– Если эта сволочь выживет, будем судить и расстреляем! – сказал Алексей жене о польском президенте. – Такое прощать нельзя. Я считаю, что должно быть две меры наказания за совершенные преступления: для правителей и для всех остальных. И первая должна быть гораздо суровее. К сожалению, сплошь и рядом бывает наоборот.

– Как будем отмечать новый год? – спросила Лида. – Панихидой или все-таки его отпразднуем? Ах, отпразднуем! Тогда к празднику нужно готовиться. Ты конфеты запас?

– Из сладкого, кроме сахара, в больших объемах запасли шоколад, халву, изюм и финики. Ну и еще сгущенное молоко. Может быть, есть и еще что-то, надо сделать запрос.

– Вот и сделай. А заодно подумай, что можно раскупорить из наших загашников к праздничному столу. Подарки детям это хорошо, но нужно и взрослых чем-то порадовать. Елку в Кремле будем делать?

– Наверное, нужно сделать и елку, и праздничный концерт, – подумав, ответил Алексей. – Сегодня же озадачу этим кого следует. За оставшиеся десять дней, я думаю, успеют. А раскупоривать ничего из запасов не будем: все, что нужно, еще пока можно найти на складах. Вы у нас после катастрофы конфетами и шампанским не питались. На один раз наскребем и на подарки, и на столы. На складах даже елочные игрушки должны быть, так что раздадим тем, у кого их нет. И елки можно рубить без ограничения, все равно мелочь не выживет. Хочешь взяться за организацию праздника?

– За десять дней? Без чрезвычайных полномочий не возьмусь! – засмеялась Лида. – Иначе все завалю!

– Уже можно заходить? – спросил девушек Сергей. – Долго вы еще будете не пускать больного человека?

– Заходи, больной! – сказала сестра. – У нас все готово! Как она тебе?

– Здорово! – искренне сказал он, осматривая небольшую, украшенную игрушками и дождиком елку. – Вы молодцы.

– А то! – подбоченившись, сказала Ольга. – Мы с Джейн самые лучшие!

– Кто бы спорил, – засмеялся он. – А это презент для самых лучших. Три праздничных пайка! Это наша Вечная выжала из Комитета по продовольствию. Живем?

– Ух, ты! – Ольга с восхищением перебирала высыпанные братом на стол консервы. – Лосось, шпроты, печенка! Лидия молодец, не зря ее все любят. А это что?

– А это, девочки, шампанское! – торжественно сказал Сергей, водружая на стол бутылку. – На работе еще обещали завтра выдать по паре огурцов и зеленый лук! А тебе, как несовершеннолетней, еще положены сладости. Только ты их раньше праздника не увидишь.

– А Джейн?

– А Джейн уже семнадцать, и она в Штатах закончила школу, поэтому ее заявление удовлетворили. Иди сюда, поцелую в щечку. Теперь ты совершеннолетняя!

Девушка подошла к Сергею, обвила его шею руками и поцеловала в губы.

– Так его, сестренка! – одобрила Ольга. – А то от него самого не дождешься. Когда свадьба-то?

– Я готова хоть завтра! – сказала Джейн, которая уже довольно чисто говорила по-русски. – Только я пока от него предложения не получала. Может быть, предложить самой? Как думаешь? Или откажет?

– Такой откажешь! – немного смущенно сказал Сергей. – Американки, они все такие?

– Я такая одна! – засмеялась Джейн. – А для тебя так еще одна-единственная. И я тебя тоже люблю! А из-за твоей скромности вынуждена проявлять настойчивость. Ты меня спас? Теперь женись!

– Ладно, вы здесь договаривайтесь, а я пока схожу к себе, – сказала Ольга и тактично вышла, оставив приоткрытой дверь в свою комнату.

– Ты действительно хочешь стать моей женой? – спросил Сергей. – Ты не пошутила?

– Разве таким шутят? – обиделась девушка. – Может я для тебя недостаточно хороша? Может быть, дело в том, что я прибыла из Америки? Или ты меня не любишь?

– Я тебя люблю! – сказал он. – Просто ты выглядишь такой молодой, что до тебя страшно дотронуться. Ты такая маленькая, а я...

– Ничего, – обрадованно сказала она. – Я знаю, как это лечится. И подруги рассказывали, и в сети кое-что смотрела. Если боишься меня тронуть, придется и здесь самой проявлять инициативу. И ждать свадьбы я не буду, это все условности! Подумаешь, отметка в чипе! Главное, что мы любим друг друга! И таблетки мне принимать не нужно. Так что сегодня я к тебе приду, у тебя кровать побольше моей. И хватит смущаться, я уже совершеннолетняя!

– Да я не против, если ты этого хочешь сама, – сказал он, обняв девушку. – Брак можно зарегистрировать в любом терминале хоть сейчас. Ты права: это формальность. Но свадьбу мы с тобой все равно сыграем. И учти, совершеннолетняя, что ты теперь обязана выбрать себе работу. После праздника я узнаю, что есть для такой малышки, как ты. Кажется, были места в ясли нашего дома. Ты хочешь возиться с малышами?

– Я хочу возиться со своим малышом! – прошептала она, прижимаясь к Сергею. – От тебя! А пока его нет, пусть будут чужие.

– Я не вижу никакого смысла в вашем дальнейшем пребывании в Центре, – сказал генералу Александеру куратор. – Вы, в отличие от большинства своих бывших подчиненных, сносно говорите по-русски, поэтому прощайтесь с друзьями, забирайте свои вещи, и я вас отправлю на аэродром.

– Вы нас всех разбросаете по разным местам? – спросил он.

– Вам уже об этом говорили, – напомнил куратор. – Никаких землячеств у вас не будет. Вас распределят по нескольким городам и расселят в дома для эмигрантов.

– И чем они отличаются от остальных?

– Меньшей комфортностью проживания. Мы не в силах сразу дать эмигрантам полноценные, с нашей точки зрения, квартиры. Со временем вас будут переселять. Дома расположены не изолированно, а рядом с обычными, и селят вас в них так, чтобы жили ближе к будущему месту работы. Вам дали право не работать, но мой вам совет, генерал: не замыкайтесь в своем горе! У большинства эмигрантов погибли родные и близкие, сейчас горечь потерь – это обыденное явление. В работе и общении с людьми гораздо легче все пережить и начать жизнь сначала.

– Кто в них живет, американцы?

– И американцы, и европейцы и кубинцы. И даже наши граждане, которых вывезли с Дальнего Востока. Там сейчас очень неприятно жить из-за ветров и морозов, так что пусть уж лучше они терпят некоторые неудобства здесь. У вас будет всего лишь однокомнатная квартира, а двухкомнатную дадут только в случае женитьбы. Не нужно так горько улыбаться. Вы еще не старик, а у нас женщин больше, чем мужчин. А время не только отнимает у нас годы, оно еще и лечит боль потерь.

– И куда меня повезут?

– Куйбышев. Есть такой большой город на Волге.

Его отвезли в аэропорт и посадили в уменьшенную копию тех монстров, которыми их эвакуировали из Колорадо. Полет занял час. После приземления его встретил работник иммиграционной службы, который отвез в город и показал большой шестиэтажный дом.

– Здесь вы и будете жить. Это центральная часть города, а совсем рядом расположена станция метро. Здесь есть лифты, но у вас второй этаж, так что проще пользоваться лестницей. Пойдемте, поселю в квартиру, познакомлю с заведующей этажом и покажу столовую и все остальное. Ну и расскажу то, что вам будет полезным, и отвечу на вопросы.

Квартира ему понравилась. После рассказа куратора он ожидал увидеть что-то убогое, а не просторную комнату, полностью обставленную приличной мебелью. Кухня тоже имелась, хоть и небольшая. Но она ему, в общем, была не нужна. Совмещенный санузел имел все необходимое, а освещение было ярче того, к какому он привык. Они вообще на нем не экономили, ни в помещениях, ни на улицах. Весь город был так ярко освещен, что в любом месте можно было читать мелкий текст. Понятно, что так пытались хоть как-то компенсировать отсутствие солнца.

Зак убрал в ящик стола ненужный фонарь, разложил свои немногочисленные пожитки и, как советовал принимающий, сделал заказ на бытовую технику. Делать было нечего, и он сходил за постельным бельем к молодой девушке, которая заведовала этажом и носила до боли знакомое имя – Мария. К счастью, внешне на его старшую дочь она ничуть не походила. Ужин в столовой показал, что кормят здесь так же, как в Центре – вкусно, достаточно, но не слишком разнообразно. Одно время он занимался войсковым снабжением, в том числе и продовольствием, и представлял, какое чудовищное количество продуктов нужно запасти для того, чтобы так кормить четыреста миллионов человек целых пятнадцать лет. Пусть даже половину продовольствия они производят сейчас, все равно получалось, что СССР тратил на закупку еды заметную часть своих валютных доходов в течение десятков лет. Да и собственное продовольствие не все попадало на столы, многое должны были прятать. Такое можно было объяснить только одним: они знали и готовились. И никому ничего не сказали. В нем не было ни ненависти, ни благодарности. На месте Вечного он бы сделал то же самое. Только круглый идиот будет спасать своих врагов, тем более что их спасение нарушит собственные планы и безопасность. А благодарность... Они слишком много отдали за свое спасение, так что благотворительностью здесь и не пахло. Вот спасение десяти миллионов американцев – это благородно, хотя тоже когда-нибудь окупится. И территорию США они, понятно, заберут себе. Ему об этом прямо сказал прилетевший полковник. Ну и ладно, пусть забирают себе хоть весь мир, если оказались такими предусмотрительными. Уже находясь здесь, он узнал и о детях, и о помощи другим странам. Очень умные ходы. И другим помогли и соблюли свои интересы. С приходом тепла они начнут строить свой мир, в котором будет только одна сила. Жаль, у Америки не получилось, пусть теперь пробуют эти.