Глава 15 Эйден

Сначала я не понимал, где нахожусь. Мой затуманенный рассудок не сразу сумел опознать раздвижные двери, попадающие в поле зрения, те самые двери, что вели в мою ванную, а это означало, что я был в своей спальне, но все остальное не имело никакого смысла.

Во-первых, мне наконец-то было тепло.

Даже чрезвычайно тепло.

Во-вторых, эта роскошная мягкость под ухом явно не была моей подушкой.

В-третьих, моя подушка не обладала тихим сердцебиением и не заставляла голову мягко подниматься и опускаться каждые несколько секунд.

И, наконец, если только у меня окончательно не развилось психическое расстройство с полным отрывом от реальности, у моей подушки не было пальцев, которые могли бы путаться в волосах.

А значит, маленькие кусочки воспоминаний, постепенно начинающие возвращаться ко мне, были реальными.

Эш действительно пришел, чтобы найти меня. Он действительно спросил, можем ли мы позаботиться друг о друге. Он действительно лежал в постели со мной, моя голова покоилась у него на груди, а его пальцы то играли с моими волосами, то скользили вверх-вниз вдоль позвоночника. И тот звук, что я слышал у себя под ухом, был сильным и ровным биением его сердца.

Сердца, благодаря которому мой Эш продолжает жить.

Кто-то был достаточно щедр, чтобы преподнести ему такой подарок, в то время как сам пережил мучительную боль и утрату.

Я попытался вспомнить, что именно произошло после того, как Эш нашел меня в Оранжерее, но не смог восстановить картинку в памяти полностью. В голове мелькнул образ крайне обеспокоенного Беннета, пока Эш крепко держал меня за руку, и мы проходили через центральный вход в Ботанический сад. Кто-то пробормотал что-то о ключах от моей квартиры. Я вспомнил увлажнившиеся глаза Беннета и его сокрушительные крепкие объятия, когда он сказал мне, что позже позвонит, чтобы узнать, как я. Я помнил ощущение пальцев Эша, когда он переплел их с моими, и как он привел меня в спальню, а затем помог переодеться в пижамные штаны и футболку. Потом теплое тело Эша прижалось к моему под знакомым одеялом. Он, наверное, много говорил с того момента, как мы покинули Ботанический сад, и до того, как пришли ко мне домой, но все, что я запомнил, это несколько тихих слов, нашептанных мне на ухо.

Я с тобой, Эйден. Просто поспи, хорошо?

Я понятия не имел, отвечал ему или нет, и оставался ли он со мной все то время, пока я спал.

Единственное, что я знал наверняка – мне, наконец, удалось закрыть глаза и при этом не видеть прекрасных глаз Эша, прикованных взглядом к моим, пока океан поглощает его в своих глубинах.

Все тело жутко болело. Это тоже не имело никакого смысла, потому что в последние дни я не делал ничего, что могло бы вызвать такие ощущения. Я даже не утруждал себя привычными физическими тренировками. Самое большее, на что меня хватало – просто ходить пешком.

Без конца.

Иногда в парке, иногда бесцельно слоняться по оживленным тротуарам улиц, никуда конкретно не направляясь. Сон превратился в нечто нежелательное, так что я гулял даже по ночам. В еде не было особой потребности, по крайней мере, не регулярно. И хотя мне удавалось ходить на работу каждый день, я уже не помнил, когда в последний раз вообще чем-то там занимался. Я просто смотрел в окно, думая о том, где Эш и что он делает.

И беспокоился, что нужен ему, но меня нет рядом.

Проблесками сознания я понимал, что недостаток полноценного сна неслабо запудрил мне мозги, превратив в некое подобие зомби, но я знал, что это не единственное, что со мной происходит. И это был не просто постоянный страх за безопасность Эша.

Нет, было кое-что еще.

Навязчивая и мучительная мысль в мозгу, которая подобно какой-то опухоли медленно росла до тех пор, пока я не перестал что-либо адекватно понимать.

Этот шум все еще был там, но он затих достаточно, чтобы я мог сосредоточиться на тихом стаккато сердцебиения Эша. Это было напоминанием, что человек рядом со мной цел и невредим. И наконец-то там, где ему и место.

В безопасности.

Я немного сдвинулся и положил левую руку на грудь Эша, что заставило его пальцы, скользившие по моему позвоночнику, на миг замереть. Но когда я больше не шевельнулся, он возобновил нежные и ласкающие прикосновения.

— Ты и в детстве был таким ребенком, Эйден? — в конце концов поинтересовался он.

Его голос творил забавные вещи со мной, особенно потому что грудь Эша немного утробно вибрировала, когда он говорил.

— Каким?

— Притворялся спящим, надеясь, что родители не станут тебя из-за этого будить.

Я непроизвольно улыбнулся в ответ.

— Мои родители обычно были слишком заняты, чтобы волноваться, просплю я весь день или нет.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на Эша. Мое тело лежало перпендикулярно ему, и я заметил, что он опирается спиной на изголовье кровати. Интересно, как долго он уже находится в таком положении? Пришло в голову, что я без понятия сколько времени проспал, но по большому счету мне было все равно. Я был вполне счастлив разделить эти несколько минут с ним, притворившись, что внешнего мира не существует.

— А ты был одним из таких детей?

Из-за смены положения тела он больше не гладил меня по спине, но я едва сдержал вздох удовольствия, когда он начал водить кончиками пальцев вверх-вниз по моей руке.

Эш покачал головой.

— Вот уж точно нет. Я не мог дождаться, чтобы вскочить с кровати каждое утро. Даже в школьные годы.

— Это так ты пытаешься сказать мне, что был слегка ботаном-задротом?

Он улыбнулся.

— Нет, я не сказал, что любил рано вставать, чтобы ходить в школу, — он легонько постучал пальцем по моей руке. — Нет, просто каждое утро перед школой мы с отцом бросали мяч. Он работал машинистом, в основном по ночам, так что это было единственное время суток, которое мы могли провести вместе. В те дни, когда становилось слишком холодно, мы шли во двор побросать мяч в корзину. Потом возвращались в дом, и он готовил завтрак для меня и мамы, а затем ложился спать. Мама уходила на работу, а я шел в школу.

— Чем занималась твоя мама?

— Она работала на ресепшене в стоматологической клинике.

— Какими они были?

— Мои родители?

Я кивнул.

Мягкая улыбка коснулась губ Эша, украсив его лицо.

— Не знаю, разными. Добрыми, терпеливыми, дружелюбными, иногда немного странными. Они много работали, но никогда не упускали из виду по-настоящему важных вещей в жизни. Они умели повеселиться. Смеялись, ссорились, любили...

— Они были счастливы?

— Ужасно счастливы, — ответил он, и его глаза наполнились смесью удовольствия и боли. — Мне так повезло, Эйден… — тихо произнес он. — Мне так повезло, что они у меня были столько, сколько это было возможно.

Печаль в голосе Эша разбивала мне сердце, и я потянулся, чтобы нежно коснуться его лица. Я был рад, что синяки начали исчезать, но знал, что воспоминание о том, как он открыл мне дверь две недели назад, весь покрытый черными и синими отметинами, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

— Они бы тобой гордились, Эш.

Он опустил глаза и покачал головой.

— Я в этом не уверен.

Я нежно взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя.

— Зато я уверен.

Он долго вглядывался в меня, пока его пальцы продолжали нежно касаться моей руки, а затем дотянулся и убрал прядь волос с моего лба.

— Никогда больше не поступай так со мной, хорошо, Эйден? — прошептал он. — Никогда больше не пропадай вот так.

Я вздохнул и кивнул, потому что не знал, что сказать. Трудно было обещать то, чего я сам до сих пор не понимал.

— Ты бросил его, Эш? — мне не нравилось то, что мы вынуждены обсуждать эту тему, но я должен был знать, что между нами происходит.

Он кивнул.

— План всегда был именно таким. Даже когда ты… когда ты пришел ко мне. Мне просто нужно было придумать, как именно это сделать.

На кончике языка вертелся вопрос, почему он не попросил меня о помощи, но он заговорил раньше, чем я успел произнести хоть слово.

— Я не имел ввиду ничего из того, что сказал тебе тогда. Я знал, что с минуты на минуту вернется Билли, и боялся того, что случится, если он застанет тебя там. И мне было так стыдно…

— Тебе нечего стыдиться, Эш. Это не твоя вина.