Самоирония - явно постоянная его манера, средство самозащиты.

-...А длинные волосы оставлю. Это не признак пола. Длинные волосы, например, у индейцев. И в мужестве, и в мужественности им разве что расисты откажут! - с неожиданной яростью продолжил Хан. И тут же сильно смутился. - Так можно ли осуществить подобную коррекцию?

-Да. Но не советую. Нарушится координация движений, восстанавливать её долго, сложно и не всегда удаётся полностью. Вы не можете не понимать, как это важно.

-Конечно, - обескураженно согласился Хан. - Мужчина - защитник. Он должен уметь драться. А какая драка при нарушенной координации? Кажется, я говорю глупости.

-Да нет, всё правильно, - сказала Хэгши. - И будут недоступны некоторые профессии.

-Ещё я хотел бы изменить лицо - чтобы никто не мог узнать.

-А вот это не советую категорически. Вы очень красивы. Изменить такое лицо до неузнаваемости можно только в худшую сторону.

Подобрать другую гармонию, подходящую к строению лицевых костей, трудно. Менять же их строение... Я не решусь скорректировать ваше лицо даже минимально, чтобы сделать черты чуть резче. Но оно одинаково красиво и для девушки, и для юноши.

-Для юноши даже больше подходит - подбородок квадратный, - вздохнул Хан, сдаваясь.

-Вот видите. Теперь – материал для клонирования. Идите сюда. Это просто и быстро, как анализ крови у вас на Земле. Программировать клоны буду завтра, поскольку я уже устала... Всё. Теперь идёмте, я покажу вам комнату.

Хэгши встала и направилась к двери.

-Что я как раз и имел в виду, - пробормотал Хан. – А если девушке, которая мне понравится, я буду по плечо?

Хэгши обернулась, чуть заметно улыбаясь.

-Это совершенно не имеет значения.

-Ещё как имеет, - сердито возразил Хан. – Или она меня вообще не заметит, или будет смеяться, или над ней будут смеяться, что хуже всего.

-Не заметить невозможно. Если будет смеяться или придавать значение насмешкам, значит, не стоит внимания. Но здесь никто не будет смеяться.

Хан утомлённо провел руками по лицу и ничего не ответил.

От ужина он отказался, но Хэгши убедила его выпить стакан какого-то “соуса” – вкусно, полезно и быстро.

2

Оставшись один в отведённой ему комнате, он – вместо того, чтобы повалиться на кровать, ведь почти падал от усталости – подошел к зеркалу и воззрился на свое отражение. Очень красив?!

Темные волосы откинуты назад и падают на спину, прикрывая лопатки.

Продолговатое бледное лицо, высокий лоб, густые чёрные брови, крупные глаза, светлые, но в сумрачной комнате кажутся темнее и ярче, а потому ещё крупнее, тонкий нос с горбинкой, маленький рот, тяжеловатый подбородок. Очень красив? Сказать так о себе он мог с полным правом на Земле, но здесь, если кто и очень красив, то именно сами тайриане, все без исключения. Это первое, что бросается в глаза даже человеку, ничего не замечающему вокруг себя. Услышать такое от тайрианки!

Хан в недоумении пожал плечами, отошел от зеркала, разделся и улегся в постель.

Стемнело. Сон не шёл. Хан смотрел в окно на Ириолис, столицу планеты. Ему были видны два-три ближайших здания, возвышающихся над вершинами могучих деревьев парка, и дуга верхнего яруса эстакады, огибающей дома. По ней и в воздухе проносились блестящие обтекаемые машины – гравимобили. В таком же он примчался сюда, к знаменитой Хэгши Керайдин, едва межзвёздный корабль приземлился на Хинн-Тайре.

Другая планета, не Земля. Фантастика! А всё такое же: солнце, небо, зелень.

Небо, правда, выше, чем на Земле. Или так кажется из-за колоссальных зданий Ириолиса?

И люди такие же. Нет, не такие. Во-первых, несравнимо красивее. Во-вторых, корректнее, тактичнее, доброжелательнее и... И - что? Уже ни одна извилина не ворочается, а всё никак не заснуть. Пойти проветриться, что ли?

Хан поднялся и вышел (все двери раздвигались, едва он к ним приближался), оглянулся на здание (одноэтажное, выглядит небольшим, хотя внутри помещения очень просторные) и стал смотреть туда, где за лесом был космопорт.

Там, далеко, из-за сплошной тёмной массы деревьев вставали, упираясь в небо, столбы света, очерчивающие на высоких лёгких облаках огромный бледный круг, и корабли, сверкая разноцветными огнями, поднимались и уходили в этот круг, а другие спускались с неба, появляясь из облаков. Хан долго не мог оторваться от этого зрелища.

«Ладно, пора всё-таки бай-бай, а то сейчас упаду там, где стою».

Он подошёл к двери, но она не открылась. Вот тебе раз. Пароль, что ли, какой нужен? Выходит, теперь ночевать на улице? Влип в историю, нечего сказать, хохма для всей планеты. Только с ним и могло произойти такое.

Хан сел на скамейку, подтянул колени к подбородку и обнял их руками - так теплее. Он вышел в рубашке и плавках, а сейчас ночь - хоть и лето, но все равно холодно. Сидел, дрожал и кипел от досады на себя.

Неожиданно он краем глаза уловил движение, вздрогнул и резко повернул голову. В открывшемся дверном проёме стояла Хэгши.

-Захотел подышать свежим воздухом, а потом не смог открыть дверь, - объяснил Хан, не дожидаясь вопроса.

Он слез со скамейки и пошёл к входу, двигаясь несколько скованно оттого, что замёрз. Дрожь вдруг исчезла, словно её выключили, стало тепло. Хан слегка удивился, но не понял, что произошло.

-Встаньте туда, - Хэгши тронула клавиши на пульте в стенной нише. – Запирающее устройство запомнит вас и будет открывать дверь в любое время, когда вы подойдёте.

Хан стоял неподвижно, пока его ощупывали невидимые лучи.

-Всё, - сказала Хэгши, и он вошёл в корпус.

-Я чувствую, что не засну сам, - несмело выговорил Хан в коридоре. - Нельзя ли меня усыпить, так же, как делали в корабле? Заметили, что я легко поддаюсь.

Тайрианка насторожилась. Хан не смог бы объяснить, каким образом он это почувствовал: она не шевельнулась и не издала ни звука.

-Напрасно они это делали, - ровно сказала Хэгши. – Такое воздействие недопустимо, кроме самых необходимых случаев.

-Необходимый случай как раз и был, - виновато проговорил Хан. – К тому же я очень просил.

-Вы заснёте и так, - мягко произнесла Хэгши. – Ведь беспокоиться больше не о чем, все хорошо. Вы здесь, скоро операция, а потом – нормальная, совершенно полноценная жизнь.

Она не утешала и тем более не внушала, просто перечислила факты.

-Да, - сказал Хан. Он не нашёлся, что возразить.

-Илэ-оо.

-Илэ-оо.

Хэгши смотрела, как он вошёл в свою комнату, и дверь за ним закрылась.

Похоже на то, что у него давняя привычка к пси-воздействию.

Хан бегом добрался до кровати и в раздражении нырнул под одеяло. Засну, как же! Что я, себя не знаю?

Он обиделся на Хэгши за её отказ, а потом рассвирепел на себя за своё негодование. Она знает, что лучше всего, а ты дурак и скотина, если смеешь на неё злиться.

Он заснул, как ни странно, быстро.

3

Открыв глаза около полудня следующего дня, он вспомнил всё, что было вчера. Я – Хан Файр, и я – на другой планете, и скоро буду полностью сам собой.

Хан, улыбаясь, спрыгнул с кровати, быстро оделся, привел себя в порядок и выбежал из комнаты. Теперь – к Хэгши Керайдин в кабинет, спросить, что делать дальше.

-Прежде всего, поесть, - улыбнулась Хэгши. – Так же, как и мне.

Она показала, как набрать на пульте заказ, достать контейнер из люка и разобраться с его содержимым. Хан старательно изучал всё это и очень много смеялся над своими оплошностями. На вопрос, почему выбрал только знакомые блюда, ответил:

-Всё равно вкуса не разберу, так что пробовать новое – потом.

После завтрака Хэгши сказала:

-Клоны я уже запрограммировала, поэтому сейчас мы можем поехать на экскурсию по Ириолису.

Хан вдруг помрачнел.

-Экскурсию придётся отложить. Во время поездки неизбежны встречи, знакомства. Пусть меня узнают в моём настоящем виде, я не хочу показываться кому-либо до операции.