- Что нам даст присоединение к вашему Союзу, если нас пригласят вступить в него и если мы примем такое приглашение?

- Прежде всего, вы пройдете краткосрочный курс обучения основным наукам и больше не будете драться друг с другом. Когда ваши успехи удовлетворят нас и мы увидим, что оснований для опасения нет, вы получите средства передвижения в космосе и многое другое - постепенно, по мере того как будете это осваивать.

- А если нас не пригласят или если мы откажемся?

- Тогда вас оставят в покое; будут отозваны даже наши наблюдатели. Вы сами определите свою судьбу: либо в ближайшее столетие сделаете свою планету совершенно необитаемой, либо сами овладеете науками, и тогда с вами опять можно будет говорить о вступлении в Союз. Время от времени мы будем проверять, как идут ваши дела, и, если станет ясно, что вы не собираетесь себя уничтожить, к вам обратятся снова.

- Раз вы уже здесь, к чему такая спешка? Почему бы вам не поговорить прямо с нашими руководителями?

- На этот вопрос я сейчас отвечать не стану. Причина спешки может показаться несущественной, но на самом деле все это сложно, и я просто не хочу тратить время на объяснения, почему мы спешим.

- Допустим, вы решите нас принять, как в таком случае установить с вами связь, чтобы сообщить вам о нашем решении? По-видимому, вы достаточно информированы о нас и знаете, что я не полномочен дать вам ответ.

- Мы узнаем о вашем решении через своих наблюдателей. Одно из условий приема в федерацию - опубликование в ваших газетах этого интервью полностью, так, как оно записывается сейчас на вашей пленке. А потом все будет ясно из действий и решений вашего правительства, которые за этим последуют.

- А как насчет других правительств? Ведь мы не можем единолично решать за весь мир.

- Для начала остановились на вашей стране. Если вы примете приглашение, мы скажем, как побудить других последовать вашему примеру. Кстати, способы эти исключают применение силы или хотя бы угрозу ее применения.

- Хороши, должно быть, способы, - скривился полковник.

- Иногда обещание награды действует лучше, чем любая угроза. Вы думаете, другие страны смирятся с тем, что вы заселите планеты далеких звезд еще до того, как они смогут достичь Луны? Но это не так уж важно. Вы вполне можете положиться на наши способы убеждения.

- Звучит прямо-таки сказочно. Но вы говорили, что вам поручено решить сейчас, на месте, достойны ли мы вступить в вашу федерацию. Могу я спросить, на чем будет основываться ваше решение?

- Прежде всего я должен установить степень вашей ксенофобичности, что я и сделал. Ксенофобия - это страх перед чужаками вообще. У нас есть слово, не имеющее эквивалента в вашем языке: оно означает страх и отвращение, испытываемые перед физически отличными от нас существами. Я был избран для первого прямого контакта с вами, как типичный представитель своего вида. Поскольку я более или менее человекоподобен (точно так же, как и вы более или менее похожи на меня), я, вероятно, вызываю в вас больший ужас и отвращение, чем совершенно отличные от вас виды. Я карикатура на человека, и потому скорее внушу вам ужас, неужели какое-нибудь существо, не имеющее с вами даже отдаленного сходства.

Возможно, вы сейчас думаете о том ужасе и отвращении, которые вы испытываете при виде меня. Но, поверьте мне, вы выдержали это испытание. Есть в Галактике виды существ, которым никогда, как бы они ни преуспели в других областях, не стать членами федерации; они никогда не смогли бы смотреть на существо какого-либо другого вида или общаться с ним; они или с воплем бросились бы от него прочь, или пытались бы тут же с ним расправиться. Наблюдая за вами и за этими людьми, - взмахом длинной руки он как бы обвел столпившееся неподалеку гражданское население Черрибелла, - я убеждаюсь в том, что мой вид вызывает в вас отвращение, но, поверьте мне, оно не слишком сильное и безусловно преодолимо. Первое испытание вы выдержали удовлетворительно.

- А что, предстоят и другие?

- Еще одно. Но мне, пожалуй, пора...

Не закончив фразы, человек-жердь навзничь упал на песок и закрыл глаза.

В один миг полковник был на ногах.

- Что за черт?! - вырвалось у него.

Торопливо обойдя треножник с микрофоном, он склонился над неподвижным телом и приложил ухо к кроваво-красной груди.

Когда полковник выпрямился, он увидел, как лохматый седой старатель смеется, откинув голову.

- Сердце не бьется, полковник, потому что его нет. Но я могу оставить вам Гарвейна как сувенир, и вы найдете в нем кое-что куда более интересное, чем внутренности и сердце. Да, это марионетка, которой я управлял, как ваш Эдгар Берген⁴ управляет своим... как же его зовут?.. ах да, Чарли Маккарти. Он выполнил свою задачу и деактивирован. Садитесь на свое место, полковник.

Полковник Кейси медленно отступил назад.

- Для чего все это? - спросил он.

Дейд Грант сорвал с себя бороду и парик, кусок ткани стер с лица грим - перед ними стоял теперь красивый молодой человек. Он продолжал:

- То, что он вам сказал (или, вернее, то, что вам сообщили с его помощью), - правда. Да, он только подобие человека, но он точная копия представителя одного из разумных видов Галактики - вида, который, по мнению наших психологов, показался бы вам, будь вы тяжело и неизлечимо ксенофобичны, ужаснее любого другого. Подлинного представителя этого вида мы не привезли с собой потому, что у этих существ есть своя собственная фобия, агорафобия - боязнь пространства. Они высоко цивилизованы и пользуются большим уважением в федерации, но никогда не покидают своей планеты.

Наши наблюдатели уверяют, что такой фобии у вас нет. Но им не вполне ясно, насколько велика ваша ксенофобичность, и единственным способом установить это было привезти кого-то для такого испытания и заодно, если это окажется возможным, установить с вами первый контакт.

Все услышали, как полковник облегченно вздохнул:

- Откровенно говоря, у меня отлегло от сердца. Мы, безусловно, можем найти общий язык с человекоподобными, и мы найдем его, когда в этом возникнет необходимость. Но, должен признаться, все-таки это большая радость - узнать, что господствующий вид Галактики - настоящие люди, а не какие-то там человекоподобные. Ну, а в чем состоит второе испытание?

- Вы его уже выдержали. Зовите меня... - он щелкнул пальцами. - Как звали другую марионетку Бергена, ту, которую он создал после Чарли Маккарти?

Полковник заколебался, но за него ответил сержант-техник:

- Мортимер Снерд.

- Правильно. Тогда зовите меня Мортимером Снердом. А теперь мне, пожалуй, пора... - И он повалился навзничь на песок и закрыл глаза точно так же, как за несколько минут до этого человек-жердь.

Ослик вскинулся и просунул голову в круг как раз над плечом сержанта.

- С куклами все, - сказал он. - Так что вы там говорили, полковник, будто господствующим видом должны быть обязательно люди или хотя бы человекоподобные? И что это такое вообще - господствующий вид?

ЗВЕЗДНАЯ МЫШЬ

Перевод Л.

Этуш

Мышонка Митки в ту пору еще не называли Митки. Он был обыкновенным мышонком и вместе с другими мышатами жил под половицами в доме знаменитого герра профессора Обербюргера, который когда-то приводил в восторг Вену и Гейдельберг, а затем бежал от безмерного восхищения своих влиятельных соотечественников. Безмерное восхищение вызывал не сам герр Обербюргер, а некий газ: побочный продукт неэффективного ракетного топлива, он с большим успехом мог быть использован и для других целей.

Конечно, дай профессор правильную формулу, он бы… впрочем, так или иначе профессору удалось бежать и поселиться в Коннектикуте, в том же доме, что и Митки.

Маленький серый мышонок и невысокий седовласый человек. Ни в том, ни в другом не было ничего необычного, особенно в Митки. Он обзавелся семьей, любил сыр и если бы среди мышей водились ротарианцы⁵, Митки примкнул бы к ним.

Герр профессор отличался некоторыми странностями. Поскольку он был убежденным холостяком, ему не с кем было разговаривать, кроме как с самим собой, и обмен мнениями во время работы с таким замечательным собеседником доставлял герру Обербюргеру массу удовольствия. Как мы узнаем позже, это оказалось очень важным для Митки: он обладал превосходным слухом и все ночи напролет слушал профессорские монологи.