Дурак!

Стой, налево!

Хорошенько стой!

Вот осёл ещё! Стоять на месте не может!.. Спасибо, любезный, что поддержал. На тебе рубль. Я всегда даю рубль!.. Не надо больше поддерживать. Сам дойду.

«Дома, плинимают». Скажите пожалуйста, какая! Ты кто же здесь? Ах, ты горничная! Скажите, Пётр Николаевич каких горничных держит! Сейчас скажу Анне Алексеевне, сейчас…

Анна Алексеевна, с праздником! С праздником!

За Петром Николаевичем смотрите! Вы знаете, каких Пётр Николаевич горничных держит! У-ух! Меня не проведёшь. Я вам сейчас скажу!.. Да погода что, погода дрянь, — а я вам про горничных… И театр вздор! Вы не перебиб… не перебиб… не пе-ре-би-вай-те! Я про горничных вам! У-ух, я вам скажу, Пётр Николаевич, — я его вот как знаю! Он по дамской части вот какой ходок! Я уж знаю! Мы с ним ещё в Гранд-Отеле не один раз… Я вам расскажу сейчас.

А?? Что такое? Извиняется барыня? Голова заболела? Скажите, как внезапно! Ну, и пусть у неё голова болит. А я выпью и поеду. Вот так! Выпил и поехал. А рюмку вдребезги, потому что рюмок много! И другую вдребезги! И третью!.. Хочешь идти ко мне в горничные? Ах, ты и разговаривать не хочешь? Не нужно. В другой дом поеду, потому что я говорить хочу… Поезжай, потому что я говорить хочу! А почему я говорить хочу? Это тоже нужно понять! Это понять нужно… понять… пон… А? Что такое? Куда ехать! Действительно, я немножко задремал… Но ничего… Я ещё говорить могу… Я ещё поговорю… Я поговорю… Стой!

Агнесса Николаевна дома… Что такое?.. Гостей много? Тем лучше, что много гостей! Я и при гостях поговорю. Без тебя знаю, куда идти!.. Ах, это детская? Ничего не значит, дети вырастут!..

Они, не беспокойся, они ещё умнее нас с тобой будут… Вот дверь! Стой, как шкаф? Зачем же ты меня в шкаф ведёшь? Что я буду в шкафу делать? Человек в шкаф идёт, а она не может сказать! Какая же ты после этого прислуга?! Ах, это не дверь? Что ж это? Стена?! Почему же стену на дороге выстроили? И здесь стена. Везде стены!!! Куда ж это я попал? Это застенок, а не передняя! Везде стены! Каррраул!.. Каррраул!.. А потому и кричу, что выхода нет… Сейчас хочу выйти из этого дома… Человек заблудился, а вы… вы не можете указать дороги?.. Карраул! Ах, вот выход! Благодарю… Да вы не толкайтесь!..

Вы, милостивый государь, какое же имеете право… Заперлись и толкаетесь… Нет-с, я этого так не оставлю. Где дверь?.. Опять и здесь стены? Стена, стена и стена…

Вот так лестница! Чёрт его возьми и архитектора-то, который строил эту лестницу! Стены и лестница, и больше ничего! Поневоле человек падает. Сейчас напишу на стене ругательство! Пусть читает архитектор!

Пошёл прямо, дуралей!

Марья Петровна? Моё почтенье!.. Ах, я у вас уж был? Ну, был, так был! Поедем дальше!

Стой!

Здесь. Аграфена Панкратьевна дома? Вот это дверь, сразу видно, что дверь. Дверь и иду! Что такое? Визитёров много? Я сам визитёр. Сам! А Аграфену Панкратьевну я уважаю, потому что у Аграфены Панкратьевны двери!

Господа, тост! Прошу молчания. Панкратья Аграфеновна, урра!

Не хочу я сельтерской, что вы ко мне с сельтерской: незнакомый человек, — и с сельтерской! Я за Аграфену Панкратьевну! Лей. Вот это что? Мадера? Красное, так красное, на пол, так на пол, всё равно! А Аграфену Панкратьевну я уважаю! За двери её уважаю! Аграфену понимать нужно! Аграфена, это — женщина! С темпераментом, со страстями женщина… Позвольте, позвольте, при чём же тут мой воротник? Почему вы меня берёте за воротник!

В обморок упала? Аграфена в обморок? Это у неё от страстей! И пусть лежит, я потом заеду. А за шиворот меня держать нечего, я вам русским языком говорю, что за шиворот меня держать нечего… А то я вас… Вот странность, был человек, а стала дверь. Я и на дверь плюну, — и надпись «для писем и газет» сделаю. Нечего вам в газетах читать.

Марья Петровна! Как, был? Да что вы мне всё «был», «был», как ни заедешь, всё «был». А я говорю, что не был… Ну, если вы так настаиваете, то я уйду! Я уйду! Но помните, Марья Петровна, это последний раз! Помните, Марья Петровна!.. И дверьми хлопать нечего. Помните!

Никанор Васильевич дома?.. Как здесь не живёт никакого Никанора Васильевича? А я вам говорю, что он здесь живёт!.. А я вам говорю, что живёт!.. Должен жить! Который номер квартиры? Ах, а он в пятнадцатом, это дело другого рода! Пятнадцатый этажом выше? Всё равно, я здесь оставлю карточки, выше я подниматься не могу!.. Я не могу… Я не могу…

Елизавета Анисимовна… Как вы не Елизавета Анисимовна, когда у меня даже записано, что вы Елизавета Анисимовна?! Вон так и написано: «к Елизавете Анисимовне», — значит, вы Елизавета Анисимовна! Зачем же вы врёте? Ах, вы Варвара Ефимовна! Ну, это дело другого рода! Зачем же вы сразу не сказали, что вы Варвара Ефимовна? В таком случае я вас поцелую! И горничную поцелую! Потому что обычай… Вы говорите, что это притолока, и притолоку поцелую, — обычай… Садиться! Сяду, но только я сначала кресло поцелую. К столу? И стол поцелую. Это кто такой? Ах, это окорок? Отчего же он колется? Не бритый? Праздник, целоваться должен, — а он не бритый ходит! Сейчас… сейчас я его обрею… М-мыла, сейчас окорок будем брить! Нет мыла? Так мы его сливочным маслом! Маслом его! А теперь ножиком? Р-раз, р-раз, р-раз! Вдребезги? Вот я как! Я всё вдребезги сейчас! Потому не бритые окорока.. Кричи, кричи, матушка моя!.. Вы тоже визитёр? Ах, вы дворник? Ну, дворник, так дворник! Я с дворником поцелуюсь!

Ты знаешь, дворник, здесь, брат, недоброкачественная провизия. Да ты не толкайся! Я тебе про обязанности говорю, а ты…

Я сейчас поеду протокол составлять, он не смеет так толкаться. Я знаю! Вот знакомые живут. Стой! У вас тоже недоброкачественная провизия? Ветчина с трихинами? Мёртвые рыбы в каких-то жестянках лежат? Вы заразу по городу разводите. Сейчас же облить керосином и сжечь. Керосин сюда… Почём вы знаете, — может, я санитарный смотритель? Может, мои обязанности такие… Керосину!

Вот невежи, так уж, действительно, невежи! К ним с праздником, а они толкают… Где шляпа? Вот шляпа… Извозчик! Душа человек! Ты один меня возишь? Дай я тебя поцелую… Вот тебе список. Вези! По порядку вези! Они все, свиньи, толкаются, но я им покажу! Я им вежливость покажу! Пусть они будут свиньи, а я…

Что такое? Почему не принимаете? Был с поздравленьем! Я вовсе ни с каким не с поздравленьем! Я приехал сказать, что больше служить не желаю! Не желаю! Я к нему с поздравленьем, а он мимо носа целует! Он меня целовать не хочет, а я у него служить не желаю! Так и скажи: Иванов служить не хочет, потому что он не умеет целоваться!

Дальше поедем! Я, брат, теперь не служу! Я, брат, теперь куда хочу, туда и еду! Кто вы такая? Отчего у вас знакомое лицо? Ах, вы Марья Петровна? Что ж вы ко мне в десятый раз пристаёте? Вы что? Целоваться со мной хотите, может быть? Шалите! Я человек женатый! Я не позволю… Вот с человеком поцелуюсь, а с вами нет! На зло! Человек, дай я тебя…

Ты зачем же в такой дом завёз, где дерутся? А? Прямо поезжай! Стой! Вот красный дом!

Кто здесь живёт? Пафнутьев? Такого не знаю. А раньше кто жил? Варсонофьев? И Варсонофьева не знаю. Всё равно. Доложи господам, что приехал Иванов, и по обычаю…

Сударыня! Чмок, чмок, чмок, чмок, чмок, чмок… Ах, это ваша жена? Ну, и целуйтесь с ней, если это ваша жена… В участок? Едем в участок! В участок, так в участок!

Вы околоточной надзиратель? Очень приятно. Я околоточных надзирателей люблю. Позвольте, я вас поцелую. А это что такое? Протокол? Я и протокол поцелую. Вот вам! Чмок, чмок, чмок…

Городовой! Мы куда едем? Ко мне домой едем? Поедем… А теперь мы где? Ах, у меня дома! Скажите, пожалуйста: отчего же здесь всего по две штуки? Два дивана, два стола? Зачем такая расточительность? А кто эти две дамы? Ах, это моя жена? Неужели? Почему ж она в двух экземплярах? Городовой, целуй один экземпляр, а я буду целовать другой…

На этом воспоминания «мученика визитов» прекращаются.

Пётр Петрович проснулся довольно рано и, по принятому им после праздников обыкновению, посмотрел в зеркало.