– А под человечеством вы понимаете себя, – горько сказала она. – Я должна бы вас ненавидеть, но почему-то не получается.

– Ничего, – пообещал ей Олег. – Ты меня еще полюбишь. На всякий случай запомни, что я холостой, а Сергей тебе уже брат!

– Замолчи, балабон! – прервал его напарник. – Въезжаем в город.

– Вот и свершилось, – сказал жене Алексей, выключая экран настенного коммуникатора, который вчера установили в его домашнем кабинете. – Вид со спутника меня не впечатлил.

Катастрофа произошла, и можно было без ограничений использовать в работе современное оборудование, что и делали. Возможные утечки информации больше никого не волновали.

– Лично мне такие впечатления и даром не нужны, – сказала Лида. – Если бы кто-то умудрился заснять, как лавовые потоки сжигают города, я бы такую запись уничтожила. В картинах катастроф есть что-то притягательное, но они разрушительно действуют на психику. Ты сейчас на работу?

– Нет, останусь с тобой. Все, что нужно было сделать, я сделал, сейчас работают другие. Мне встревать в их работу – это только мешать. Понадоблюсь, свяжутся по комму. Время для моей работы еще не пришло, поэтому сегодняшний день проведем вместе.

– Интересно, как на это отреагируют другие, – Лида встала со своего кресла и перебралась мужу на колени. – Включить телевизор?

– Не стоит, – ответил Алексей, обнимая прильнувшую к нему жену. – Сейчас передают только наше информационное сообщение, все остальные каналы блокированы. По новостному каналу комма можно послушать, что передают наши люди, но лучше это сделать позже. Пока еще никто толком не понял, что произошло.

– А когда поймут?

– Скоро. Мы передаем для своих, но по открытым каналам, так что слушают многие. Только поверить в такое без доказательств... Спутников над Штатами много, поэтому информация пошла, но нужно время определиться, что с ней делать и как теперь жить. И как сказать людям, что прежней жизни пришел конец, а в новой им места нет. Удел большинства стран – это паника, анархия и хаос. В вашей истории, кроме России и Австралии, что-то похожее на государства сохранили немногие. В Европе такими были немцы. А по Латинской Америке у вас вообще никакой информации не было, может быть, на юге кто-то и уцелел. Кислотой их сверху не поливали и было достаточно тепло. Вот только питание...

– По Канаде тоже не удалось узнать, – сказала Лида. – А Африкой даже не интересовались.

– А что ими интересоваться, – пренебрежительно сказал муж. – Там и без катастрофы в большинстве стран такое творилось... Тепло это еще не все. Могли и выжить, если опустились до людоедства, но вряд ли их осталось много. И никакой государственности точно не сохранится, по крайней мере в Черной Африке. А большая часть Канады превратилась в ледник.

– Ты не любишь негров? – удивилась Лида.

– Люблю я только тебя, – Алексей поцеловал жену в макушку. – А их мне с какой стати любить? Но и неприязни к ним у меня нет. Дело ведь не в цвете кожи, а в воспитании. И отбирать людей мы будем не по расовому признаку.

– А как вы их вообще будете отбирать? Ну что ты кривишься, мне это действительно интересно. У нас принимали всех подряд, а потом самые бесполезные посылались на те стройки, на которых их выжило очень немного.

– И к чему вы пришли? – спросил Алексей. – Набрали полезного дерьма, да еще и сами кое-что поощряли. Я понимаю, что ресурсов у вас было гораздо меньше, но это не основание, для того чтобы разрушать нравственные устои.

– Я в правительстве не состояла, и катастрофа для нас разразилась так же внезапно, как и для всех остальных. Мы к ней семьдесят лет не готовились.

– Уела, – согласился муж. – Я действительно слабо представляю, что бы мы делали, свались все это нам на голову внезапно. – Снимаю шляпу перед вашим президентом! Ладно, давай коротко расскажу. Кто у нас в соседях? Пойдем по кругу, начиная с севера. Финляндия, Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Турция, Иран, Афганистан, Китай, Монголия и Северная Корея. Кажется, никого не забыл. Турцию, Иран и Афганистан можно не считать. Там граница будет полностью закрыта и никаких беженцев принимать не будем.

– Ислам?

– И ислам, и многое другое. Правоверных и у нас и своих хватает, но их давно приучили верить потихоньку и не навязывать свою веру другим. Ваша история показала, что и они могут оказывать разрушающее действие на государственные устои, но мы такого не допустим. Если что-то такое начнется, даже не потребуется никого выселять, просто перекроем продовольственные поставки, и все! Китай тоже можно из этого списка отсеять. У нас на Дальнем Востоке живет примерно полмиллиона китайцев. Нам их вполне хватит. Монголам мы помогать не стали, потому что не сможем их прикрыть от Китая. Точнее, сможем, но выйдет слишком дорого и ослабит нашу собственную оборону. Монголию Китай, скорей всего захватит, потому что до нее не дойдут кислотные дожди, сильно осложнившие жизнь самим китайцам. Ну и неплохой плацдарм для нападения на нас. При этом большинство монголов просто перебьют, а часть успеет перебежать к нам. Их там всего три с половиной миллиона, поэтому спасется тысяч триста. Для нас это немного, примем всех. Из Северной Кореи принимать никого не будем. Там неплохой, работящий народ, но с повернутыми мозгами. Когда тебе чуть ли не сто лет говорят, что черное это белое, такое бесследно  для психики не проходит. Конечно, они там такие не все, но у нас и без них проблем будет выше крыши. Следующей отпадет Польша.

– Я знаю, что ты их не любишь.

– Это не я их, малыш, это они меня не любят. И тебя тоже, и всех остальных, кроме самих себя. Мы им совсем отказывать не будем, но отбор проведем по жесткой схеме, так что поляков много не будет.

– Если так отсеивать всех соседей, у тебя вообще никого много не будет, – сказала Лида. – Давай я пересяду в кресло, а то отсидела тебе колени.

– Вы из соседей тоже взяли немногих, – возразил Алексей. – Финляндия превратиться в ледник, а финнов восемь миллионов, и три четверти из них нам и даром не нужны.

– А последняя четверть?

– Тоже не нужна, но миллиона полтора приютим, если придут. К нам ведь массово пойдут не сразу сейчас, а позже, когда точно убедятся, что тепла нет и не будет, а есть станет нечего. Очень скоро с европейцев слетит налет цивилизованности. Все дружно забудут об общих ценностях и интересах и начнут отстаивать свои собственные. А в условиях отсутствия сильной власти подобное отстаивается кровью. Полномасштабных войн в вашей истории в Европе тогда не было, но мелкие драки и переделки остатков ресурсов кипели повсюду. Плюс голод и холод. Многие просто не могли добраться до наших границ. Кто в основном прибыл к вам тогда? Те, кого вытурили немцы, французы и прочие. Сначала набрали эмигрантов, а когда прижало, дружно избавились от балласта. А американцы плыли по большей части в ту же Европу, а уже потом к нам. Часть из них переправились в Австралию из Латинской Америки, часть – вместе с англичанами, когда те покидали свой замерзающий остров.

– Ну хорошо, – сказала Лида. – Мы в свое время брали почти всех, хоть потом треть из них уморили. И набрали всего миллионов восемьдесят, если не меньше. А ты хочешь многих отсеивать, хотя возможностей гораздо больше. Зачем тогда столько строили?

– А я хочу помочь боливийцам, – пояснил Алексей. – И еще кое-кому в Латинской Америке. На Кубе свет клином не сошелся. А там очень неплохой человеческий материал. Жалко будет, если они все погибнут. Главное – это не разбавить наш народ слишком сильно, а умеренное вливание свежей крови пойдет ему только на пользу.

– А то, что они там все католики, это ничего?

– Во-первых, это больше относиться к прошлому веку, сейчас так истово мало кто верит, во-вторых, будем брать молодежь, а в-третьих, отбор будем проводить и там.

– С чего начали, к тому и пришли, – сказала Лида. – Как будете отбирать?

– Все будет делаться по одной схеме, – начал объяснять Алексей. – На нашей территории вблизи пропускных пунктов огораживается довольно большая площадка, на которой устанавливаются типовые конструкции надувного типа. Надуваются они полимерной пеной, а после ее затвердения остается установить освещение и обогрев. Линии электропередачи туда протянуты заранее, поэтому работу выполнят в пару дней. В каждом помещении устанавливается пять сотен столов с компьютерными терминалами. На этом оборудовании каждый эмигрант должен сдать два теста. Первый из ста вопросов нужно сдавать всего за три минуты, поэтому времени на обдумывание нет. Во втором всего три десятка вопросов и дают уже десять минут. Каждое место оборудовано скрытыми датчиками, позволяющими снимать такие параметры испытуемого, как частота пульса, давление и дыхание, причем машина фиксирует все эти изменения по каждому из ответов. В результате все делятся на три группы: тех, кого безусловно берем, тех, кому указываем на дверь и всех остальных, с которыми нужно еще разбираться. В базе машин есть данные на полмиллиона людей, полезность которых не вызывает сомнения, но и они тоже должны будут пройти тесты. Даже если получат неудовлетворительные результаты, все равно возьмем, но потом с ними будут работать или переместят в те места, где вред будет минимальный, а пользу принесут. Понятно, что семьи никто разбивать не станет. Кого выгоняем, я думаю, объяснять не нужно. Нам нужны уживчивые, порядочные люди без психических или сексуальных отклонений, которые или примут нашу идеологию, или с ней просто смирятся.