Есть одна тема в творческой жизни Коцюбинского, которая на многие годы захватила его внимание. Тема эта – народ и революция – была подсказана самой действительностью. В 1903 году Коцюбинский принялся за создание эпопеи о революции в деревне и назвал ее «Fata morgana». Через семь лет, когда опыт революции уже мог быть оценен и продуман, появилась вторая часть повести. А третья часть, задуманная автором, так и не была осуществлена из-за кончин*ы писателя.

Это семилетие (1903-1910) ознаменовалось историческими событиями такого масштаба, что нужна была большая перспектива, чтобы охватить эти события и художественно их осмыслить. Коцюбинский повестью «Fata morgana» показал, что художник, живущий современностью, может откликнуться на события текущей жизни, не нуждаясь в так называемом «пафосе расстояния».

На подступах к первой русской революции, зная жизнь украинской деревни и из личных наблюдений, и из многочисленных документов, писатель вошел в мир своих персонажей как близких и хорошо знакомых людей. Оп писал об этом: «Я весь среди своих героев, живу их жизнью, разделяю их горе и радость, говорю их языком и предан их интересам».

В архивах писателя сохранилась целая картотека с выписками из сообщений земских корреспондентов, где содержались интереснейшие данные о различных эпизодах аграрного движения в украинской деревне.

Во второй части повести Коцюбинский реалистически точно воспроизвел события, происшедшие 2 ноября 1905 года в селе Выхвостове, Черниговской губернии, где кулаки на сходке учинили жестокую расправу над участниками разгрома помещичьей усадьбы и винокуренного завода.

Но если бы «Fata morgana» была только документальным очерком, вряд ли ее художественная ценность была бы так высока и вряд ли повесть была бы так принята не только современниками, но и потомками. Сила повести в богатом и многостороннем раскрытии характеров и психологии действующих лиц. Повесть написана так динамично, что скорее походит на киносценарий или даже на драму. Как всегда, Коцюбинский и здесь сумел спаять эмоциональные лирические диалоги с эпическим повествованием, насыщенным необычными образами и впечатляющими символалш, очень сходными с фольклорными. Так, один из героев, Хома Гудзь, испытывающий бешеную ненависть к помещикам, огнем выжигает барское имущество. В этом он находит этическое оправдание. Огонь – светлое, очистительное начало д ш него: «Еще недавно лежал он в темном коробке, холодный и незаметный, как Хома среди людей, а теперь огонь мстил за мужицкие обиды».

Картина пожара помещичьих стогов сена – одна из лучших в повести – дана писателем в двух планах: реальном, как бытовое происшествие, и в высокопоэтическом, обобщенно-философском. Короткий победный смех Хомы при виде огня – это предчувствие грядущей победы революции. Крестьянский мститель в ходе борьбы станет настоящим революционером, как и его будущие сотоварищи Марко Гуща, Прокоп и Гафийка, которая из незаметной крестьянской девушки вырастает в сознательного борца, помощника Марка Гущи. Она усваивает тактику революционной борьбы, потому что вокруг нее все насыщено этой борьбой: бастуют железнодорожники, заводские рабочие, крестьяне говорят о стачке, как о способе сделать помещика сговорчивее. «Ежедневно ветер приносил свежий дым, а люди – свежие рассказы, и никто больше не удивлялся. Вчера это была сказка, сегодня -действительность,- что же удивительного в этом?» У Гафийки и Марка Гущи, возглавлявшего крестьянскую молодежь, одни мечты. Когда Марко был арестован, Гафийка продолжала его дело, вышивала по ночам красное знамя. И в должный час это знамя взвилось над сельской демонстрацией.

Коцюбинский счастливо избежал в повести публицистики и риторики. Ему помогло умение претворять в обобщающие образы разрозненные мысли и факты. Вот как он изображает нищих, обездоленных крестьян, уходящих из родного села на заработки. В нескольких строках встает впечатляющая образная картина: «Тянутся и тянутся, черные, понурые, мокрые, несчастные, словно калеки-журавли, отбившиеся от своего клина, словно осенний дождь. Тянутся и исчезают в серой неизвестности…»

Кулаки готовятся к расправе над восставшими крестьянами. Коцюбинский как бы предвещает это страшное событие: «Голая земля, исхлестанная крыльями ветра, безнадежно серела под оловянным небом. Рядами истомленных хат, будничных и неприветливых, смотрела деревня на своих хозяев, неохотно собиравшихся на сход. Шли ленивые, серые, тяжелые, точно комья тощей земли, их породившей».

У повести есть подзаголовок «Из деревенских настроений». Коцюбинский действительно чуток к настроениям, в его восприятии жизнь личности и жизнь общества сливаются в смене радости и горести, побед и поражений, взлетов и падений. Зоркий глаз и чуткое ухо художника улавливают все эти смены, видя в них приметы времени, чувствуя ого пульс.

Коцюбинский не имел возможности отдаться целиком литературе. Он вынужден был служить то в редакции житомирской газеты «Волынь», то многие годы быть скромным делопроизводителем в черниговском земстве. Это тяготило его, но и приносило обилие наблюдений, которые со страстью коллекционера собирал писатель. Впечатления от непосредственного опыта жизни всегда ложились в основу его произведений. Есть такое признание писателя: «Хочется сделать как можно больше записей, собрать возможно больше материала, ведь все это пригодится. Я в этом отношении – Плюшкин, все хочется собрать целую кучу наблюдений».

Прежде чем начать писать, Коцюбинский обдумывал произведение до мельчайших деталей, любил делиться планами с близкими, как бы проверял их реакцию, и затем уже принимался за работу. Писатель строго относился к своему творчеству, но суд времени оправдал его и сохранил для потомства. В украинской литературе на рубеже прошлого и нынешнего века Михаил Михайлович Коцюбинский – один из самых любимых писателей по широте и благородству взглядов. Он творил именем добра и справедливости.

«Большого человека потеряла Украина, долго и хорошо будет она помнить его добрую работу»,- писал Горький в телеграмме по поводу смерти Коцюбинского.

Небольшая книжка стихов озаглавлена: «На крыльях песен». Когда она вышла в 1893 году во Львове, имя автора, стоявшее на обложке: «Леся Украинка»,- было почти неизвестно. Изредка в украинских журналах и газетах печатались ее стихотворения. Сборник «На крыльях песен» открыл Лесе Украинке путь к популярности. Самое название сборника определило его песенный характер. Но особенно выделялась в нем тема мужества и стойкости. Строки Ивана Франко, посвященные первым поэтическим опытам Леси Украинки, полны подлинного восхищения перед неожиданным «чудом» жизне-утверждения, каким явились сама поэтесса и ее стихи. Он писал: «…читая мягкие и расслабленные или холодно резонерские сочинения молодых украинцев – мужчин и сравнивая их с этими бодрыми, сильными и смелыми и вместе с тем такими простыми, такими искренними словами Леси Украинки, невольно думаешь, что эта больная, слабая девушка – едва ли не единственный мужчина во всей современной Украине».

Биография Леси Украинки (Ларисы Петровны Косач) не богата внешними событиями. Она родилась 25 февраля 1871 года в Новоград-Волынском, в той части Украины, которая входила в состав Российской империи. Детские годы поэтессы протекали на Волыни, среди живописной природы. Девочкой вслушивалась она в песни волынских крестьян, впитывала в себя их легенды и сказки, их обычаи и поверья. Детские воспоминания Леся Украинка сохранила на всю жизнь и не раз возвращалась к ним в своем творчестве.

Тяжелый недуг, рано поразивший поэтессу,- костный туберкулез – лишил ее возможности получить систематическое образование. Приходится изумляться той одаренности и силе воли Леси Украинки, с какой она самостоятельно углублялась в различные сферы знания – от истории и экономики до географии и литературы. Уже в раннем возрасте она овладела немецким, французским, а также латинским и древнегреческим языками, а позднее изучила английский, итальянский, польский, болгарский и испанский языки. О широте образованности Леси Украинки можно судить хотя бы по тому, что в девятнадцатилетнем возрасте она написала для младших сестер учебник «Древняя история восточных народов». Один из известных украинских деятелей культуры Михайло Павлык, встретившись в 1891 году с Лесей Украинкой во Львове, писал: «Леся просто ошеломила меня своим образованием и тонким умом… Я думал, что она живет только поэзией, но это далеко не так. Для своего возраста это гениальная женщина. Тем печальнее, что бедняжка не живет, а мучается… Мы говорили с ней очень долго, и в каждом ее слове я видел ум и глубокое понимание поэзии, науки и жизни».