил мой взгляд.

- Не беспокойтесь, ваши друзья скоро вернутся. Они пошли за моей лаборанткой.

Николай Спиридонович отвернулся к выходу, завешенному серым, как дым, брезентом, который сливался с дымной мглой подвала.

Я помню, как на одной из лекций профессор с усмешкой доказывал, что люди уже вдоль и поперек исследовали каждый уголок земного шара, каждый материк, каждый остров в океанах. Человек побывал всюду: под водой, под землей, в воздухе, - а потому гораздо интереснее путешествовать в ионосфере, посылая туда радиолучи. Там столько еще загадочного, малоизученного!

Он надолго покинул столицу и, чтобы никто не мешал его путешествиям в заоблачных высотах, уединился на здешней ионосферной станции. На лето к нему приезжала дочь Валя, которая училась в радиоинституте, а тут проходила добровольную практику под руководством отца.

И вот все закончилось. Станция сгорела, удалось спасти лишь часть радиоаппаратуры. Об этом я узнал позже, а тогда был обеспокоен судьбой моих новых друзей и незнакомой девушки, которую до сих пор не нашли.

Но что меня особенно удивило - это поведение Николая Спиридоновича.

Он довольно долго молчал, наконец тряхнул плечами, будто сбрасывая невидимую тяжесть, и, наклонившись ко мне, спросил:

- Ваши друзья сказали, что вы радиоинженер. Если не ошибаюсь - коллега?

Не помню, что я тогда пробормотал, но, кажется, весьма категорично отрекся от столь лестного для меня предположения. Ведь, по существу, я был лишь начинающим конструктором, а не умудренным опытом специалистом, изучающим распространение радиоволн.

- Это ничего не значит, - отмахнулся профессор и вытащил откуда-то из-за моей спины приемник. - Ваш?

Пришлось сознаться, но я все еще не понимал, к чему он клонит.

- Мне неудобно вас утруждать, - извинившись, начал профессор, - да и обстоятельства весьма неподходящие, но за последние дни происходят редкие явления в ионосфере. А сегодня случилось что-то совершенно невероятное. Я не знаю, чем это объяснить... Возможно, ионизацией угольных частиц в пламени или частичным преломлением в слое Е...

Должен оговориться: вероятно, я не совсем точно передаю его речь и вовсе не об этом слое он упоминал. Потом он рассказывал о целом ряде не совсем понятных мне предположений, говорил, что якобы мне выпала редкая удача проследить за прохождением волн в сплошном огне. Тут могли быть интереснейшие явления... Во всяком случае, я даже растерялся и не знал, как воспринимать его слова. Что это - научный фанатизм или старомодное чудачество ученого? Пропала дочь, сам в огненном кольце, кислорода осталось немного - при чем тут явления в ионосфере!

- Вы, вероятно, принимали отраженные волны? - спрашивал он и тут же продолжал: - Я давал передачи на разных частотах, но самое главное - что не смог проверить десятиметровый диапазон... Приемник не успели спасти... Всех людей я отправил в экспедицию. Но вы-то, надеюсь, принимали эту волну?