Не зная, как реагировать на поведение Нимма, существо вскрикнуло охрипшим женским басом:

- Нимм, ты чего?!! Ты меня пугаешь!!! Да что случилось?!!! – Юля оглянулась, рассчитывая, что, может быть, он испугался чего-то позади нее, но ничего не увидела. Лишь краем глаза она заметила свое отражение в зеркале на туалетном столике, но в предрассветном сумраке не смогла разобрать, что было не так. Неуклюжая голова повернулась обратно, но Нимм уже исчез. Юля лишь услышала, как захлопнулась входная дверь.

Она потянулась к прикроватному ночнику, и комнату залил тусклый свет, вырисовывая из тьмы костлявую руку. Юля оглядела ее: на бледной коже вспучились молнии вен, а из несоразмерных пальцев торчали жуткие узлы суставов. В зеркале мелькнуло отражение…

По этажу разнесся душераздирающий крик.

Спустившись бегом по лестнице на первый этаж здания, Нимм метнулся к вахтерной стойке. Одетый лишь в боксеры, он принялся звать вахтера, прикорнувшего в подсобке:

- Эй!! Есть там кто?! Тут ЧП!! Телефон нужен срочно!!!

Взъерошенный, заспанный вахтер показался из дверей:

- Чего вы орете? Что случилось? – громким шепотом он обратился к неодетому юноше.

- Телефон! Быстро!! – скомандовал Нимм.

Не смея перечить, престарелый мужичок протянул ему аппарат. Нимм схватил трубку, но тут же замер, осознав, что он не знает ни одного номера наизусть. Поразмыслив секунду, он припомнил, что в особняке Стольниковых все еще был домашний телефон. Он набрал номер справки…

Через полчаса в здание вошли Эрик Штерн с сумкой «MutarLabs» и Андрей Стольников. Поглядывающий с тревогой на выход с лестницы, Нимм сидел в одном из кресел фойе, прикрывшись курткой, которую ему одолжил вахтер. Увидев двоих, он подскочил.

- Это просто нечто неописуемое! Она стала монстром! Я чуть было чувств не лишился, думал с ума сойду! – тараторил Нимм, пока Эрик и Андрей ждали лифт.

- Черт бы ее… Я же говорил. Говорил ей, что нельзя играть с этим… - бубнил Эрик.

Они вышли на нужном этаже. В коридоре уже было несколько человек. Выброшенные из своих постелей криками Нимма и Юли, они недоумевая обсуждали варианты происходящего. Эрик и Андрей пошли по коридору. За три двери от своей квартиры Нимм остановился:

- Я туда не могу… - его голос дрожал. Эрик и Андрей осуждающе на него посмотрели.

- Не-ет, нет… Вы ее не видели, вы не понимаете… - он начал пятиться.

Андрей толкнул дверь, и оба вошли в квартиру.

- Юля! – крикнул Андрей, испугавшись собственного голоса.

- Нет! Уходите! Не смотрите на меня! – раздался хриплый визг из глубины квартиры.

- Юля, что бы ни произошло, это можно исправить! – ответил Штерн, входя в спальню, и тут же бесповоротно усомнился в собственных словах. На кровати сидело нечто с двумя руками и двумя ногами, но оно не имело почти ничего общего с человеком.

- Господь всемогущий… - вырвалось из уст неверующего Эрика Штерна. – Что же это такое… - он не смел приблизиться. Из-за его спины вышел Андрей и замер, закрыв лицо руками. Слезы потекли по его щекам, и он глубоко и часто задышал.

- Уходите, - проскрипело чудовище. – Мне уже ничего не поможет…

Во всех кошмарах своей продолжительной, полной конверсий и обращений жизни доктор Штерн не мог представить себе сидевшего перед ним монстра. Он знал, что сейчас ему нужно достать из сумки пару шприцов, подойти к Юле… к тому, что от нее осталось… и взять кровь. Но ноги не слушались его. Природный, животный страх не позволял ему приблизиться к чудищу хотя бы на шаг. В ступоре он не заметил, как Андрей взял из его рук сумку и робкими шагами, пересиливая себя, подошел к дочери. Вблизи она выглядела еще более отвратно – кожа стала похожа на полупрозрачное желе, а то, что называлось лицом, казалось, постоянно меняется, становясь все уродливее.

- Господи, боже, Юлечка… - отец плакал. – Ты должна поехать с нами, нам нужно выяснить, что с тобой происходит.

- Я отсюда не выйду. Я знаю, что надежды нет, поэтому бессмысленно таскать это уродство куда-либо. Берите мою кровь, или что вам там нужно, и езжайте, но меня оставьте в покое.

Андрей знал, что дочь, скорее всего, права насчет своего обреченного положения. Сдерживая слезы, он забирал кровь из топорщившейся вены на ее руке. Она же отвела взгляд в сторону, стараясь как можно меньше смущать отца своим безобразием.

- Теперь мы должны уехать, но мы вернемся, слышишь? Мы вернемся. Жди нас здесь.

Мужчины вышли из квартиры.

Несколько часов подряд Юля лежала на кровати, рыдая. Наконец, сама не зная зачем, она поднялась, и ее тотчас же согнуло невыносимо острой болью внизу живота. Она обрушилась на пол со сдавленными стонами. Будто нанизанная на копье, она извивалась на сером ковролине, по которому растекалась лужица крови, впитываясь в толщу ткани…

- Нет… Мой малыш!.. – увидев кровь, Юля зарыдала в голос, уничтоженная потерей ребенка. Спустя минуту, изогнутое метаморфозами тело поднялось и двинулось на кухню. Пачкая пол стекавшей по ногам кровью, Юля выдвинула ящик со столовыми приборами, достала нож и ринулась в ванную комнату. Улегшись в ванной, она вытянула руку и приставила острие ножа к самой широкой вене. Всхлипывая и дрожа, она проткнула кожный покров, но, почувствовав боль, с яростью бросила нож на пол, не в силах завершить начатое.

Сотрясаясь от плача, она нашла осеннее пальто Нимма. Накинув его вместе с капюшоном, она вышла из квартиры и поднялась на верхний этаж. Толкнув дверь, она оказалась на крыше. На поручнях ограждений сидели чайки и удивленно смотрели на пожаловавшее чудо, но после первого же его шага, с криком разлетелись.

Юля подошла к краю крыши и глянула вниз. Ничего там внизу не изменилось – автомобили продолжали катить по авеню, велосипедисты крутили педали, а пешеходы медленно ползли по тротуарам. Самое злое несчастье любого из них не могло сравниться с ужасом, в который превратилась некогда прекрасная юная балерина. Она с трудом и болью перекинула одну кривую ногу за ограждение, вцепившись в него обеими руками, затем вторую. Убитая жалостью к себе и одиночеством (Нимм так и не появился), Юля смотрела вниз на расплывшийся от слез тротуар и не решалась сделать шаг.

- Я не могу… не могу… - шептала она, мотая головой. Стоя в нерешительности в нескольких секундах от смерти, она увидела, как в парке через дорогу играли в войнушку несколько ребят.

«Если бы только у них были настоящее оружие, я бы просто попросила кого-нибудь из них пристрелить меня, раз уж я сама не могу этого сделать» - пронеслось у нее в голове, и вдруг ее осенило.

Спустя пять минут Юля уже была в парке, скрывая свое изувеченное лицо под просторным капюшоном. Подойдя к одному из мальчишек, она, не поднимая головы, попросила у него пистолет. Мальчуган, несколько обескураженный отсутствием лица незнакомца, отказался предоставить свое оружие. Тогда Юля приподняла голову, обнажив зомбиподобное лицо:

- Отдай сюда эту чертову пушку! – прошипела она осипшим басом. Паренек тут же бросил игрушку на землю, но не убежал, а начал пятиться, ни в коем случае не желая поворачиваться к монстру спиной. Юля подняла пистолет. Он выглядел почти настоящим. Только оранжевый наконечник выделялся на черной пластмассе. Она обхватила его безобразными пальцами и послышался глухой треск. Наконечник упал на землю, а Юля, сунув добычу в карман пальто, ковыляя, вышла из парка.

Неторопливо она прошла вдоль по авеню, по которой они с Ниммом так любили гулять по вечерам. Мимо того стэнда с дико дорогим мороженым. Мимо места, где они берут в аренду велосипеды… Слезы невольно текли из ее уставших безобразных глаз при виде вещей, напоминавщих ей о счастливой жизни с Ниммом.

Так она незаметно дошла до полицейского участка. У дверей стоял конвой из двух рядовых служителей закона. Сунув руку в карман, Юля вынула игрушечный пистолет. Она с секунду вертела его в руках, затем взяла рукоятку в правую ладонь и направилась к полицейским.