Вдруг глаза девушки тревожно расширились, она поднесла ко рту руку, глядя мимо него, и в комнате раздался еще один голос:

— На этот раз вы не опоздали.

Круто повернувшись, Коллинз оказался лицом к лицу с незнакомцем, стоявшим в кухонном коридоре. Пожилой человек казался смутно знакомым, но узнать его Коллинз не мог.

Незнакомец шагнул вперед.

— Я Дональд Раденбау, — сказал он тихо. — Вы интересуетесь документом «Р»? Что именно вы хотите знать?

Лишь полчаса спустя речь снова дошла до документа «Р». Сначала Коллинз просто не мог поверить своим ушам.

— Дональд Раденбау воскрес из мертвых. Но обо мне поговорим позже, когда я узнаю побольше о вас и о том, как вы вышли на меня.

Затем настала очередь Сюзен, которая никак не могла успокоиться из-за того, что отец обнаружил свое присутствие.

— Ты не понимаешь, почему я так рискнул, Сюзен? Потому, что, кроме тебя, мне нужен кто-нибудь еще, кому можно доверять. Мне кажется, что мистеру Коллинзу доверять можно. Он говорил обо мне сочувственно, не зная, что я стою за дверью и слышу его. Мне ведь нужна помощь, Сюзен. Может, он сумеет помочь мне, если я помогу ему.

И, наконец, потребовалось преодолеть недоверчивость самого Раденбау, придирчиво расспросившего, откуда Коллинзу стало известно о документе «Р» и о том, что к нему может иметь какое-то отношение Раденбау.

— Я пропустил многое из того, что вы говорили моей дочери, потому что прятался в кухне. В коридор я вышел позже, когда прислушался. Прежде чем мы продолжим беседу, вам придется объяснить, как вы сюда попали.

Коллинз откровенно, честно и подробно рассказал обо всем, что произошло, начиная со дня смерти полковника Бакстера. Рассказал он и о встрече с Ханной Бакстер, которая ничего не знала о документе «Р», но оказала, что Ной мог доверить свои тайны только одному человеку — Дональду Раденбау.

— Да, я получил от нее письмо с просьбой встретиться с вами, — подтвердил Раденбау.

— А я поехал к вам и узнал от начальника тюрьмы, что вы скончались. Но вы здесь.

— Теперь, когда мне стало ясно, как вы сюда попали, — ответил Раденбау, — я расскажу вам, как сюда попал я. И как мне повезло, что сумел сюда добраться. История настолько невероятная, что вам придется поверить мне на слово.

Коллинз слушал Раденбау, раскрыв рот, с трудом веря тому, что слышал.

К концу рассказа Коллинз уже не испытывал абсолютно никаких сомнений по поводу того, что творится сейчас в Калифорнии.

— Тайнэн! — громко сказал он.

— Да, за всем этим стоит Тайнэн, — согласился Раденбау. — И понятно почему: я читал тридцать пятую поправку. Она сделает его самым могущественным человеком в Америке, более могущественным, чем президент. И в то же время я уверен, что никаких улик против него не найти. Коллинз обдумал эти слова.

— Пожалуй, не найти. Вот только если он как-то связан с документом «Р»... Может, мы теперь поговорим о нем?

— Да. Но прежде я хочу просить вас о трех условиях.

— Назовите их.

— Первое: мне надо сделать пластическую операцию. Изменить хотя бы форму глаз. Не думаю, что меня и сейчас легко узнать, но если все-таки это произойдет — мне конец. Тайнэн об этом позаботится. Второе: мне нужно новое имя. Дональд Раденбау скончался в Льюисберге, Герберт Миллер убит во Флориде. Нужны документы на новое имя.

— Сделаем в Денвере, — ответил Коллинз. — Получите через пять дней. Что еще?

— Хочу просить вас торжественно поклясться...

— Продолжайте.

— ...что если однажды станет возможным вскрыть роль Тайнэна в моей мнимой смерти, вы сделаете это, и после того, как я верну мою долю денег, поможете восстановить мое прежнее имя и получить либо амнистию, либо освобождение на поруки.

— Не знаю, представится ли когда-нибудь такая возможность.

— Но если представится?

Коллинз обдумал вставшую перед ним дилемму. Может ли он, первый блюститель закона страны, вступать в сделку с осужденным преступником? Служебный долг обязывал его немедленно вернуть Раденбау в тюрьму, не давая никаких обещаний. Но необычность сложившейся ситуации заставляла его считать, что на нем лежит высший долг — долг служения стране, исполнение которого он считал важнее формальною исполнения буквы закона. Ответ на просьбу Раденбау мог быть только один.

— Если такая возможность представится, я сделаю все, что в моих силах. Да, клянусь помочь вам.

— Что ж, теперь я могу рассказать вам о документе «Р».

И вот наконец для Коллинза настал момент истины.

Раденбау взял у дочери сигарету, улыбнулся ей, прикуривая, и снова повернулся к Коллинзу.

— Всех подробностей не знаю, — сказал он медленно, — но кое-что мне известно. Эти сведения могут вам пригодиться. Тридцать пятая поправка — тайное, никому не известное приложение к которой составляет документ «Р», — появилась на свет еще до моего ареста. Она очень беспокоила Ноя Бакстера — ведь при всех своих консервативных убеждениях он был человеком порядочным. И верил в конституцию. Ему претила мысль о заведомом неправильном ее толковании и о возможных злоупотреблениях. Но преступность в стране росла все больше и больше, на него оказывалось давление, и он чувствовал себя загнанным в угол. Он должен был выполнять свои обязанности, но видел, что сделать ничего не может, что порядок в стране не восстановить, не изменив законов. Тридцать пятую поправку он считал чрезмерно жесткой и всегда был полон сомнений по ее поводу, но все же поддержал ее и, как мне всегда казалось, сожалел потом об этом. Я думаю, что он слишком глубоко увяз, чтобы изменить позицию.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Коллинз. — Я ведь приводил вам его последние слова: «Я должен все рассказать... они не властны надо мной больше... я наконец свободен, мне некого больше бояться...» От кого свободен? И кого или чего он боялся?

— Этого я не знаю, — покачал головой Раденбау. — Знаю только, что втянули его глубоко. И поделиться ему было не с кем, кроме меня. Поэтому под настроение он рассказывал мне то, что считал возможным. Так я впервые узнал о документе «Р». Потом Ной еще несколько раз возвращался к нему. Как он жалел, что позволил Тайнэну втянуть себя в историю с тридцать пятой и с этим документом!

— Тайнэну? — удивленно переопросил Коллинз. — Но я считал, что поправка и все с ней связанное инспирированы президентом Уодсвортом.

— Нет, все это дело рук Тайнэна. Он автор и создатель тридцать пятой поправки и документа «Р», которые ему удалось навязать президенту и конгрессу. По меньшей мере удалось навязать тридцать пятую, потому что вряд ли кто-либо знал о самом существовании документа «Р», кроме Тайнэна, Бакстера и, разумеется, меня.

— Что же он собой представляет, мистер Раденбау?

— «Р» означает «реконструкцию». Документ о реконструкции.

— Реконструкции чего? Соединенных Штатов?

— Совершенно верно. Документ «Р» представляет собой секретный план практического введения тридцать пятой поправки в действие, программу реконструкции на ее основе Соединенных Штатов и превращения их в не знающую преступности страну. Документ состоит из двух разделов. Бакстеру был известен лишь первый раздел. Второй, как он мне объяснил, все еще разрабатывается Тайнэном. Первый же основывался на данных экспериментальной программы ФБР.

— Какой еще программы? — опросил обескураженный Коллинз.

— Сейчас объясню. Как я уже сказал, тридцать пятую поправку изобрел Тайнэн. А мысль о ней родилась у него следующим образом. Пытаясь разработать новые законопроекты для обуздания беспрецедентного роста преступности, Тайнэн решил провести исследования в населенных пунктах, свободных или почти свободных от преступности. Если найдется город с заметно низким уровнем преступности, то путем анализа можно определить, какие причины, какие элементы структуры жизни данного города привели к подобному положению дел.

— Пока что звучит разумно, — ответил Коллинз.