Весь следующий час я изучал подробный файл, который собрал на этого человека, а затем захватил ноутбук с телефоном, и сунул их в сумку. Чтобы добраться до моей любимой кофейни по оживленным, заполненным спешащими людьми тротуарам города, у меня ушло около получаса. Небольшое тематическое кафе было мне не по пути, но еще как стоило тех лишних двадцати минут, которые я ежедневно тратил, чтобы получить чашку идеального напитка от дружелюбного личика.

Место походило на зоопарк, когда я добрался туда, но в этом не было ничего необычного. Кто-то врезался мне в плечо, столкнувшись со мной в дверях, как раз, когда я входил внутрь. Парень едва внятно пробормотал извинения, но прежде чем я успел ответить, он уже поспешил прочь вдоль тротуара улицы, и все, что мне удалось рассмотреть, была лишь его голова с темными волосами и сгорбленная спина, когда он ссутулился, спрятав руки у себя в карманах.

Оказавшись внутри небольшого пространства, я занял очередь и терпеливо ждал, пока не встретился взглядом с неизменным баристой этой кофейни, занятой у эспрессо-машины. Она ослепительно мне улыбнулась и приветственно кивнула. Пусть я и не мог сократить очередь, но благодаря Эмили все равно знал, что мой кофе уже будет ждать меня, когда подойдет черед. Быстро скользнув глазами по залу, одновременно с этим пытаясь нашарить рукой телефон у себя в сумке, я наткнулся взглядом на один из пустых столиков неподалеку. Мое внимание привлек оставленный кем-то красный кожаный дневник на нем. По мере того, как очередь медленно продвигалась вперед, я все ждал, когда же объявится хозяин, чтобы забрать его, но когда этого так и не произошло, подхватил дневник сам, проходя мимо столика, чтобы потом отдать его за стойкой на кассе.

Взгляд непроизвольно скользнул по потрепанной обложке, замерев на выпуклых инициалах в правом нижнем углу.

Э. В.

Моих инициалах.

Странное совпадение заинтриговало меня, и я распахнул дневник в поисках полного имени. На переднем форзаце ничего не обнаружилось, поэтому я стал листать дальше, чтобы заглянуть в конец, но замер, когда взгляд вдруг выхватил небрежный рисунок, от которого по телу прошла холодная колючая дрожь.

Это был океан.

Дикий, бушующий океан с огромными волнами. Мне удалось разглядеть нечто, что походило на крохотную фигуру, нарисованную в основании одной из волн. Это был… это был человек, который изо всех сил пытается держать голову над водой?

Нет, этого не может быть. Вероятно, тот, кто это нарисовал, просто таким образом затенил воду.

Прости, Эйден, мне очень жаль...

Ночной кошмар, который я так старательно пытался забыть все утро, вернулся с удвоенной силой, а взгляд прикипел к словам, написанным под рисунком.

Океанские слезы катятся по моим щекам

Вместо моих собственных,

Которых уже давно во мне нет.

Они высохли, после того как я совершил это погружение

бесчисленное количество раз.

Правда в том, что

это вовсе не погружение.

И никогда им не было.

Это удар, толчок.

Борьба за право обладания.

Предательство.

Снова и снова,

я погружаюсь

в холодную горькую пучину.

Как я мог забыть,

каково это, выйти на берег, купаясь в лучах солнечного света.

Счастливым, легким, свободным...

Забыв про правду.

Когда я достигну края,

облака будут низко нависать надо мной,

сильный ветер обжигать своим дыханием,

кусаться.

Черные глубины.

Страх возвращается,

Напоминая мне...

Навязчивые строки потрясли меня, пробрав до глубины души, и, прежде чем понял, что делаю, я перевернул страницу и прочел другую запись. Мое горло сжалось, пока я читал о боли и страхе, которые были мне хорошо знакомы. Мир вокруг вдруг перестал существовать, когда я потерялся, растворившись на страницах чьего-то дневника.

— Доброе утро, мистер Вейл.

Я поднял глаза, отреагировав на веселый женский голос, понимая, что незаметно добрался до стойки.

— Доброе утро, Дженни, — кивнул я и, вытащив бумажник, отсчитал несколько купюр.

Наличие дневника в руках делало это не совсем удобным процессом, отчетливо напоминая о том, что мне следует отдать его молодой улыбчивой девушке за стойкой, чтобы она смогла вернуть вещь законному владельцу, когда тот объявится. Но, даже протянув ей деньги, я не смог заставить себя отдать ей дневник.

Не знаю, почему.

Хотя, нет… я знал почему, и здесь совершенно нечем было гордиться.

— Хорошего дня, — довольно прощебетала Дженни, протягивая мне мой стакан и мелочь в качестве сдачи, которую я тут же бросил в банку для чаевых, в последний раз пытаясь заставить себя отдать чужой дневник. Но потом взгляд вновь замер на инициалах на обложке.

И я молча отошел от стойки.

Мне просто нужно было еще немного времени наедине с этой вещью. Я могу вернуть его завтра, и владелец никогда не узнает, что я его прочел. Никто ведь не пострадает?

Захотелось фыркнуть от того, как я развернул всю ситуацию. В основном я лгал, зарабатывая этим себе на жизнь, поэтому было довольно патетично, что я решил, что называется, «взять работу на дом» и начал лгать самому себе.

Тем не менее, это не помешало мне уйти из кофейни с дневником в руках.

Всего один день.

Мне просто нужен был еще один день, чтобы ощутить эту необъяснимую связь с безымянной душой, которая каким-то образом смогла облечь в слова то, в чем я никогда не имел смелости признаться… даже себе самому.