Андрей Стольников работал главным бухгалтером в «MutarLabs» вот уже одиннадцать лет – с тех самых пор, как ее основатель, доктор мутарологических наук Эрик Штерн выделил и расшифровал тот самый ряд генов, которые отвечают за муторологические преобразования homo sapiens в течение жизни, а иногда даже после. За декаду с лишним компания выросла из университетского кабинета, напичканного аппаратурой, в крупнейшего в стране производителя М-гармонов, помогающих людям лучше справляться с их преображениями, или попросту – оборотами. Зарплата, равно как и дружба Стольникова со Штерном, увеличивалась пропорционально росту «MutarLabs Ltd.». Все члены семьи, а также некоторые друзья семьи Стольниковых имели возможность приобретать препараты компании за символическую цену.
- Папа, не томи, расскажи уже, что у него там есть, - Юля снял халат, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату впрыгнул Алекс с телефоном наготове. Юля не успел даже сообразить, какова была цель столь наглого вторжения, как из телефона, направленного на нее, раздался щелчок. Изо рта Алекса вырвалось только радостное блеяние, и он шмыгнул обратно в проем, оставив дверь открытой.
-Урод! Ненавижу! – крикнул ему вслед Юля, но в погоню не отправился, так как Алекс уже выбежал во двор особняка Стольниковых, стоящего в конце коротенькой улочки. Прыгнув на велосипед, он дал деру прочь от дома.
Еще более встревоженный Юля с треском закрыл дверь и, повернувшись, направился к своей мужской одежде. Андрея, не считая нужным тратить время на обсуждение инцидента, продолжила начатое:
- Эрик уже несколько лет работает над своим главным препаратом. Его действие заключается в том, чтобы заставить организм обернуться, так сказать, по требованию владельца.
- Как это? То есть, ешь таблетку, а на следующий день уже другой пол? – от удивления Юля перестал одеваться и стоял перед отцом в фирменной футболке «MutarLabs» и белых трусах с надписью «I love ballet», немного выглядывающих снизу.
- Грубо говоря – да. Тебе известно, что все мутарологические преображения организма контролируются М-гормонами. Так вот, суть препарата состоит в том, чтобы произвести в организме изменения в уровнях гормонов такого масштаба, что организму ничего не остается, кроме как гибернироваться и обращаться.
- Дай-ка угадаю – есть одно «но».
- Есть. Но, со слов Эрика – незначительное. Дело в том, что за неимением зафиксированных случаев гиперпоздней конверсии в городе за последнее время, препарат тестировался только на животных, - отец Юли видела, что грядет бурная реакция на сие заявление, и поэтому, повысив голос, быстро продолжила, не дав дочери вспылить, – Все тесты произвели положительный результат – от микробов до обезьян! Плюс, гормоны Эрика безоговорочно работают уже с десяток лет – люди как уменьшали, так и увеличивали свои фазы! Дочь, то, чего он добился с поздней конверсией, работает и на животных, и на людях. Просто ему все еще не представилась возможность протестировать препарат для гиперпоздней. Дочь, ты знаешь, что если бы я не был уверен в Эрике, я бы ни за что такого не предложил. Но Эрик - гений, поэтому у тебя все обязательно получится! И подумай, скольким людям ты поможешь, убедившись, что препарат работает. Ты всю оставшуюся жизнь сможешь жить на гонорар Штерна!.. – но дочь прервал его:
- Папа, да мне до лампочки все те люди и гонорары твои! Я одним только балетом себе уже на отдельный особняк заработала! Мне нужно, чтобы эта хрень просто сработала и все!
- Сработает, дочь, сработает как часы, я уверен, - отец поднялась с кровати, чтобы пойти в кабинет и набрать телефон Эрика Штерна.
- Папа.
- Да? – Андрея остановилась на полпути.
- Если лекарство не сработает, я не смогу так жить. Я просто…
- Не дрейфь, дочь! Как я сказал, Эрик – гений, - и она вышла из комнаты.
* * *
На морском побережье города было не протолкнуться от понаехавших туристов. Пляж был усыпан лежаками, зонтиками, стульями и портативными холодильниками. А все оставшееся пространство между ними занимали алчные до солнца приезжие.
Местные брезговали городским пляжем. Многие из них выезжали за город на Дикий Песок. Пляжная Авеню тоже была упакована потной толпой. Бампер к бамперу стояла вереница автомобилей, отчаянно пытающихся отыскать место для парковки – тщетная затея, учитывая сезон и время суток. Улица выглядела словно муравьиная тропа с крыши двадцатиэтажного отеля «Two Suns». Там, наверху располагался элитный бар на открытом воздухе «Cosmic», попасть в который можно было только по приглашению, либо будучи постояльцем отеля. Бар открывался в шесть вечера и поэтому пустовал в жаркий июльский полдень. Два человека прохлаждались в спасительном теньке навеса, раскинувшись на удобных лежаках. Другие две фигуры непрестанно сновали по заведению. Расслабленными в лежаках были Лена с Сашей в гостях у владельцев бара – четы Линских.
- Слушай, Жень, а чего это вы с Германом сами тут сегодня носитесь? У вас же куча официанток, - недоумевала Лена, посасывая слабоалкогольный коктейль из высокого стакана.
- У нас сегодня спешиал ивэнт, - ответила Женя, примеряя барный стул к огромному кольцевидному мраморному столу, в центре которого зияла дыра в метр диаметром. Убедившись, что стул слишком высок, она вернула его к бару.
Распластавшись на соседнем лежаке, Саша, с омерзительным звуком, напоминающим влажную отрыжку, высосал остатки коктейля и повернул голову к Лене:
- Куда это она тебя ща послала? – и ухмыльнулся над собственной шуткой.
- Типа особое событие какое-то, - разъяснила она ему и повернулась обратно к Жене. – А что за повод? Праздников нет, кажись, никаких.
- Да тут в город приехал весь состав сериала «Найя», эпизод снимали на пляже. Ну и сюда решили напоследок наведаться да нажраться.
Глаза Лены увеличились в размере:
- «Найя?! Ты серьезно? У меня сестра его обожает! – И тут, вспомнив о злосчастной конверсии Юли, Лена опустила голову и замолкла.
- Так пускай приходит, я ей пропуск оформлю. Только пусть шибко этим звездам не докучает, - Женя сделала жест «кавычки» при слове «звезд», - мне недвусмысленно намекнули, что фанатов на вечеринке быть не должно, - она продолжала сновать по бару, не замечая реакции подруги.
- Да я поторопилась, Жень, уже забудь. Там с сестрой кое-что произошло, так что… не надо, - пока говорила, Лена ни разу не подняла глаз на Женю.
Женя перестала суетиться и осведомленно взглянула на подругу:
- Что-то случилось? Что-то серьезное?
- Да, довольно серьезное, - Лена обменялась взглядом с Сашей, будто бы спрашивая у него морального разрешения рассказать об инциденте. Саша лишь пожал плечами, мол, твоя сестра – тебе и решать.
- Короче, она конвертировалась сегодня утром.
- Ну, так и… погоди… Погоди, так ей же уже!.. Сколько?
- Двадцать четыре! – опередил Лену Саша, как это делают люди, которым не терпится рассказать самую интересную часть истории, как будто происшедшее было их заслугой.
Женя подошла и присела на лежак рядом с Леной, держа рот невольно открытым. Герман, услыхав новость, тоже заинтересовался.
- Двадцать четыре? Слу-ушай…Так это ж ГПК? - она посмотрела на Лену, ища подтверждения собственной догадке. Лена кивнула.
- Офиге-еть… Она же такая красивая… Конвертировалась-то хоть в сносного?
Герман не дал Лене ответить:
- О, кстати, вы еще не видели новый мем в интернете? Там как раз про гиперпозднюю конверсию. Стоит такой паренек, два зуба передних торчат, а сам щуплы-ый – соплёй перешибешь! И в трусах белых – женских, в обтяжечку. А на них надпись – «I love ballet». И подпись к мему - «ГПК это – вскормленная зайцами балерина с яйцами», - и он принялся хохотать.
Лена закрыла глаза. А Саша пытался незаметно оповестить Германа о неуместности его комментария, отрицательно вертя головой мелкими движениями и вооружившись самым предостерегающим выражением лица. Женя ахнула, и ее рука метнулась к лицу, в ужасе закрыв нижнюю его часть ладонью. Герман же, чьих мозгов каким-то образом хватало на ведение бизнеса, не уловил чувствительности ситуации и, когда никто не засмеялся, продолжил: