Когда в наш подъезд заглянули мужчины, то все закричали, что первую надо увозить

девушку без ноги. Она потеряла много крови. На вид девушке было 17–20 лет. Ее увезли.

В подъезд снова заглянули добровольные спасатели. Молодые парни. Среди них был

Аладдин. Меня решили доставить на перевязку в аптеку, на проспект Победы (в бывший

хлебный магазин).

Аладдин нес меня на руках и шептал:

- Не плачь, моя царевна! Не бойся! Помощь — будет!

Маму вели сзади. Не забыли и наши сумки с товаром — не растерялись в суматохе.

Наш путь лежал через двор Дома Моды. В нем я как-то жила с мамой у моего деда — журналиста.

Когда меня тащили под обстрелом, я увидела троих убитых. Они лежали отдельно друг от

друга. Их кто-то накрыл картоном. Одна была женщина, один — мужчина, а кто третий, я точно не поняла. По-моему, ребенок.

Нас отнесли в аптеку, и незнакомая женщина вытащила осколок из бедра у мамы. А мне

только перевязали ноги, так как один осколок был глубоко внутри, а другие тоже

вынимать было больно. Аладдин меня жалел, гладил по голове и грыз пряник.

Решили, что нужно домой, что в больницах все переполнено ранеными людьми, так как на

рынке торгуют в основном старики, женщины и дети. Мужчин там очень мало.

Практически нет.

Мы ведь были далеко от эпицентра, почти за три квартала. Сколько же там убитых?

Нас доставили домой на своей машине, какие - то совершенно незнакомые люди.

Я частично оглохла на оба уха — были сильный звон, и полуобморочное состояние.

Все вокруг плыло. Я услышала, как кто-то несколько раз сказал:

Кто сделал Полинке добра — увидит его,

Кто сделал Полинке зла — увидит его.

По-моему, это часть молитвы. И на самом деле звучит так:

Кто сделал на вес пылинки добра — увидит его,

Кто сделал на вес пылинки зла — увидит его.

Но в ушах звенело, и мне слышалось в полубреду свое имя в этих словах.

К утру боль в ноге усилилась.

Я пила обезболивающие таблетки и снотворное. Но боль становилась все страшнее.

Едва я задремала, как наша кошка, почувствовав сквозь бинты кровь, пролезла под одеяло

и вцепилась зубами мне в правую ногу.

Это было ужасно. Я ее прогнала тумаками.

Едва мы позавтракали, мама стала просить соседей отвезти меня к врачам.

Верхние жильцы согласились. В их «шестерке» мы отправились в больницу № 9.

Врачи сразу объяснили:

- Нужен рентген. Его нет. Отключили электроэнергию, а дизель куда-то пропал в

суматохе.

Но меня все равно направили в операционную. В операционной, грязной и темной, на

первом этаже гулял полосатый кот. Он терся о ножки стула и мурчал. В распахнутых

дверях, на пороге стояли заплаканные люди. Все было в крови. Обрывки одежды, какие-то

простыни. Бегали люди. Они искали своих родственников и знакомых.

Легко раненные, ждали в очереди к врачу, со вчерашнего дня. Сидя на полу и на стульях.

Глухо стонали близкие тех людей, которые уже умерли в больничных стенах. Страшно

кричала какая-то чеченка. У нее убило детей. Женщина средних лет просила денег на

операцию сыну, на лекарства. Ей подавали.

Врач, который смотрел меня, устал. Он еле стоял на ногах. Он рассказывал, что ночью, в

момент операций, несколько раз отключали электричество, что прооперировали десятки

человек. Много умерло.

Молодой корреспондент-немец в очках и в клетчатой рубашке спрашивал докторов о

количестве пострадавших и умерших ночью. Каких ранений больше?

А меня о том, страшно ли было?

Врач называл цифры. Говорил, что в суматохе не записали всех. Оттого такая путаница и

многие не могут отыскать потерявшихся людей. Я не запомнила эти данные точно, поэтому

указать их не могу. Мне забыли сделать обезболивание, когда обрабатывали рану.

Я заревела. Кричать было стыдно. Врач спохватился и сделал мне уколы.

Все лекарства и шприцы тут же, в ларьке, купила моя мама. Дополнительно — прививку от

столбняка. Осколки искали, но не нашли.

- Без рентгена помочь не можем. Расковыряем ногу зря, — повторяли врачи: — Ищите, где работает рентген.

Удалили только мелочь. У мамы к этому моменту на бедре стоял пластырь. Она ходила. Мы приобрели болеутоляющие средства, много бинтов, хирургических салфеток и зеленку.

Будур.

23 октября 1999

Вчера произошло замечательное событие!

Во второй половине дня к нам, совсем неожиданно, явились гости. Кусум и Аладдин!

Это Аладдин нес меня раненую через двор моего детства! Адреса у них не было. Нас

нашли, опрашивая о пострадавших от взрыва. Они знали только район города. Пришлось

долго искать. Оба сильно устали. Мама подала чай.

Кусум принесла фрукты. Аладдин дал 70 р. на бинты. Больше денег у него не было. Он все время молчал. Я — тоже. Друг на друга мы не смотрели, отводили глаза.

Говорили взрослые — моя мама и тетя Кусум.

25 октября 1999

Я плачу. По вечерам моя раненая нога болит сильнее. И со второй ногой непорядок!

Царапины на ней воспалились! Припухли.

Мама утешает:

- Прививку сделали. Это пыль попала. Пройдет!

Все дни соседи из дома напротив ходили в центр по ночам. Среди них были Сулейман