Дед Трофим – еще крепкий старикан лет семидесяти – большой радости не выказал, но и отказываться не стал, а вот его жена – полная, но очень живая женщина лет на десять моложе его, наоборот, искренне обрадовалась.

– Что там на пять дней, пусть и дольше остается! – сказала она Алексею. – Только обувка у нее неподходящая. Я поспрашиваю что-нибудь у соседей, но обувка не платок, не всякая на ногу налезет. Что же вы свою жену в таком привезли?

– Постараюсь исправиться, – пообещал Алексей. – Если быстро обернусь, все сам привезу. Куда вы ее определите?

Хозяйка отвела их в комнату и оставила одних.

– Непривычно? – смеясь, спросил он жену, которая круглыми глазами осматривала свое новое жилище. – Тебя здесь ожидает много открытий, главное, постарайся дожить до моего возвращения. Давай я отберу червонцы, а ты выдели что-нибудь из украшений, что не сильно жалко. А это у тебя что?

– Обоймы к твоему метателю, – ответила Лида. – Все я брать не стала, только с цветовой маркировкой. Думаю, тебе их хватит.

– Мне их теперь хватит на небольшую войну, – проворчал Алексей. – Спрячь получше, не дай бог, кто-нибудь уколется. Все, червонцы я отобрал.

– Держи серьги, – она протянула ему золотые сережки с бриллиантами. – Как думаешь добираться?

– Черт его знает! – задумался муж. – В своем времени я бы без колебаний проголосовал на дороге, причем довезли бы и без денег, и документы бы никто не спросил. А сейчас легко можно нарваться. Дед сказал, что до окраин Москвы километров тридцать. Можно было бы и пробежаться по темному времени, но не очень хочется. Одним словом, посмотрю. Вид у меня неподходящий для голосования на дорогах. Сейчас народ одевается просто, многие вообще ходят в военной форме, сняв погоны. А тут какой-то тип в лесу, одетый как на дипломатический прием. Вот что бы ты подумала?

– Я вашей жизни совсем не знаю. Но если все так, как ты говоришь, я бы не остановилась.

– Ага, – вздохнул он. – Трус промчится мимо, а остальные остановятся и потребуют документы. После войны был такой всплеск преступности и бандитизма! И еще будет из-за амнистии. А я не имею ни малейшего понятия, какой режим контроля на въездах в Москву. Не хотелось раньше времени шуметь. Слушай, солнышко, через коммуникаторы можно связаться напрямую?

– Можно, но очень недалеко. С изображением  километров на десять максимум, а в голосовом режиме в несколько раз дальше. Извини, точнее не скажу.

– Тогда постарайся меня без крайней необходимости не вызывать, а то могут быть паршивые сюрпризы. Ну все, давай я тебя поцелую и побегу.

До того как начало темнеть, он дважды проголосовал, когда проезжавшие не внушали ему опасения. Видимо, опасения внушал он, потому что машины проехали мимо. Часто в обе стороны проезжали военные машины и несколько раз промчались грузовики, в кабинах которых не было свободных мест. Когда стемнело, он побежал трусцой по обочине дороги, не обращая внимания на изредка проезжающие автомашины. Когда по расчетам Алексея осталась половина пути, к его удивлению, рядом затормозила легковушка.

– Так и будете бежать до самой Москвы? – с насмешкой спросила молодая женщина в военной форме, приоткрывшая дверцу водителя. – Садитесь рядом, так и быть, подброшу.

– И не боитесь? – спросил он, забираясь в салон. – А вдруг я вооружен и очень опасен?

– Василий, он нам опасен? – спросила женщина.

– Не-а, – послышалось с заднего сидения. – Не будет он бузить, да и голову свернуть недолго.

– И намного вы сократили мой пробег? – спросил Алексей, не обращая внимания на подначки. – На час?

– А это смотря на то, куда вам нужно было бежать, – она опять заразительно засмеялась, вызвав у него улыбку. – До предместья, может быть, и на час, но Москва большая, а ночью бегать по ее окраинам... Я сама москвичка, но не стала бы этим заниматься. Заблудиться легко, да и небезопасно. Ладно, скажите лучше в знак ответной любезности, откуда вы такой взялись?

– Намекаете на костюм? – спросил Алексей. – Не хочу вам врать, а правде вы все равно не поверите. Но за помощь спасибо. Я уже сегодня вдосталь намотался, а нужно еще где-то устраиваться на ночь. В гостиницы устроиться реально?

– Вы когда были в Москве в последний раз? – спросила женщина.

– Еще до войны. А сейчас приехал с женой к своим старикам в деревню.

– Воевали?

– Воевал, только с преступниками. Подавал заявление на фронт, но не отпустили.

– Тоже нужное дело, – одобрили с заднего сидения. – Сейчас этой сволочи расплодилось, как грязи.

– Ну что, Василий, пристроишь человека? – спросила женщина и представилась. – Капитан Ольга Смирнова.

– Ты в каком звании, человек? – спросил Василий.

– Тоже капитан, – ответил Алексей. – Алексей Вербицкий.

– Повезло тебе, капитан! – сказал Василий. – И бежать никуда не нужно, и тратиться на ночлег не придется. Сейчас Ольга тормознет по дороге, и мы тебя сгрузим у моей квартиры. Переночуешь, а утром закроешь дверь, а ключ положи под половик.

– И вы вот так доверите свою квартиру первому встречному? – удивился Алексей.

– А там всей обстановки стол, стул и кровать с матрасом. Нет, вру, есть еще стакан. Если тебя устраивает такой номер, бери ключ. Ни в какую гостиницу ты не попадешь, тем более на ночь глядя.

– А как же вы?

– А у нас свои дела, – ответил Василий. – Если получится сегодня выспаться, мы найдем, где. А мне почему-то кажется, что тебе нужна помощь. Ведь нужна?

– Не помешает, – вздохнул Алексей. – Спасибо вам, Василий.

– Мог бы еще добавить «товарищ майор», – проворчали сзади. – Подъезжаем. Сбавь скорость, Оля, здесь могут быть посты.

Изрядно поколесив по темным улицам, въехали в небольшой глухой двор.

– Вон тот подъезд, – показал рукой майор. – Держи ключ, капитан. Второй этаж, восьмая квартира. Соседи там все новые, так что тобой никто не заинтересуется. Удачи!

Гадая, чем вызвано непонятное доверие к незнакомому, можно даже сказать подозрительному, человеку, Алексей поднялся на второй этаж нужного подъезда, отпер выданным ключом обшарпанную дверь и включил свет. Да, майор ничем не рисковал: все плохое, что могли сделать с этой однокомнатной квартирой, с ней уже давно сделали, причем не по одному разу, разве что не спалили. Хотя в одном месте на кухне полы немного обуглены, так что, может быть, и жечь пытались. Как и говорил Василий, на кухне имелся стол, а в комнате стояла металлическая кровать с панцирной сеткой и худым матрацем. Еще в маленьком коридоре был стул без спинки, а на полке умывальника – стакан. Несмотря на все убожество квартиры, она для него была царским подарком. Пожалуй, стоило все-таки переночевать в деревне и двинуться в Москву рано утром. И кого ему благодарить за везение? Того, кто наверху или владельца этой квартиры? Алексей запер входную дверь, сунул в дверную ручку ножку увечного стула и лег спать. Раздеваться не стал: ткань костюма практически не мялась, да и пачкалась с трудом, а матрас в части чистоты доверия не вызывал. Ночью никто не пытался ломиться в дверь, и он неплохо выспался. Умывшись и выпив воды из-под крана, Алексей с беспокойством осмотрел свое лицо, на котором уже была заметна щетина. Нужно было как можно скорее разжиться деньгами. Пригладив волосы ладонью, он вышел за порог, запер квартиру и положил ключ под грязный половик, запачкав при этом руку. Алексей сам родился в Москве и провел в ней большую часть своей жизни, но района, в котором очутился, не знал. Спрашивая дорогу, он за пару часов добрался до нужного дома. Рокотов как раз сейчас пустился в бега куда-то на юг, поэтому этот адрес у Алексея был единственным. Он достал из кобуры метатель и засунул его за пояс, оставив расстегнутым пиджак, после чего вдавил кнопку звонка. Ждать пришлось пару минут.

– Вы к кому, молодой человек? – раздался из-за двери старческий голос.

– Я к Самуилу Яковлевичу, – почтительно сказал Алексей. – Это вы? Мне о вас говорил Алексей Христофорович.

– А что вам нужно от Самуила Яковлевича? – продолжал допытываться голос за дверью. – Стоит ли это того, чтобы тревожить старого и больного человека?