Сравните Beugnot Mémoires, I, 380, 386, 837. — Этой смесью запальчивости и расчета объясняется также и его поведение на острова св. Елены, его обращение с Гудсоном Лоу, все эти необузданные колкости и оскорбления, которые он как пощечины швыряет прямо в лицо губернатору. (W. Forsyth, H ist or у of the captivity of Napoleon at Saint-Helena, fromthe letters and Journals of sir Hudson Lowe, III, 306).

51

представительства, где необходимо достоинство, почти всегда впечатление у него непосредственно переходит в выражение, внутреннее сказывается вовне, первое движение срывается у него и летит, как стрела. В Сен-Клу Жозефина однажды застает его на месте преступления, в самый разгар любовного свидания, и он с такою яростью бросается на виновницу досадной помехи, что та едва успевает спастись; и вечером еще, чтобы ее унизить окончательно, он продолжает бесноваться, всячески оскорбляет ее, ломает мебель, попадавшую под руку» ¹). Незадолго до установления империи Талейран, любитель всякого рода мистификаций, уверил Бертье, что Первый Консул не прочь принять королевский титул. Бертье поспешно направляется через весь зал, переполненный публикой, с сияющим видом разлетается к хозяину и рассыпается в приветствиях ²). При слове «король» глаза у Бонапарта сверкнули; он приставил кулак к подбородку Бертье и, наступая на него, довел его, таким образом, до стены: «Дурак, — сказал он, — кто это вам посоветовал растревожить мне печень? В другой раз не берите на себя подобных поручений».

Таково его первое инстинктивное движение: броситься на человека и схватить его за горло; на каждой странице, за каждым написанным словом чувствуются взрывы и вспышки такого рода, выражения и интонации человека, который вскакивает, душит и валит на пол. Диктуя у себя в кабинете, он ходить большими шагами ³); а если он возбужден, в чем тоже не бывает недостатка, то речь его пересыпается яростными ругательствами и даже проклятиями, которые приходится выпускать. Их, однако, не всегда выпускают, и тому, кто читал подлинные черновики его писем, касающихся церковных дел ⁴), десятками попадаются самые непозволительные площадные слова.

_________

¹ ) M-me de Rémusat, II, 46.

² ) Там же, I , 359. — Les Cahiers de Со ign е t, 191 : «Уже в Позене мне пришлось видеть, как он садился на лошадь в таком раздраженном состоянии, что перескочил через нее на другую сторону и стегнул хлыстом своего берейтора».

³ ) M-me de Rémusat, I, 222.

⁴ ) Особенно в письмах, адресованных к кардиналу Гонзальви и к префекту Монтенотте. (Это указание я получил от Госсонвилля). — Впрочем таких выражений он не щадит и при разговоре. Во время одной поездки по Нормандии, он требует к себе епископа Сэза и публично говорит ему: «Вместо того, чтобы соединять партии, вы делаете различие между конституционалистами и неконституционалистами.

52

Нетерпелив он невероятно. Когда он одевается ¹), то бросает на пол, куда попало, не понравившуюся ему одежду... В дни торжеств и парадов его камердинеры должны сговориться заранее и улавливать мгновения, чтобы одеть его. Он рвет и швыряет все, что его сколько-нибудь стесняет; случается, что бедный лакей, невольный виновник какого-нибудь пустяшного неудобства, получает весьма осязательное доказательство его гнева.

Нельзя себе представить, чтобы мысль могла нестись так неудержимо, как у него. Его почерк, когда он пытается писать сам, это какой-то набор значков, несвязанных и непонятных ²); половины букв не хватает; когда он перечитывает свою рукопись, он и сам ничего не может разобрать. В конце концов, он почти не способен написать письмо своей рукой, да и сама подпись его превращается в какие-то каракули. Он поневоле диктует, но диктует так быстро, что секретари едва поспевают за ним. В первые дни своей службы они обливаются потом и не успевают занести и половины того, что он говорит. Бурьенну, Меневалю и Марэ приходилось прибегать к стенографии, так как он никогда не повторял ни одной своей фразы; тем хуже для пера, если оно запоздало, и счастье для него, если взрыв восклицаний и проклятий даст ему возможность наверстать пропущенное.

Нет человеческой речи, которая сверкала бы и неслась такой могучей волной, как у него; иной раз без всякой осторожности и сдержанности, даже в тех случаях, когда такие словоизвержения и бесполезны, и даже недостойны. Но в такие минуты его душа и его ум переполнены, и под давлением этой внутренней бури, вдохновенный импровизатор и полемист

________

Негодяй! Вы скверный подданный! сейчас же подавайте в отставку!» А его викариям: «Кто из вас сопровождает вашего епископа, который, к слову сказать, просто осел?» — Ему указывают на Легаллуа, который последнее время отсутствовал. — «С.., где же вы пропадали?». «Я был у своих». «Если вас приставили к такому ... отродью , как этот епископ, как смеете вы так часто отлучаться?» и т. д. ( D ' Haussonville , IV, 176; Roederer , t . III ).

¹ ) M - me de Remusat , I , 101; II , 338.

² ) Там же, I , 224. - M . de Meneval , I , 112, 347; III , 120; «В виду такого исключительного случая, как его предстоящий брак, он пожелал написать своему будущему тестю (императору австрийскому) собственноручно. Это было для него целым событием. После долгих трудов, ему удалось написать, наконец, письмо более или менее разборчивое». — Все-таки Меневалю пришлось исправлять некоторые неудавшиеся буквы так, чтобы поправки не были слишком заметны.

53

вытесняет в нем государственного и делового человека ¹). «Для него, — замечает один довольно тонкий наблюдатель ²), — говорить было первой потребностью; и он, несомненно, главною из прерогатив своей власти считал право говорить одному, не допуская возражения. Даже в Государственном Совете он дает себе волю, забывает очередные дела, бросается направо и налево, уклоняется от предмета; в порыве ли негодования, или ради пояснения, по два, по три битых часа ³), он толчется на месте, упорствуя, повторяясь, с твердым решением убедить или победить. В конце концов, он спрашивает присутствующих — правь ли он, и тут все мнения всегда оказываются покорными ему». В глубине души, он сознает, какова ценность согласия, добытого таким путем, и говорит, указывая на свое кресло: «Согласитесь, что не мудрено быть умным, сидя на этом месте». Это не помешало ему, однако, в полной мере использовать свой ум и отдаться своей страсти; а страсть эта увлекает его за собой гораздо больше, чем повинуется его воле.

«Мои нервы очень легко возбуждаются, — говорит он сам; при таком расположении, если бы кровь не текла у меня в жилах медленно и ровно, я рисковал бы сойти с ума ⁴) ». Иной

_______

¹ ) Например, в Байонне и в Варшаве (de Pradt); беспримерная оскорбительная сцена, которую он устраивает, после своего возвращения из Испании, Талейрану (Mémoires inédits de м. X..., Il, 365); бессмысленное оскорбление, которое он бросает в лицо Меттерниху, в 1813, как завершительное слово их свидании. (Souvenirs du feu dnc de Brogli e, I, 230) — Сравните его откровенные беседы не менее рискованные и ненужные с Mio де Мелито, в 1797 г., и пять разговоров с сэром Гудсоном Лоу, тут же записанных присутствовавшим майором Горрекуером (W. Forstyh, I, 161, 200, 247).