Узнав утром от матери о визите Абукара и Фатимы, Мадина оч. обрадовалась такой скорой возможности помириться с подругой. Тот факт, что звать ее заходила столь представительная делегация, начисто отметал всякие подозрения на возможный подвох, и Мадина ничуть не усомнилась в подлинности причины этого приглашения. Лида ее встретила так, словно вчерашней обиды вовсе не было, и, обняв за плечи, провела к себе, на ходу заверив, что кроме них в доме- ни души. Мадина чувствуя полную свободу, радостно закружилась по комнате, играя бравурную мелодию на гармони. - Лида, ты умница, что не обиделась за вчерашнее! Какая ты счастливая, что так быстро забываешь обиду- проговорила она, переставая наконец кружить и опускаясь на стул. - А я не могу так.

      Я долго переживаю неприятность и еще дольше не могу простить обиду- с вздохом призналась она и запела шуточную песенку, аккомпанируя себе. - Это обычно бывает с людьми, у которых не хорошее сердце, - задорно объявила Лида, не сводя с подруги пристального взгляда и мысленно представляя ее невестой. - Ах, так у мя по- твоему плохое сердце? - Я же это не про тя сказала, чего вскочила? - засмеялась Лида. - Кто съел козу- на том шапка горит! . . - И вообще, почему разглядываешь меня как редкий экспонат? Уставилась, будто у мя во лбу рог вырос. . .

- - Вот если бы тебя приодеть как следует- сошла бы за средненький экспонат. А так- смотреть не на что. - Где уж мне. . Зато на тебя, пончик, с любой стороны приятно смотреть. - Ну и язва же ты. - Отказываюсь от этого звания в твою пользу. - Мад. поставила гармонь, деловито сказала: - Ладно, обмениваться комплиментами и развлекаться будем после. Няци вернется, а мы еще и не брались за шитье. Неси свои выкройки. Но в это время вошел Иб. - О- о, Ибрашка опять приехал! - изобразила удивление Лида. - С благополучным прибытием. Он как ни в чем не бывало ответил на приветствие, словно в самом деле только что приехал. Правда, обращался он в основном к Мадине. Лида взяла пальто Иб. и вышла, якобы отнести его на вешалку, но так и не появилась вновь. Задав несколько традиционных вопросов, Иб. попросил Мадину сесть и выслушать его. Но она не пожелала сидеть с ним в отсутствие Лиды.

- - Мадина, к чему эти лишние условности? Мы ведь современные люди. - Ты заговорил, как та лягушка. . - невольно сорвалось у Мадины. Она спохватилась, прикусила язык, но было поздно. Иб. растерянно улыбался. - Какая лягушка? - Ну. . . та, которая начинала свою речь словами: "Мы- звери. . . ". Иб. рассмеялся: - За что ты меня так, Мадина? - А что ты меня с собой равняешь? Я вовсе не такая современная, как тебе кажется. Я то- теперь знаю, какими в твоем представлении должны быть сов- ые девки. - Откуда знаешь? - Прошлый раз ты сам сказал. - Кстати, я как раз и хотел поговорить относительно прошлого раза. Почему тогда сбежала? Я тя обидел чем- нибудь? - Почему- сбежала? Я не сбежала, а просто ушла. - Но если б просто ушла, ты бы хоть попрощалась с нами, как заведено. А то, ни слова не говоря, исчезла. Иб. наконец сел, чтобы лучше видеть ее склоненное лицо. - Ты сам себе противоречишь. - Каким образом? - Только что говорил: не нужны эти условности, и тут же упрекнул меня в том, что я ими пренебрегла, - с лукавой улыбкой произнесла Мад, на мгновение поднимая сверкающие внутренним смехом глаза. Иб. минуту молчал, с наслаждением вглядываясь в ее милое лицо. - Нет, Мад, - с необычайной мягкостью заговорил он вновь, - я вовсе не упрекаю тя. Просто мя расстроило твое внезапное исчезновение. - Так уж и расстроило.

- - В самом деле, Мадина. Я ведь хотел с тобой еще кое о чем потолковать, показать созвездия зимнего неба. Тебе же интересно это? - Это- то интересно, но ведь было уже оч. поздно- тихо ответила Мад, интуитивно чувствуя совсем иной смысл, который он вкладывал в свои слова. Если при прежних встречах его ласковые интонации и взгляды вызывали в ней некоторое раздражение, инстинктивно возникавшее из неосознанного чувства самосохранения, то теперь ласкающий, обволакивающий сладостным дурманом необыкновенно нежный тон, на который неожиданно оказался способным его басовитый голос, вызывал трепетное волнение, совсем незнакомое доселе и потому пугавшее ее. Она старалась не выдать своего состояния, умышленно держалась по возможности непринужденно, даже несколько вызывающе, чтобы не стушеваться совсем под его взглядами. - Мадина мне оч. неприятно, что ты стоишь. Она села, чтобы избавиться от противной мелкой дрожи, вдруг появившейся в коленках, молча теребила в руках платочек, не поднимая головы. Иб. радовался этой первой победе. - Позволишь говорить откровенно? - совсем тихо спросил он. - Если угодно. - Наверное догадываешься, о чем я хочу. . . Мадина неопределенно повела плечами. - Мад, может быть, и рановато говорить с тобой на эту тему, но у мя нет иного выхода. Я не могу откладывать объяснение. Не хочу, чтобы мя опередили. Хорошо понимаю, что таких, как ты, недолго оставляют в покое. Мадина невольно усмехнулась, поняв намек. Но он истолковал ее усмешку по- своему. - Не надо смеяться. Я говорю вполне серьезно. Заранее предупреждаю: пока я жив, за другого ты не выйдешь. - Я вовсе не собираюсь замуж, с чего ты взял? И вообще не желаю говорить на эту тему.

- - Послушай Мадина- вздохнул Иб, - я же не настаиваю на немедленной свадьбе. Я подожду, пока школу окончишь. Даю слово мужчины, что препятствий для твоей учебы не будет никогда. Я знаю, ты оч. способная и далеко можешь пойти в этом отношении. Гарантирую тебе полную свободу и посильную помощь со своей стороны, поверь. Заметив блуждающую на ее губах ироническую усмешку, Иб. осекся на полуслове, нервно закурил. По комнате пополз сизый дым. Увидев, как она поморщилась на него, спохватился, загасил папиросу. - Не веришь мне? - взволнованно спросил он. - Чем поклясться, чтобы ты поверила, что это не пустые обещания? - Да не нужны мне никакие клятвы. И обещания тоже не нужны. - Не говори так, Мадина. Эти слова кинжалом вонзаются в мое сердце. Клянусь, что уведу тебя, даже если это мне будет стоить жизни! - сдавленным от сдерживаемого волнения голосом проговорил он, поднимаясь с места и нервно прохаживаясь у двери. Мадина тоже встала, готовая в любой момент покинуть комнату. Остановившись в двух шагах, он не сводил с нее взгляда. - Пропусти меня, - попросила она. У него мелькнула покаянная мысль: "Дурак, совсем напугал дев- ку. . . ". - Ты боишься меня? Да я готов скорее умереть, чем обидеть тебя хотя бы словом! И никому этого не позволю- можешь не сомневаться. - Чего мне бояться? Только не надо об этом говорить. Я в ближайшие 5лет все равно не намерена думать о замужестве. Несколько помедлив, Иб. жертвенным тоном сказал: - Хорошо, я и 5лет готов ждать. Но ты дай слово, что выйдешь только за меня. - Разве я дала повод для такого требования? С какой стати ты мне его предъявляешь? - Почему тя так возмутило мое предложение? Ведь тебе, как и любой дев- ке, рано или поздно предстоит этот путь.

Но я не признаю подобных долговременных обещаний. Никто не может знать, что за это время произойдет.

      Никто не может знать, что за это время произойдет. Я даже не знаю, проживу ли столько. Иб. улыбнулся: - Ко всему прочему, ты еще и дипломат. Но можешь мне обещать хотя бы, что не выйдешь ни за кого другого? - И ты тоже. . - с легким вздохом произнесла Мадина, губы ее дрогнули в усмешке. - Что- тоже? - Дипломат. Чем же это твое требование отличается от первого? Иб. несколько секунд молча улыбался. - Да не требование это вовсе, Мадина. Разве смею я требовать от тя что- либо? Я могу только просить, и я прошу дать мне такое слово. Оч. прошу. - Не надо, - покачала головой она, - я все равно не могу его дать. - Но можешь ты мне обещать хотя бы, что в ближайшие год 2не выйдешь замуж? - Это обещаю твердо. . .