5

Приехав в Средневолжск, Ильин сразу же позвонил Игорю Никитину. Встретились у почтамта. Еще издали, увидев Антона в зимних сапогах, в куртке с пристегнутым мехом и шерстяной вязанной шапочке, Игорь рассмеялся и, пожимая руку спросил:

- Ну что, бабай, замерз? Это тебе не Ташкент!

- Слушай, здесь всегда такой конец мая?

- Да нет, это временное похолодание, через пару дней будет совсем тепло.

- "Совсем тепло" - это плюс одиннадцать?

Пошли на рынок, и Никитин на правах хозяина, не позволив Ильину вытащить деньги, купил телячью вырезку, овощей, зелени, бутылку водки, и они поехали к Игорю. Любитель узбекской кухни умудрился сварить на электроплитке вкусный плов.

Через несколько дней Ильин по рекомендации Игоря устроился фотографом в коммерческую газету, которую содержала какая-то фирма. Еженедельник был рассчитан на местных предпринимателей, рекламировал всевозможные товары, услуги, попутно похваливая своего спонсора, - обычное провинциальное издание.

С первых же дней работы Антона Сергеевича удивило, что в коммерческой газете, где сам бог велел зарабатывать, люди не работали толком: приходили, когда хотели, долго раскачивались, играли на компьютерах, обсуждали местные сплетни, гоняли чаи, а иногда, "после вчерашнего" похмелялись пивом. Было ощущение, что до этого города еще не долетели ветры перемен. Редакция была настоящим подарком для бездельников, а подарок этот преподнес молодой синеглазый бородач, сумевший найти спонсора и убедить его в необходимости выпуска еженедельника.

Гурьянов был человеком умным, подвижным, хорошо чувствующим ситуацию, и при этом добродушным и воспитанным. В городе его знали все и он всех.

Рабочий день редактора начинался с телефона, но звонил он не для того, чтобы узнать биржевые новости, а чтобы выяснить, где и когда будет презентация. Чуть не каждый день в городе открывались разные фирмы и фирмочки, и их владельцы хотели быстрой раскрутки, надеясь на помощь СМИ.

Костяк газеты составляли замглавного Лариса Петровна – маленькая женщина без возраста, Инга Зорина - крепкая и телом, и мастерством, и Гурьянов, обладающий хорошими организаторскими способностями. Без его связей и знания изощренно-провинциальной жизни газета не продержалась бы и двух месяцев.

Коллеги недолюбливали бывшего ташкентца Никитина, который благодаря своей энергии и работоспособности был на особом положении. Он предлагал множество разных идей, сам же их реализовывал, носился по всему городу, доставал рекламу, оформлял договоры и приносил редакции весьма ощутимую прибыль.

У Ильина с Ингой сразу же сложились хорошие отношения, и она стала "своим парнем", с кем можно было поговорить за жизнь за чашкой кофе, выпить по рюмке коньяку.

Как-то хорошим летним днем они шли по уютному старому бульвару и Инга неожиданно, с какой-то болью сказала:

- Ненавижу этот город! Болото чертово!

- Ты что, тоже не местная? - удивился Сергей.

- Да местная, местная...

- А что тебя не устраивает?

- Ладно, давай не будем. Поживешь здесь - поймешь.

Потом еще не раз он слышал от самых разных людей: "Болото! Мухосранск!

Скорей бы уехать из этого захолустья!".

Газета выходила в течение полутора лет, пока у спонсора была возможность платить. Потом ее закрыли. Но редактор проявил себя с лучшей стороны и не стал разгонять людей. Через пару недель он зарегистрировал фирмочку по торговле разными вещами: от предметов женского туалета до вин и коньяков, которые привозили знакомые летчики. Антон и Инга, как не имеющие коммерческой жилки, отказались менять профессию, и на прощание Гурьянов сказал: "Вы же понимаете - это вынужденная мера. Как только найду лоха с деньгами - открою новую газету, так что не теряйтесь, позванивайте".

Редактор сдержал свое слово. Через полгода он вышел на приятеля губернатора, создавшего солидное государственно-коммерческое предприятие и предложил создать газету. Закупили новые компьютеры, оргтехнику. Ильин съездил в Москву и купил профессиональную фотоаппаратуру. Теперь редакция находилась в самом центре города, а не на окраине, как раньше. Сотрудники почувствовали себя людьми: всем дали хорошие оклады, ежемесячно выплачивали ощутимые премии. Многие приоделись, стали лучше питаться.

Как-то выпивая с Гурьяновым, Ильин заметил:

- Теперь можно себе представить что такое синекура.

- Да нет, - задумчиво сказал редактор. - Это не синекура, а всего лишь минимум, который должны иметь все нормальные люди. Синекуры, Антон, у нас в принципе быть не может, она может быть только там, - и он указал пальцем в грязный потолок.

6

В первую российскую зиму Тина чуть не погибла. От неминуемой смерти ее спас... сильнейший гололед.

Ильин пошел в магазин и захватил с собой собаку, как всегда без поводка, (она его не переносила). Уже перешли дорогу, и хозяин направился к дверям магазина, как вдруг Тина неожиданно (что ей взбрело?) выбежала назад на проезжую часть и сразу же попала под переднее, правое колесо "икаруса", ехавшего с небольшой скоростью. "Все!" - мелькнула мысль, и Ильин приготовился увидеть раздавленную собаку. Но произошло какое-то чудо! Водитель притормозил, и переднее неподвижное колесо потащило собаку по полированному льду дороги. Тина, точно выгребая из водоворота, отчаянно заработала передними лапами и сумела вытащить себя из-под колеса! С выпученными глазами она метнулась к хозяину. Ильин успел заметить бледное, перекошенное злобой и напряжением лицо водителя, быстро шевелящиеся губы, выплевывающие мат. После этого случая Антон Сергеевич перестал брать с собой собаку без поводка.

Весной Тина впервые принесла двух щенков, один из которых был мертвым, но оставшийся рос крепким, упитанным и через три недели стал таким же игрушечным медвежонком, каким в свое время была Тина.

Однажды, выйдя в сени, Ильин увидел, как щенок подошел к основанию перил, представляющие собой гладкую широкую доску, сел на попку и, как с горки! ловко съехал со второго на первый этаж. Антон Сергеевич глазам своим не поверил! Каждый раз перед прогулкой щенок пользовался только таким способом передвижения; ступени лестницы были для него слишком велики. Все домашние специально собирались в сенях, чтобы понаблюдать за цирковым номером щенка.

Как он до этого додумался, кто его научил? Никто так и не узнал. Щенок подрастал, и его надо было отдавать. Ильин предлагал соседям, но у них были свои собаки, предлагал знакомым, но безрезультатно. В один из воскресных дней хозяин взял малыша на руки и пошел на конечную автобусную остановку, расположенную неподалеку. Почуяв неладное, Тина увязалась за ними. Антон Сергеевич подошел к первому подошедшему автобусу и предложил водителю:

- Купите щенка, недорого.

- Какой породы? Дворняга?

- Охотничья. Сеттер беспаспортный. Вот его мамаша бегает, и он такой же будет.

- Сколько?

- Да на бутылку дай и хватит.

7

Антону Сергеевичу все еще не верилось, что он насовсем приехал в Россию, на Волгу, на родину своих родителей, и просыпался каждое утро с радостным чувством. На улицах, в транспорте, в библиотеке, в фойе театра он, как любознательный турист с интересом вглядывался в лица голубоглазых волгарей, и на душе становилось хорошо. Ильин радовался русской речи, цветущим садам, сплошь покрывающими высокий берег Волги; останавливался перед старыми деревянными домами с резными наличниками, перед крепкими купеческими особняками; подолгу гулял над широкой рекой и думал: " Как же должно быть тоскуют люди, навсегда уехавшие отсюда!". И ему казалось, что пройдет пять-десять лет, жизнь наладится, и его семья, его дети, внуки будут жить здесь долго, счастливо. Он живо представлял, как к нему будут приезжать в отпуск друзья из Средней Азии, как они будут восхищаться, завидовать ему и мечтать о переезде в этот город.