Глава Первая

Коммандер Салливан «Вэн» Тейт ненавидел многое в Нью-Йорке, но таверна «У Лео» на Ист-Виллидж не была одним из них. Особенно, когда он провел время после полудня за развиванием того, что осталось от его отца, с Бруклинского моста.

Таверна «У Лео» служила военным более полутора столетий и все здание - от темного, запятнанного дымом, низкого потолка, стен, покрытых военными фотографиями, до пыльного, грязного деревянного пола - воняло несвежим пивом, потом, многолетним сигаретным дымом и долгими ночами, проведенными в абсолютном дерьме.

Нет, Вэн мог ненавидеть Нью-Йорк, но он, блядь, любил таверну «У Лео».

Его отцу она тоже нравилась. Ной Тейт никогда не презирал свои корни в Вайоминге, каким бы богатым нефтяным магнатом он бы ни стал в конце концов, он имел трое приемных сыновей, которые решили провести поминки в его честь в военном баре и, тем самым, отдали долг тому бунтарю, жившему в нем.

Кроме того, куда еще могли пойти три морских котика, чтобы поднять бокал за своего отца в этом дерьмовом городе?

- Членососы, - пробормотал Вульф, глядя на группу пьяных морских пехотинцев, подпиравших бар. Младший брат Вэна внешне выглядел как танк и двигался как танк, он просто переезжал людей, которые вставали на его пути, и если вы были одним из них, то это было слишком плохо для вас. Вульф выпил бокал «Ерша» (виски с пивом) или четыре и рвался в бой. С другой стороны, Вульф всегда рвался в бой. Пьянство, ебля и драки были тремя любимыми развлечениями Вульфа, и если он мог объединить все три, то он был на небесах.

К сожалению для Вульфа, в баре было полно мужчин и ему ничего не оставалось, как только пить и драться, и так как он довольно тяжело воспринял смерть их отца, он жаждал и то и другое.

Но, к его сожалению, Вэн не собирался иметь дело со совсем этим дерьмом, не тогда, когда СМИ сидели у них на хвосте всю прошлую неделю. Неожиданная смерть нефтяного миллиардера была большой новостью, как ни посмотри, особенно когда эта смерть произошла при «таинственных обстоятельствах», если верить прессе. Чего они не могли делать.

Вэн и с этим дерьмом не собирался разбираться. Тело их отца, со сломанной шеей, было найдено на склоне Теневой Вершины, горы за ранчо семьи Тейтов в Вайоминге. Его лошадь также была найдена поблизости, что дало, наконец, понять Вэну и местному коронеру, что все это было несчастным случаем. Ничего загадочного.

Тем не менее, пресса любила истории и, особенно, им нравилась история братьев Тейт. Вэн мог понять почему: трое осиротевших мальчиков, усыновленных нефтяным магнатом, были предметом фантазий Холлмарка, особенно когда все трое мальчиков были незамедлительно отправлены в армию в возрасте восемнадцати лет. А теперь их отец умер? Ну, интерес был на рекордно высоком уровне, и, откровенно говоря, Вульф, ввязавшийся в драку в баре и попадание этого в прессу, было последним, чего хотел Вэн.

Теперь Вэн был главой семьи Тейт и сдерживать все это дерьмо до тех пор, пока ситуация не будет решена, было его работой.

- Нет, - сказал он Вульфу, встретившись взглядом с младшим братом, и давая понять, что точно знает, о чем думает Вульф. - Мы здесь не для драки. Мы здесь, чтобы помянуть папу.

Вульф нахмурился.

- Не припоминаю, чтобы ты был моим командиром, бро.

- Нет, но теперь я глава этой чертовой семьи и это делает меня выше, - ухмыльнулся Вэн.

- Вот, что я об этом думаю, - Вульф откинулся на спинку стула и поднял руку, словно хотел провести ею по своему темному ирокезу, при этом сложив все пальцы, кроме среднего.

- Как всегда, выразительно, - сухо пробормотал Лукас. - Ты умеешь обращаться со словами, Вульф. Я впечатлен.

Лукас, средний брат Вэна, был снайпером и одним из самых держащих все под контролем людей, которых Вэн когда-либо встречал и это, учитывая, что он и себя таковым считал, говорило о многом. Лукас был само определение терпения, но даже он не имел его много, когда речь шла об определенном способе Вульфа выражать свои эмоции, не тогда, когда Лукас предпочитал не иметь никаких эмоций вообще – что было нормально для Вэна, потому что это означало, что у него было на одного человека меньше, чтобы беспокоиться.

- Да и ты, блядь, тоже, - Вульф бросил на Лукаса воинственный взгляд, обнажив зубы в ухмылке, которой оставалось совсем немного, чтобы считаться звериным оскалом.

- Заканчивайте, - отрезал Вэн, вкалывая в свой приказ весь авторитет, который был довольно значительным. - Или ты действительно хочешь, чтобы мировые СМИ смотрели, как ты избиваешь парочку болванов?

Вульф долго смотрел на него, его странные глаза – один синий, другой зеленый - были полны агрессии. Затем он кисло оглянулся на морских пехотинцев и выпустил рваный выдох, а его стул с грохотом приземлился на все четыре ноги.

- К черту все. Вместо этого я пойду потрахаюсь.

Спасибо Богу за это. Последнее, что им было нужно, чтобы Вульф пошел в бар. Особенно после такого дня, как сегодня.

Не после того, как они развеяли пепел Ноя Тейта над Ист-Ривер на Бруклинском мосту. Ледяной дождь пропитал насквозь их парадную форму, но не это было самым тяжелым - это дерьмо, с которым у них всех не было проблем, - а тот эмоциональный урон, который и стал проблемой. Особенно для Вульфа, который был ближе всего к их отцу.

Ной Тейт был тем человеком, который дал им настоящий дом, первым, который у них когда-либо был. Он не был особенно любящим отцом, по крайней мере, для Вэна, но он был отцом для них. И даже если то, что он хотел от Вэна, было больше, чем он когда-либо мог дать, его смерть была ударом, с которым никто из них еще никогда не сталкивался.

Вся экспрессия Вульфа сошла на нет, он усмехнулся в своей обычной манере и мгновенно сменил свое настроение.

- Эй, мы можем сесть на самолет до Вегаса. Поиграть в покер, провести немного времени с дамами. И всякое подобное дерьмо, - он поднял пиво и сделал глоток. - Черт знает, что я готов сделать в увольнительном, прежде чем вернуться в Вирджинию.

Лукас покачал головой.

- Я пас. Мне нужно кое-что сделать в Нью-Йорке.

Вульф удивленно поднял брови.

- Какие еще дела?

- Не твое собачье дело, засранец, - вежливо сказал Лукас.

Вэн посмотрел на него. Его средний брат был скрытным ублюдком с тех пор, как они вернулись на ранчо Тейтов две недели назад, чтобы подготовиться к похоронам отца. Вэн пытался выяснить, что с ним происходит, но это было все равно, что пытаться открыть устрицу куском вареных спагетти - бессмысленно.

С другой стороны, может быть, это было возвращение к его старой роли старшего брата и защитника, что было бессмысленно. Никто из них больше не был мальчиком. Они были гребаными морскими котиками и каждый служил в армии больше десяти лет. Никто не нуждался в защите, не сейчас.

Тем не менее, Вэн всегда был тем, кто присматривал за двумя другими с тех пор, как они все вместе жили в доме Святой Марии для мальчиков, а старые привычки тяжело умирали.

- Хочешь нам что-нибудь рассказать? - Вэн бросил на Лукаса многозначительный взгляд. – Или только мне. Не обращай внимания на маленького ублюдка в углу.

- Пошел ты, - обиженно пробормотал Вульф.

- Нет, - серебристо-голубые глаза Лукаса ничего не выдали Вэну.

Раздраженный Вэн поставил пиво на стол. Он не мог заставить своего брата рассказать ему что-либо, если парень не хотел, но это не делало Вэна менее злым. Особенно с этим проклятым конвертом, прожигающим дыру в кармане его куртки.

Адвокат его отца вручил его ему как раз перед тем, как он сел на самолет в Нью-Йорк, после похорон, а затем развернулся и ушел без каких-либо объяснений. Только когда самолет поднялся в небо Вэн открыл его и понял, что это такое.

Последняя воля и завещание Ноя Тейта.

И это еще не все. Внутри было еще три конверта, каждый был адресован одному из сыновей Ноя.

Вэн еще не раздал конверты и не прочитал адресованное ему письмо. Он все еще пытался осознать тот факт, что его отец оставил все свое огромное состояние Вэну, включая огромную нефтегазовую империю, которую он основал.

Он должен был прочитать проклятое завещание три раза, прежде чем весь смысл дошел до него, а затем, как только это произошло, он провел остаток полета, пытаясь обуздать свою ярость, потому что снова - как оказалось и всегда, - его проклятый отец сумел оставить последнее слово за собой.